А печаль холод греет
- Автор: Дайана Рофф
- Жанр: Фантастика
- Дата выхода: 2021
Читать книгу "А печаль холод греет"
Но мне было плевать.
Сегодня оказался не тот день, чтобы радоваться победе. Сегодня я чуть ли не потеряла Джозефа, чуть ли не лишилась всего, поэтому пришла сюда только для того, чтобы стать сильнее. Не морально, так физически. Я не могла просто взять и пойти домой после того, как проводила Джозефа – мне хотелось что-то сделать, что-то решить, на что-то отвлечься. И единственный способ – пойти подраться. Как раз это и было ответом на вопрос Филис: откуда у меня появились раны, синяки и шрамы. Ходить в «Рога Дьявола» стало привычкой ещё год назад: по чистой случайности однажды я забрела сюда, напилась в стельку и предложила устраивать драки. И всем это понравилось.
Хоть что-то понравилось от
– Почти победила, – усмехнулась я, подавая руку помощи для Ричелл.
Та лишь плюнула мне под ноги, кулаком вытерла кровь из разбитого носа и, злобно сверкнув взглядом в мою сторону, сама встала с пола.
– Я тебя не просила о помощи, – прорычала она и, ещё раз вытерев кровь с лица, резкими движениями слезла с ринга, чтобы направиться в сторону примитивной раздевалки.
Передразнив девушку у неё за спиной, я пошла за ней, чтобы тоже переодеться. Несколько людей пытались встать у меня на пути, чтобы подбодрить или выразить своё восхищение моими ударами, но я лениво отмахивалась от них, не желая сейчас никакого внимания или веселья. Почему-то так и хотелось от всех скрыться, забиться в угол и долго-долго ни о чём не думать – просто смотреть перед собой, словно ничего не было интереснее точки на полу.
Это было странно.
Странно для меня: я всегда любила как следует отпраздновать свою победу, напиться в хлам и быть всеми обожаемой. Но сейчас… тревога после произошедшего до сих пор преследовала меня, а мысль о том, что Джозеф хотел заживо сгореть в доме, лишь бы больше не переживать каждый день одно и то же… выбила меня из колеи. Мне никогда в голову не приходила мысль о том, что этот жизнерадостный и очень добрый человек захочет умереть. Эгоистично? Только с его стороны. И с моей тоже – ведь я представить себе не могла жизнь без Джозефа. А он бросился в огонь ради какой-то девочки… и чтобы умереть. А бросился так быстро, так рьяно, словно не желал себе дать ни секунды на размышления. Или он уже давно всё решил? Тогда… знаю ли я вообще своего любимого?
Этот вопрос одним взмахом косой Смерти окончательно отрезал мне ноги – сейчас я лежала в луже собственной крови и всё никак не могла умереть от её большой потери. Тело не хотело умирать, а вот душа – пожалуйста.
Вот только я уже давно была мертва. Просто этого ещё не знала.
– У тебя с каждым разом получается всё лучше и лучше. Если будешь больше тренироваться, то сможешь одолеть меня. Правда. Но не только в силе дело – порой надо следить и за собственными чувствами. Иногда ярость не приводит ни к чему хорошему, лишь ослепляет, даёт противнику вывести тебя ещё больше из себя. Умей контролировать свои эмоции. «Если сегодня я не найду слабость моего врага, завтра он найдет мою» – так я всегда твержу себе перед тем, как выйти на ринг и вновь начать бой. А затем и выиграть.
Я говорила совершенно без сарказма, хотя в любой другой день могла бы чуть ли не издеваться над Ричелл. Сказать обидные слова, показать свою мощь, возвышаться на троне и с высокомерием смотреть прямо в лицо – я всегда так делала при ней и никогда не чувствовала какой-либо вины за это. Растоптать, засмеяться и уничтожить своей порочностью. Ха-ха, а кто из нас идеален? Верно, никто. Никто и никогда.
Но сейчас, видя её отчаянное положение, я почему-то захотела помочь Ричи.
Доброта?
Её у меня нет. Только к Джозефу. Даже ни к матери, ни к самой себе.
Пальцы непроизвольно коснулись лейкопластырей, что до сих пор остались на мне после того, как их приклеила Филис. Доброта от неё? Некая… болезнь, которой она меня заразила?
Возможно.
А может, меня просто так убивал страх потерять самое дорогое в этой бесполезной жизни – Джозефа…
Не слишком ли я привязалась к нему? Я только сейчас об этом задумалась: до этого не случалось таких опасных ситуаций, даже ссоры были не в счёт. Но чтобы так ясно представить в один момент, как я могла потерять любимого… этого ещё никогда не было. И как теперь жить с этой мыслью? Как теперь смириться с тем страхом, что я могла потерять Джозефа? Раньше я ничего не боялась. Но сейчас… я словно теряла свой внутренний стержень, становилась медленно, но верно трусливой и слабой. И это всего лишь из-за одного события. А что будет дальше?
Что за смерть меня ждала?
– Никто не знает твоей слабости, – жёсткий голос Ричелл вернул меня в реальность. – Как можно узнать твою слабость, если тебя ещё никто ни разу не побеждал?
Она изучала меня миндальными глазами, стоя напротив дешёвых старых шкафчиков и сжимая в окровавленных руках свою футболку. Тусклый свет окружал её широкую фигуру, за белыми волосами виднелись серые потрескавшиеся стены и маленькое окошко в самом углу раздевалки.
– Внимательно за мной понаблюдать? – пожала я плечами, садясь на низкую скамейку и вытаскивая из рюкзака джинсы, чтобы их надеть.
– До сих пор не помогло, – в недовольстве скривила рот Ричелл. – Только если круглым сутками за тобой следить. Или стать близкими подругами…
– Что невозможно, – закончила я за неё и гадко ухмыльнулась. – Даже не пытайся.
– И не хотелось, – враждебно отрезала девушка, отвернувшись от меня. – Я уважаю твою силу, твою стойкость и волю. Уважаю тебя саму. Но твой характер порой бывает невыносим.
– Поверь мне, это взаимно, – цокнула языком я, чувствуя медленно поднимающееся настроение.
– Ты не уважаешь меня.
– А я и не про уважение говорила.
Ричелл всё же злобно посмотрела на меня.
– Ты невыносимее меня.
– Значит, признаёшь, что ты тоже невыносима? – ядовито сказала я, показав ей язык.
– Ты меня бесишь!
Она громко захлопнула дверцу шкафчика, который чуть ли не развалился от её силы, и нависла надо мной, словно собиралась меня ударить. Я тут же насторожилась, но показывать своего напряжения не стала – пусть Ричи не знает, как меня порой заставала врасплох её неконтролируемая вспыльчивость. Она и так была неимоверно зла после очередного провала в бою со мной, хотя ей было чем гордиться: она занимала второе место по силе в этом баре, тогда как я, естественно, первое. Но Ричелл этого всегда было мало, как и всего остального – чего бы она ни добьётся, она плюнет на гордость своими достижениями и будет всячески доказывать, что ничего в этой жизни ещё не достигла.
И эта ненависть к самой себе лишь убивало Ричелл.
Она не стала меня бить, лишь швырнула в мою сторону свои штаны и уселась на холодный пол в угол маленькой комнаты. Держа в руках шприц, девушка медленно ввела иголку под кожу, а затем и само странное прозрачное вещество, после чего положила уже пустой шприц рядом с собой и расслабилась.
– Не знала, что ты принимаешь наркотики, – заметила я, продолжая переодеваться и кидая настороженные взгляды в сторону Ричи.
– Это не наркотик, хотя раньше я имела с ними дело.
Я застыла от того,
Смерть самому себе.
Смерть. Смерть. Смерть.
– Тогда… что это? – спросила я, невольно пялясь на Ричелл и её полное безэмоциональное состояние.
– «Сыворотка равнодушия» – так это вещество называют в народе, – идеально ровным голосом ответила она. – Позволяет совершенно ничего не испытывать. Ни капли чувств. Абсолютный ноль.
Это даже звучало жутко. Ничего не чувствовать? Как так можно? Ведь человек с самого своего становления что-либо чувствовал, как и любое другое животное. И неужели после нескольких тысяч лет человечество гордится тем, что наконец-то избавилось от эмоций? Что оно собиралось этим достичь? А главное…
– Зачем? – спросила я уже вслух.
– Пожары, – вынимая пачку сигарет и закуривая, глухо сказала Ричелл. – Весь мир в пожарах. Многие стали считать, что это не специальные поджоги или взрывы. Что это болезнь.
– Болезнь? – нахмурилась я, застыв окончательно со своей бежевой курткой в руках и внимательно следя за Ричи.
– Да, болезнь, – совершенно равнодушно подтвердила она, словно говорила о чём-то максимально незначительном, и выдохнула дым. – Непонятно, как она распространилась на все континенты и откуда вообще взялась. Вообще мало что известно, многие до сих пор думают, что это выдумка.
– А ты считаешь, что это не так?
– Разве не видно, что
Ричелл подняла на меня безликий взгляд, и я покрылась мурашками: так было непривычно видеть её без ярости, злости, враждебности – без каких-либо чувств. Словно кукла, на которую натянули кожу, как колготки на ноги, и дали одежды, чтобы согреть то, чего не существовало – сердца и души. Точнее, что исчезло под воздействием этого некого «наркотика». А было ли там вообще хоть что-нибудь до этого? Кто знал.
– Я не понимаю, причём тут чувства.
– Они мешают, их сложно контролировать, как ты и говорила, – Ричелл безучастно смотрела на тлеющую сигарету. – А ещё они помогают болезни развиваться в теле своей жертвы. Сильные эмоции теперь запрещены, понимаешь?
«…нельзя испытывать сильные, неконтролируемые и агрессивные эмоции. И дело даже не в этом, что это может причинить другим боль, а в том, что вам самой от этого хуже будет», – слова директрисы как яд впитывались под корку сознания и никак не выходили из головы. Меня пробила дрожь от осознания того, насколько оказалось всё серьёзным, тогда как я до этого момента относилась к этому не так, как положено – без ужаса и страха перед тем, что нас ждало впереди.
А что там? Что?
Демон огня смеялся нам в лицо.
– «Возможно, только равнодушие и спасёт весь наш полыхающий мир», – тихо повторила я слова директрисы, задумчиво глядя в окошко, где на фоне чёрного неба вновь шёл снег.
– Верно, поэтому и стоит заглушать эмоции таким способом, – Ричелл потушила сигарету о своё запястье, даже не поморщившись от боли, и закурила новую, щёлкнув зажигалкой. – Боль – иллюзия чувств, отчаяние – иллюзия разума. Всё иллюзия. Человек сам создал в своей больной голове мир, который потом же он и обвиняет. А ведь во всём виноваты мы, только мы. И в проявлении чувств – тем более. Всё желало нам смерти: от ураганов до войн. Но мы до сих пор не сдохли. Так может, именно сейчас наступит наш конец? А мы так отчаянно не хотим этого признавать, что прячемся за дамой равнодушия, боясь посмотреть смерти в лицо. Как и всегда боялись.
Её слова доносились до меня как завывания ветра: дули прямо в ухо, но были нечёткими, нереальными, словно кто-то говорил из сна, а когда проснулся – в голове остались лишь обрывки, как в гневе разорванная ткань. Ничто не хотелось задерживаться в моём сознании, как бы самоотверженно я ни пыталась зацепиться хоть за какое-то предложение. Мне просто не хотелось верить. Истина… впервые я яростно отказывалась знать правду.