Опустошенный

Тамурэль подумал о том, что возможно случаев с невиновными гораздо больше, но сказать вслух он не захотел. Во-первых, помрачить память великих героев расценивалось как кощунство, во-вторых, его дедушка был Хроном. По рассказам отца, великим человеком — Индория Гарлийским, который спас целую деревню на севере.

Свою родную деревню, Гарлию, в 1227 году.

Тем временем я постарался вернуть череп на место, но она упала прям в руки самого скелета. Уже и не узнать кто это был и от чего умер, но думаю не хорошо, когда скелет вот так вот лежит в лесу.

Подъехал Рэск на телеге, и мы быстро взялись за лопаты.

— Я. Поохочусь. Поищу дичь. — сказал мне Рэск. Я кивнул.

Земля была мягкая, так что мы справились быстро. Я облокотился о древко лопаты и посмотрел, как Нори работает киркой. Кирка… Сколько воспоминаний и эмоций может вызвать обычный предмет. Сделав глубокий вдох, я услышал шаги.

— Что? Воспоминания, великий «революционер?» — с улыбкой сказал Эндгур. Солнце светило как раз за его спиной, из-за чего я смотрел как будто на большую чёрную тень.

— Мдаа… ещё какие, Эдди. Нори? Дай кирку на секунду. — Нори удивился, но подчинился.

Я взял его в руки и не смог сдержать улыбку. Когда-то вся моя жизнь заключалась в этом одном инструменте и, как оказалось, не только моя. Кирка была у меня в момент самого важного переживания, которое произошло пять лет назад. Затем ещё одно. Я ощущал как эти моменты изменили меня. Сказать, что я стал другим, не повернется язык, но я уже точно не тот кто прежде. Во мне изменилась некая форма. Как будто я поменял седло, но лошадь всё та же. Интересно, поступил бы я по-другому оказавшись в Моугоне, перед этим окном? Человеком, которым стал.

Я посмотрел снова на Эдди. Он присел на корточки и улыбнулся, хоть в глазах ощущалась далёкая забвенная грусть. Ностальгия? Можно ли такое вообще назвать «ностальгией». Думаю, у меня такое же выражение лица. Я изобразил, как если бы собирался со всей силы кинуть её в кого-то, подняв руки за голову. Он показался таким лёгким сейчас. А тогда… Я ощущал, как будто держу валун. Воспоминания нахлынули лавиной. Я и не сопротивлялся. Все равно это прошлое. Это лишь эхо, которое не должно влиять на меня сейчас. Но и не может не оставить след. Это пятно на одежде. Всего навсего кирка. Просто инструмент. Я вздохнул, вернул его Нори и поднялся из ямы.

— Выглядит счастливым. Счастливой если точнее. — сказал Эдди.

— Когда ты успел стать знатоком скелетов?— поинтересовался Нори.

— Примерно, когда ты начал отличать мальчиков от девочек. Так видно же: череп меньше мужского, плечи, челюсть, и вот это часть… забыл, как называется… на языке вертится…

— Таз — помог я другу.

— Да! Именно, таз. Вот отсюда твоя маленькая голова и вышла когда-то Нори. Она больше, чем у мужчин. По крайней мере самцы пока не рожали.

— И правда! — удивился Тамурэль — Вы весьма наблюдательны! — удостоился похвалы Эдди.

— Особенно к рыжим дамам — расхохотался Нори, пытаясь взять реванш за «голову».

— Она мне до сих пор снится. — сказал Эдди с поддельной тоской в голосе.

— Сам виноват, зачем ты полез к её сестре? — заметил Нори.

— Я не виноват, что она мне снилась чаще. Ну так что? Кто будет её… туда? — он головой указал на яму.

Все замолчали и боялись к ней прикасаться.

— Раз уж тут все трусливые трусы, предлагаю самую смелую кандидатуру! Так же самую красивую, обаятельную. А если точнее очаровательного и красивого принца…

— Ты уже говорил про красоту— зацепился Нори, надеясь снова подхватить Эдди на ошибке.

— Это не отменяет правдивости моих слов. Так что именно он это и сделает. — с этими словами он направился к скелету.

Я подумал, что несмотря на его бахвальство, он и правда красив для большинства женщин. Медные волосы, ровная борода, крепкая челюсть, ровные зубы, что отличала его от кринов. Шрам на нижней губе, проходил ровно по середине нижней губы и спускался вниз до нижнего левого угла подбородка. Маленький подарок от Ялирии. Прямой нос и красивый рот, будто застывшие в вечной улыбке в уголках, всегда располагали к себе. Но больше всего думаю женщины влюблялись в его проницательный взгляд синих глаз, в купе с улыбкой настоящего авантюриста, но в тоже времени доброго дедушки, который насмехается над внуками, но делает это любя. У девушек не оставалось шансов. Шутки его бархатным голосом гипнотизировали, это уж без сомнений. Ни раз и ни два, мы все убеждались, что даже если Эдди ничего не делал, все девушки, вся прислуга женского общества, относились с ним более любезнее, чем с нами. Всегда.

Эндгур подошёл к скелету девушки и присел перед ней на одно колено.

— Ну что, подруга? Тебе пора отдохнуть моя…—никто не услышал, что он прошептал дальше.

Эдди взял её как невесту, аккуратно чтобы не повредить слабые, едва скреплённые кости. На ней ещё висели тряпки от одежды, желтого цвета с оттенком с красного. В этом мой разум видел что-то завораживавшее: стоял красивый воин в котарди (мужская рубашка) синего цвета, надетый под коричневую куртку из дублённой кожи, с застёгнутыми пуговицами, которые шли по середины груди и по обеим рукавицам. На талии был пояс из той же кожи, с прилепленными ножнами, слева висел меч, а справа пустые ножны для кинжала или стилета, который Эдди давно мечтал приобрести. Этот красивый воин держал в руках скелет женщины, чья голова была у неё костяных руках.

Думаю, из этого вышла бы отличная фреска. Принц и скелет. Звучит поэтично. Эндгур аккуратно положил скелет в выкопанную яму и поставил череп на свое место.

«Спи красавица».

Прошептал Эдди. Нори и я начали засыпать землю. Серьёзное лицо Эдди поменялось снова на легкомысленнее, и он сказал:

— Интересно Нори, а если скелет понес бы ты на лопате, проклятье выпало бы на тебя или на лопату? О! Есть ещё вопрос. Может как раз вы все прокляты? Что решили не помогать ей, и я один избежал участи прикоснувшись к ней? — последние слова он сказал медленно и понижая тон. Нори замер. Я замер и посмотрел на Нори. Он был очень впечатлительным и Эдди всячески этим пользовался.

— Полно тебе будет, мой друг! — прервал молчание Тамурэль. — Вы сделали благородное дело! И с меня причитается! В честь спора и ещё и находки! С меня два бочонка! Думаю, душа этой женщины будет благодарен всем— и он посмотрел на Нори, чтобы ему полегчало от сказанного.

Я автоматически оценил в голове у себя, достоинство этого ученого, который хотел смягчить обстановку. Хоть Эдди и Нори могли издеваться друг над другом, но я знал, каждый готов отдать руку за товарища. А для постороннего могло выглядеть так, что Эдди откровенно издевается. Хотя по нему сложно понять, что-либо вообще. Он мог серьёзным лицом сказать, что лягушка может вылечить оторванную руку. И ты ему поверишь. Потому что говорит об этом с таким спокойным тоном и невозмутимым лицом, как будто говорит о самых очевидных вещах.

Глава 3

Расплата Солеса

В городе Дайвич ходит до сих пор поверие о Проклятии Лесника в красном платке. Его прозвали проклятьем Дайвича.

Говорят, что каждый честный муж и дровосек, который идет в лес с чистым сердцем, вернётся обратно к жене и Ребенку с добычей и дровами. Но каждого нечестного, встретит Сам Лесник. И когда он снимет красный платок, то поглотится и душа, и тело, и память об этом человеке. И память всех, кто знал его. И сгинет он в бесконечном небытие. Сумевшие сопротивляться взору оного, сходят с ума. Не одна и не две истории, где вернувшиеся мужи в порыве страха и агонии, навлекали смерть на родных. В полном безумии от увиденного.

«Сказки, придания, легенды и бытие.» Рокуэл Джен 3 том.

Мы продолжили путь под предводительством Тамурэля. Никто в этих краях особо не был, так что дорог особо никто не знал. Эдди и Нори спорили о нечисти и проклятьях, к ним присоединился Дэви.

Ко мне подъехал дарон Колколн.

— А ты того самого…Откуда будешь?

Меня ввело из размышлений. Что интересно, я так и не вспомнил, о чем вообще думал. Мы ехали рядом, у него была серая кобыла в яблочко, а я рядом бегала его собака. Её звали Иззирра и больше она была похожа на лису, особенно по форме острой морды. Только она была куда более с густой шерстью чёрного цвета и белой полосой на животе. Я уловил себя на мысли, что это просто белая собака, на которую накинули чёрный плащ.

В взгляде хозяина заметно было ожидание ответа. Но я пожал плечами. И сказал:

— Не все ли равно?

Меня наняли чтобы охранять, а не беседовать. И я, честно признаться, порой радовался своей работе. Своего положение, которое не требовала контактов, разговоров и вообще любого взаимодействия с теми, кого необходимо охранять. И многие так же и относились к нам. Мы, порой как дополнение к поездке, как лишний котёл или запасная лошадь. Бывало, когда к нам вообще не обращались дароны, так как мы для них считались равносильно кринам, только с мечами. Любую связь с наёмниками передавали через прислугу.

— Да брось ты свою серьёзную мину, — но попадались и такие, они не успокоятся, пока не высосут из вас хотя бы немного внимания и энергии. Я только сейчас подумал–есть столько историй, про вампиров, которые сосут кровь. Есть ли истории, про вот таких? Может раньше таких как он, и называли вампирами? И кровь добавили просто для пущего эффекта, а на самом деле они сосали тебе нервы.

— А тебе это нравится?

— Что именно? — искренне не понял я.

— Работа. В частности, вот это путешествие. Постоянно находится в разных местах? Охранять. Подвергать себя опасности. Без дома и семьи.

— Мне платят как раз за неудобства. — пожал я плечами, — Мне нет дело нравится мне это или нет. И это, в частности, и не важно. Главное сделать работу и заработать серебра.

— Но разве она не должна приносить… ну… удовлетворения?

— Нет не должна. Ты либо выполняешь свой долг и обязанности, либо нет.

— Хм… я не совсем понимаю тебя. Какие же у тебя мечты?

«Нет. Я мечтал о доме. О жене. О детях бегающих в саду. О деревьях как яблоня, грецкий орех, снежноцвет. С женой немного не вышло. А там и всё остальное стало не нужно. И нельзя. Бывших пленных не бывает. Единственным выбором стал Цех Тысячи Мечей. Стать наёмником и выполнять приказы. Но уже не на поле боя. Уже хорошо. Хотя. Я и до сих пор мечтаю о доме… И мне не оставили выбора».

— Нет у меня мечты. Есть приказы и контракты.

— Ни о такой жизни ты мечтал в детстве, а?

Я молчал. И меня начало раздражать его уверенность в моем желании беседовать.

— Честное слово, не понимаю зачем вас стоило нанимать. Что может случится? Ничего интересного. Скорее порыскает немного в камушках и пыли. Полезет в непонятные грязные пещеры. Потом крикнет парочку фраз, о великой находке и что-то вроде — и тут он продолжил, пародируя Тамурэля — «Это феноменально! Какое Великое Открытие! Теперь все юбки Аристократок мои!». — в его голосе не ощущалось агрессии к нам. Скорее она была направлена на денежные траты на нас. Тамурэля насколько я мог заметить, он уважал.

— Насколько я понял, это не совсем пещера, а развалины. — сказал я.