Аниото. Проклятие луны

— Не получится, — сверкнул зубами Пентюхов, пафосным движением поправив очки, съехавшие с тонкой переносицы. — Я занял первое место на шахматном турнире. Забыла?

— Ну да, — хмыкнула в ответ. — В пятом классе. Бабуль, мы пойдем? Точно помощь не нужна?

Допив чай и встав, бросила взгляд на раскрасневшееся лицо бабушки, но она лишь махнула рукой.

— Нет. Идите, погуляйте. Только вернитесь к тортику!

Петя встал следом за мной, прихватив висевшую на спинке стула сумку на толстом ремешке. Я вернулась к себе забрать телефон. Прихватив с собой чай в термосе, выбежала на улицу. Жара слоем легла на кожу, я вдохнула, чувствуя, как тепло волной разливается по легким. В воздухе все еще сохранялась влага после прошедшего раннем утром дождя, но ее все равно было недостаточно, чтобы продержаться несколько часов без прохладной воды. Благо я взяла с собой холодный чай с лимоном и шиповником. Правда, пришлось вернуться за кепкой, чтобы не подхватить удар на солнцепеке.

Догнала Пентюхова на первом повороте.

— Мог бы и подождать, — заметила я.

— Мог бы и не идти, — таким же тоном ответил он.

Вместо ответа беззлобно толкнула его плечом, но промолчала.

Петя из тех людей кто не любит сидеть на месте. Да и он знал, куда мы пойдем. Еще вчера договорились. Кошмары прекратились, и мысль возобновить мои дзен-тренировки стала посещать все чаще и чаще. Но одна на опушку я бы ни за что не пошла. После всех тех странностей и, что душой кривить, галлюцинаций (ну не водятся у нас пантеры и прочие дикие кошки, ну не водятся!) просто не смогла себя заставить. Поэтому предложила совместные прогулки единственному свободному и, главное, не раздражающему меня знакомому. Тина-то дни напролет бегала на свиданки с Мишей. Я не противилась — Решетова все не набралась смелости спросить у своего новоиспеченного парня, куда тот планирует поступать. Поэтому-то подруга использовала любую возможность побыть вместе со своим любимым. Кто знает, вдруг впереди их ждали отношения на расстоянии?

Все-таки не любила я жару. Через полчаса начала чувствовать, как нижнее белье неприятно прилипает к телу. Благо, что на опушке есть место, где можно укрыться от жары: тень, что отбрасывал камень, вполне подошла бы. Хотя, удобнее было устроиться на поваленном дереве в тени берез. Но, я как-то не горела желанием сидеть в такой опасной близости от леса.

Петя, будто прочитав мои мысли, кинул свою сумку рядом с камнем.

— Вот, — протянула парню старый плед, и мы вместе расстелили его на траве.

— Прямо пятизвездочный комфорт, — хмыкнул Пентюхов младший.

— Надоело пачкать брюки. Пятна от травы еле отстирываются.

12.2

Невольно улыбнулась, вспомнив, как мне было неловко в первый раз брать с собой бабушкино покрывало. Думала, что Пентюхов ошибочно решит, что это пикник-свидание. Но после того, как мои единственные светлые бриджи не отстирались и их пришлось пустить на тряпки, решила не заморачиваться подобной чушью. Да и Петю я уже успела узнать получше. Парню были не свойственна страсть к приукрашиванию и различные неуместные ужимки и кривляния. Да и уровень мужской самоуверенности у него не стремится к небесам, как у одной нахальной личности. Короче говоря, Петя не начнет придумывать себе невесть что из-за одного только пледа. Он честный парень, который и от других ждет такого же. И, как и многие, не понимающий тонких намеков. Да даже если бы я украсила клеверную опушку розовыми шарики «I love you» (что, конечно, вряд ли когда-нибудь случится) и привела его, парень обязательно уточнил бы, ему ли это все предназначено. Не повезет его будущей девушке…

— Хозяин-барин, — пожал плечами Петя, оставляя мне место под тенью.

— Спасибо, — благодарно уселась под успокаивающую прохладу, опершись спиной о шершавую поверхность.

На что он лишь передернул плечами, как бы говоря: «Не за что, это пустяки».

Без слов протянула Пентюхову уже не нужную мне кепку. Он натянул ее на свои ершистые темные волосы и начала расставлять черные фигуры на свое половине доски.

Наблюдала за его ловкими и быстрыми движениями, забыв, что должна делать то же самое. Интересно, а Влад умеет играть в шахматы? Да какая разница! И почему я о нем вспомнила…?

— Ходи, у тебя белые, — прервал Петя мои размышления.

— Ах да, — растерянно уставилась на пустые клетки на моей половине доски.

— Тц, — закатив глаза, Петя принялся расставлять мой пешечный фланг, пока я взялась за ферзя с королем и их приближенную свиту. — Ты где витаешь? Вообще не понимаю, зачем играть в шахматы здесь, когда ты на дух это место не переносишь?

— Да я просто… — начала отвечать на первый вопрос, но, когда до меня дошел смысл второго, вздрогнула, чувствуя, как меня обдало жаром, не стыда, конечно, но чего-то очень похожего. — Нет! С чего ты взял?!

Да не психуй, — равнодушно кинул парень. — Это же очевидно. Ты сразу бледнеешь, начинаешь с шумом вдыхать воздух и зрачки расширяются: явные признаки страха. Не хочешь говорить, не говори. Ходи.

Петя замолчал, выжидательно вскинув глаза. Я почувствовала прилив благодарности. Люди обычно любят копаться в чужом грязном белье. Чего стоит Файтов, с его вечной доставучестью и ехидством. Пентюхов был не таким, он бы не стал делать кошачьи глазки, лишь бы выведать секрет, который расскажет за ближайшим углом.

— У меня… гилофобия, боязнь леса… — добавила я, перепрыгнув пешкой через клетку.

— Сочувствую, — вполне искренне отозвался мой оппонент, ходя черной пешкой. — Тебе еще повезло. Люди с такой фобией не могут даже близко с деревянными предметами находиться, не говоря уже о самих деревьях.

— Да уж… — крутанула в руках коня, прежде чем сделать ход буквой «г». Он был не белого, а, скорее светлого-орехового, и, кстати, тоже из дерева, покрытый лаком с металлическим грузиком у основания с кожаной заплаткой, чтобы утяжелить фигуру (и где только Петя этот раритет откапал?). Благо, что деревянных изделий я не боюсь. И фобия у меня, если подумать, какая-то избирательная… Ладно сны… Но ведь даже у того высохшего озера, окруженного лесом со всех сторон, я не почувствовала того, что обычно чувствую в подобном месте: ни тошноты, ни головокружения, ни аритмии.

— А ты в детстве не терялась в лесу? — полюбопытствовал Петя, уходя от моего шаха и делая ход ферзем.

— Не помню… — честно призналась, — Да и родители ничего такого не рассказывали. Да и живу я в городе. К бабушке Люде приезжаю на летние каникулы, бывает на зимние…

Вопрос что-то всколыхнул во мне. Нет, не детские воспоминание. Что-то другое… Тревожное чувство прошлось по коже и засело в кончиках пальцев.

— Да нет, мне бы сказали… — обратилась скорее к себе, чем к парню. Невольно перебирая в голове причины возникновения фобии, которые вычитала сама и слышала от психолога. Одна из них — детская травма.

— А ты спроси у бабушки или у мамы, — посоветовал Петя, поправляя моего ферзя, которого я из-за напавшего озноба поставила на ребро, соединяющее белую клетку с черной.

Кивнула, не хотела, чтобы еще и дрожь в голосе выдала мой шок. И как я раньше не додумалась? Это же так очевидно! Люди, которых покусала акула, в ванной потом не могут мыться. А я? Я не помню, когда меня в первый раз напугал лес или деревянная ложка, на худой конец. Я даже в городской парк после заката ни разу не ходила, и ни за что не пойду. И раз я не помню, вполне вероятно, что со мной что-то произошло в детстве… в лесу…

Вздрогнула, когда ветер заиграл в верхушках деревьев, наполняя воздух зловещим, как мне показалось, шелестом. Сжала зубы, выдохнула через нос и уставилась на клетчатую доску. Черный король был открыт, на первом фланге со стороны Пети, стояла только ладья. Поставила шах, пожертвовав защищавшим короля слоном. Но на этот ход Пентюхов победно ухмыльнулся, шагнул королем через клетку и поставил слева от него ладью.

— И что это было? Так можно? — округлив глаза, уставилась на доску, словно там произошло чудо несколько секунд назад.

— Это рокировка, — поправив очки, пояснил Пентюхов. То ли он так издевается, то ли душки очков ему не по размеру, или же прямой нос для них как горка.

— Сейчас, подожди, — очень хотелось проверить, смухлевал призер шахматной олимпиады или нет. Достала из внешнего кармана сумки телефон, вышла в интернет.

— Ну? — нетерпеливо протянул мой противник.

— Ладно, — вздохнула, чувствуя приближающееся поражение, — так можно.

Посмотрела на свою часть доски — первый ряд был занят ладьей и конем, наряду с королем, надо было убрать коня, чтобы можно было провести такой же трюк. Пришлось дать коня съесть. Но так как это была одна из последних ценных фигур, не считая одинокой белой башенки и пару пешек, я быстро схлопотала мат, хоть и смогла один раз увести короля с линии огня с помощью рокировки.

— Один — ноль, — заключил Пентюхов, даже не думая скрыть беззлобную радость.

— Двадцать — ноль, — буркнула в ответ.

— Если считать все сыгранные партии за последние полтора месяца… — поправил он, — больше 50 выйдет…

— Да мы так часто не играли! — возмутилась я.

— Вот, — Пентюхов младший порылся в сумке и достал потрепанную книгу «Мои 60 памятных партий», — почитаешь на досуге.

Вместо ответа парень получил шлепок по плечу этой самой книгой.

— Поаккуратней! — возмутился мой сэнсэй, как любит говорить Тина, — Это книга моей мамы, первое издание!

«Ясно дело, что не папы», — хотела ляпнуть, но вовремя прикусила язык. Да и я, скорее, не злюсь на умника Петра Васильевича, а просто нервничаю по поводу приближающегося отъезда.

— То-то страницы такие желтые…

— Чтобы вернула в таком же виде, — парень нахмурился и пригрозил пальцем. Вылитый сельский библиотекарь. Надеюсь, налогом этот книжный раритет не облагается? — А где награда победителю? Надеюсь, ты взяла что-нибудь перекусить?

— Чай со льдом и печенье.

— Здорово, а то пить ужасно хочется.

Начала рыться в сумке, и наткнулась на нечто неожиданное — контейнер с треугольными бутербродами, заботливо завернутый в кухонное полотенце. И когда только бабуля успела? Почувствовав, как внутри все благодарно теплеет, выудила находку и показала ее Пете.

— И бутерброды.

Тот от радости засветился, будто полированный чайник.

— Просто отлично!

Его дома не кормят, или он просто фанат сухомятки?

Открыла контейнер. Запах жареного сыра и чеснока защекотал ноздри. Мои любимые!

Без лишних разговоров мы принялись отмечать очередной мой проигрыш. Даже шелест деревьев, играющий на струнах моего спокойствия и заставлявший вздрагивать каждый раз, не мешал мне наслаждаться маленьким импровизированным пикником.

Сегодня уже 15 августа — через день-два раздражающая жара, обычно не свойственная середине августа на Дальнем Востоке, сменится дождями с понижением температуры, а мне нужно будет возвращаться. Я любила свой город и Универ, даже по ним тосковала, но было одно обстоятельство, омрачающее радость скорой встречи. Владислав Владимирович Файтов. Надеяться, что он не сменил Университет — глупо. Остается молиться, что он, как и раньше, будет обращать на меня внимание не больше, чем на стул на ножках.