Кровь на золоте

— Конечно, — облегчённо вздохнул Ивейн. — Понимаете, Вильгельм не кончал жизнь самоубийством и никого не убивал. Он…

В этот момент из окна со страшным грохотом и звоном битого стекла в комнату впрыгнул Шип. Он сделал кувырок и вытащил из-за пазухи нож.

— Все лежать или угоститесь лезвием! — закричал он и огляделся. — А что тут вообще происходит?

Один из стражников наставил арбалет на гремлина. Тот в ответ приготовил нож для броска.

— Стойте! — вмешался Ивейн. — Он ни в чём не виноват. Скажи им, Жёлудь!

— Верно, — кивнул дварф. — Тут произошло недоразумение. Этот гремлин и его брат не убивали того стражника.

— Где мой брат? — бросил Шип.

— В подвале, — махнул рукой Ивейн.

— Я пойду за ним, — заявил Шип.

— Ты останешься здесь, — прорычал один из стражников.

Ивейн с надеждой взглянул на Мартина. Тот поколебался несколько секунд и произнёс:

— Ладно. Гвен, ты идёшь с ним.

Стражник с явной неохотой опустил арбалет.

— Ладно, только без глупостей. Я за тобой слежу.

— На здоровье, — фыркнул Шип, и даже не оглянувшись на стражника, направился в сторону подвала.

Мартин задумчиво произнёс, оглядывая комнату:

— Может быть, вы хотя бы скажите, почему вы все находитесь в доме у канцлера?

— Он преступник! — горячо начал Ивейн и разочарованно протянул. — Но Гридер сумел сбежать…

Дверь с грохотом распахнулась и в комнату влетел Гридер. Точнее, его вбросили. Вслед в дом вошёл Кремень, который пробурчал:

— Не сумел.

Ивейн в изумлении уставился на дварфа.

— Ты умеешь разговаривать на человечьем?

— Конечно, — фыркнул Кремень. — Или и в правду поверил в ту чушь, про… — он передразнил сам себя. — «Такой убогий язык, что даже разговаривать на нём не желаю учиться». Хотя, ваше наречие и в правду убого.

— Но почему же… — пролепетал Ивейн, окончательно запутавшись.

— Думаю, — перебил его Мартин. — Стоит продолжить разговор в другом месте. Например, у меня в кабинете. Где вы расскажете мне всё, что знаете.

В этот момент в комнату вошёл стражник, а за ним Шип, который поддерживал Буги, еле стоявшего на ногах.

— Ему нужна помощь, — сообщил Шип. — Мой брат ранен.

— Сумасшедший дом, — вздохнул Хью, до этого хранивший молчание. — Канцлер, который бежит из своего собственного дома, гремлины, врывающиеся в окна, другие гремлины, сидящие в подвале, люди, которых считали мертвыми, сидят вместе со своими мнимыми убийцами. Хоть кто-нибудь объяснит, что тут вообще произошло?

Ивейн вздохнул и огляделся.

— Думаю, это будет долгая история.

— В моём кабинете, — твёрдо заявил Мартин. — Гвен, Хью, вы возьмёте этих двух, а я поведу канцлера.

Ивейн почувствовал, как его рука ноет тупой болью. Он подумал, что ему тоже не помешает помощь. Стражники взяли Крысло и Вильгельма, а Мартин потащил Гридера. Шип, поддерживая Буги, вышел за ними. Громхак поднял шлем с пола и направился на выход вместе с Кремнем. Жёлудь медленно побрёл за всеми, потирая затёкшие руки. Ивейн вдруг вспомнил об одном деле, которое не закончил.

— Постой! — окликнул он стражника, несущего Вильгельма.

Тот остановился и оглянулся. Ивейн подбежал к нему и вытащил из кармана дяди медальон Сальваторе.

— Кое-что, что ему не принадлежит, — пояснил он.

Стражник посмотрел на Мартина, но тот нарочито отвернулся в сторону. Стражник пожал плечами и направился дальше. Ивейн засунул медальон в карман и подумал, что за эти несколько дней, проведённых в Распутье, он повидал намного больше, чем за всю его жизнь.