Ведьма в бегах

Мерное покачивание убаюкивало, и потому окрик возницы, сообщивший о прибытии, резко выдернул из сна.

Войдя в особняк через дверь для слуг и проигнорировав их удивлённые взгляды, я вызвала Анну и в ожидании уставилась в окно. Верная камеристка явилась быстро.

— Госпожа Риджина! — радостно воскликнула она. — Рада, что вы вернулись, мы все так беспокоились, — раздосадовано вздыхала старая служанка, последний раз видевшая меня около недели назад.

К слову говоря, слуг в доме было немного: дворецкий, пара приходящих служанок, повар и Анна, которая была и управляющей и личной камеристкой одновременно. Я оправдывала свой минимализм любовью к уединению, но на самом деле не хотела лишних разговоров и подозрений. Анна и Гарри, дворецкий, жившие в этом доме ещё во времена почивших родителей, знали о роде моей деятельности и, хотя активно её осуждали, заявляя, что негоже молодой леди таким заниматься, были для меня семьей. Эти люди скорее сами на эшафот пойдут, чем выдадут свою леди, которая в их глазах всё ещё оставалась непоседливым ребёнком, даже в свои двадцать пять лет.

— Могли хотя бы предупредить, чтобы мы не беспокоились. И к властям же не обратиться, о горе то, горе… — причитала Анна.

— Не волнуйся, власти и так были в курсе, — мягко сказала я, но сверкнувший молнией взгляд не укрылся от женщины.

— Значит, всё-таки попались?! — воскликнула она.

Я успокаивающе похлопала её по плечу.

— Анна, теперь всё хорошо. И будет ещё лучше, если ты разберёшься с вот этим, — срывая платок, сказала я.

Маленькая круглая розовощёкая женщина побледнела.

— Где вы были всё это время, госпожа? — бесцветным голосом прошептала она.

— Не важно.

Анна, быстро взяв себя в руки, ей не впервой с таким сталкиваться, принялась за работу. Она принесла несколько баночек и обмазала их содержимым всю голову. Проводя эти манипуляции, женщина попутно пыталась распутать наиболее крупные узлы. Разделив волосы на три части, принялась их расчёсывать.

— Прекратите кричать! Вы и худшие истязания терпели.

Я раздражённо вздохнула, принимая правоту её слов. Но выносить мучения в тюремной камере намного проще, чем издевательства в родном доме.

— Шанс сохранить есть? Хотя бы маленький?

— Сидите спокойно, — снова одёрнули меня.

Спустя четверть часа послышался характерный щелчок ножниц.

— О нет! — Скорости моей реакции можно было позавидовать.

— Без этого никак, деточка.

— Не хочу.

— Ну что вы как маленькая, леди Риджина. Всё сделаем красиво, вы же любите быть оригинальной. В любом случае вам придётся притвориться, что нравится, иначе я сильно расстроюсь.

Я уставилась на свою служанку. Если под оригинальностью она подразумевает тот ужас, что мне предложили в салоне, то я категорически против. Я не настолько экстравагантна в обычной жизни. В последней поездке элинорки, щеголявшие с открытой шеей, меня ошарашили. Но Анна слушать возражения не желала и, не давая времени на раздумья, щёлкнула инструментом.

Тяжёлая прядь упала на пол, провожаемая моим обречённым взглядом. Поняв, что это неизбежно я зажмурилась и просидела так до окончания экзекуции. Когда Анна ушла, ещё долго подходить к зеркалу было страшно. Был риск не пережить увиденного, но собравшись с силами, всё же рискнула.

— Давай, Риджи, ты боец. И эту войну мы выиграем с волосами или без.

Оказалось не так плохо, как я думала. Волосы, конечно, стали значительно короче, теперь они едва касались плечей сзади, но всё же не выставляли напоказ шеи, а впереди даже спускались до груди. Отметив неординарный подход к стрижке, и в который раз поблагодарив Светлейшего Создателя, что у меня есть Анна, я криво улыбнулась своему отражению в зеркале. На леди такая улыбка смотрелась бы не органично, а вот ведьме в самый раз.

— Ну и кем притвориться теперь? — Подмигнула себе, желая как можно скорее вернуться к работе, угнетённая вынужденным бездельем и желанием отомстить.

Покрутившись у зеркала ещё немного, пришла к выводу, что отдохнуть всё же надо: круги под глазами никого не красили. В этот вечер пришлось остаться дома, чем обрадовала верных слуг, когда спустилась к ужину. Анна даже не скрывала облегчения от моего решения.

— Добрый вечер, Гарри. — Я кивнула дворецкому. — Прошу извинить, за моё неподобающее появление сегодня днём.

Он всегда вёл себя предельно учтиво, оставляя нападки и морали для Анны, сам же временами укоряющие посматривал да цокал языком. Не более.

— Ничего, госпожа. Мы привыкли. — Он поклонился.

Поужинав в одиночестве, я перебрала накопившуюся почту, в которой обнаружила несколько дежурных приглашений на балы и обеды, затем мельком просмотрела газеты, в которых, к счастью, пока что не упоминалось моего имени.

Внимательно я вчиталась лишь в одну заметку, а именно, статью некролога почти недельной давности, сообщившую о смерти Чарльза Люмьера — заместителя мэра города. Крупный чиновник скончался во время приёма в своём собственном доме, убийца взят на месте, осуждён и приговорён к казни. Коллеги выразили свои искренние соболезнования. Другими обстоятельствами дела с прессой видимо забыли поделиться, но мне это только на руку.

Ситуация, в которую я попала, была неожиданной даже для немало повидавшей мир ведьмы. За несколько дней до случившегося в оккультный салон пришла женщина. Имени своего она не называла, а я и не интересовалась, это была нормальная практика в моём деле. Расплатилась она сразу, не требуя подтверждения исполнения, сказала, что будет благодарна даже за неудачную попытку.

Сейчас мне стало понятно, что нужно было уже тогда что-то заподозрить. Но выгодный и интересный заказ затмил интуицию, которой в угоду развлечениям приходилось пренебрегать довольно часто. Я легко согласилась наложить на Люмьера порчу. Причин не спрашивала, но дама сама объяснила свой поступок тем, что мужчина её предал. Она рассказала слёзную историю о её романтических отношениях с женатым заместителем мэра и его обещаниях подарить ей весь мир. Обиженная женщина пришла за местью. Я с обычным равнодушием профессионала была готова ей помочь, сама же довольная очередной представившейся возможности попрактиковаться.

Проникнув на бал, как всегда, с одной лишь рабочей целью, я обошла особняк под предлогом экскурсии и оплела его несколькими заклинаниями, для верности решив наложить ещё одно на самого заместителя мэра лично. Это и было моей фатальной ошибкой. Несколько минут флирта и двусмысленных намёков, и лорд Люмьер повёл меня наверх. Я успела выполнить свою работу ещё поднимаясь на второй этаж, но сорваться с места сразу не могла, сработала дурная привычка всегда доигрывать свою партию.

Удалившись попудрить носик, попутно приготовила снотворный порошок, которые, впрочем, уже не пригодился. Вернувшись в покои лорда, я застала бездыханное тело. В ту же секунду в дверь вломилась, словно поджидавшая момента, стража. Меня утащили на странные не информативные допросы. На каждом из них монотонно спрашивали, убивала ли я лорда, не слыша моих ответов.

Затем вызвали мага. И тогда Эдинвейл, подключившись к нашему веселью, добавил вопрос, какое заклинание я использовала. Этим и выбесил окончательно. Каким надо быть делитантом, чтобы не проыерить какое заклинание применено.

После очередного моего «катитесь к демонам» меня бросили в тюремную камеру с вердиктом: «Приговорена к смертной казни без суда».

Возмущений слушать никто не стал. Протоколов не показали, жалобу написать предложили после исполнения приговора. Как говорится сначала нарушение прав, потом протест.

Главным доказательством вины стало наличие следов магии на теле чиновника, которые и обнаружил явившийся городской маг. Я пыталась объяснить хотя бы ему, человеку сведущему, что мои заклинания, принадлежность которых отрицать не смогла из-за не успевшей развеяться энергии, не смогли бы убить лорда Люмьера, но маг и слушать не стал. Он проигнорировал все требования изучить характер воздействия на убитого, прикрывшись очередной Инструкцией и уверенно подписал заключение.

Потревоженная неприятными воспоминаниями, я смяла газету, отбросив её в сторону. Меня подставили, причём умело, кто-то явно знал методы моей работы. А я знала лишь одного человека, который уже давно следил за успехами с не праздным интересом и пытался поймать за руку. До этого момента все его действия против меня казались просто игрой и лёгким флиртом. Я всегда воспринимала наше противостояние как гонку, в которой никто не хочет побеждать. Теперь же картина перед глазами поменялась, словно сошла завеса романтизма нашей игры. Он нанёс мне первый болезненный удар.

— Лорд Алистер Гранд, вам придётся дорого за это заплатить, — прошипела я, смотря в пустоту.