Опустошенный

— Верно! Загадка простая, признаю — Тамурэль пытался сгладить углы, чувствуя, что возможно его загадка показалась неуместной. Вспомнив, что в детстве потратил на разгадку целый день и ночь, он ещё и расстроился.

За изгибами, появилась ровная хорошая дорога, прямая как луч солнца ведущая к воротам храма Великих Хронов.

Тамурэль Старший говорил, что храм прозвали «Проклятьем Повешенного». И на то были причины, которые он решил не рассказывать родному сыну, даже будучи на смертном одре. Тамурэль смотрел на Бо, и хотел уловить реакцию. Любую. Но Бо лишь холодно глядел вперед, немного сузив глаза. Тамурэль пытался набраться храбрости, но каждый раз, когда он смотрел на ворота, в его памяти прорисовывался рассказ отца. «Там истинный демона меж деревьев! Дрожь по-твоему телу пронесется холодным касанием. Все внутренности сожмутся в тиски от ужаса. Такого существа не должно быть в этом мире».

Отец часто просыпался от кошмаров, а ещё чаще вовсе не ложился, чтобы избежать ночного ужаса. Пока что всё так, как и рассказывал отец, только Храм оказался более величественным, чем Тамурэль себе представлял в мечтах.

* * *

Мы двигались все ближе, а железный забор окружающий строение становился всё чётче. Ветки обвили металлические прутья своими деревянными когтями и будто вот-вот потянут землю, в самое пекло мада. В центре тропы нависали две каменные колонны высотой три-четыре метра, которые отчетливо указывали на вход. Я заметил, как на колоннах связаны края, крест на крест. Напоминая букву «Х». Погода была спокойной, безветренной, я отчетливо видел, как это конструкция задергалась и двигалась словно там привязанное животное. На мгновение, лишь на одно мгновение, мне померещилось, что в центре человек, вниз головой. Он дергался и извивался в агонии. В ушах прозвучал пронзительный крик боли и отчаяния. Я моргнул и видение пропало. Стояли голые две колонны. И больше ни души, ни веревок, ни тела.

— Иззи? Что с тобой? — Колколн начал разговаривать со своей собакой. Только этого мне не хватало.

Остановившись, Иззи гавкала и прижав хвост. Колколн слез с лошади и хотел потащить за ошейник, но она не унималась. Ловка уворачиваясь, собака отбегала и просто садилась на задние лапы. Принюхиваясь и высунув свой язык Иззира похожа больше на лису, нежели собаку. Только черную с белой полоской от нижней челюсти, по животу и до кончика пушистого хвоста.

Сам храм смотрелся не как нечто построенное человеком, а становилось частью природы. Лишь острые углы, и местами сохранившийся цвет белого камня, ещё напоминало о былом величии.

«Я слаб, но я всё ещё жив» — твердил Храм своим холодным мертвым голосом.

Я подумал, что это чем-то похоже на спящего медведя. Казалось, он не представляет опасности и просто спит. Но ты чувствуешь его мощь.

Слева в кустах лежало что-то неестественное. Как кусок березовой кары, но цвет светлее и словно отполированная. Я остановил Ромашку и слез с неё. Она фыркнула, не желая оставлять меня или оставаться одна. Я погладил её по шее.

— Тише девочка. Я скоро.

Убрав листья, я понял, что это кости. Стопа. Лет тридцать. Дальше ничего. Я сделал ещё шаг. Чуть дальше лежал кусок ржавого железа. Я поднял его, и не смог понять, какую часть тела он мог защитить. Но металл оказался хороший, дорогой. Можно продать кузнецу, возможно даже сэкономим на подковы. На следящей остановке надо будет почистить копыта.

— Что там? — спросил Тамурэль. Я решил, что ему будет неинтересно, а возможно и слишком волнительно, если он узнает про кости человека.

— Кусок металла. Может пригодится. Поехали дальше.

Чем ближе мы подъезжали, тем меньше стали слышны разговоров за спиной. Я остановил наш отряд, оглянулся и показал Нори свойственное круговое движение. Он ответил кивком и слез с лошади. Покопавшись в седельных сумках, достал пращу и заранее заготовленные камни. На стоянках он часто собирал свои снаряды, а в свободное время осваивал это необычное метательное орудие. В отличии от лука, направление стрел, которые более управляемое, в зависимости от опыта конечно, праща зависела от формы снаряда. Идеальных круглых камней не найти, единственный выход только изготовить из глины, что уменьшало её вес, и соответственно, и силу удара, но зато, при одинаковых формах, позволяла целится точнее. Как говорит Зур: «лучше один точный удар, чем десять неточных».

Выбрав пару самых кривых снарядов, Нори двинулся в авангард и пустил камень в каменную стену храма. Прождав мгновение, пустил ещё один. Птицы взмыли вверх. Не могу сказать, что именно это за птицы, но кричали они громко. После повисла полная тишина.

— А зачем это, дарон Бо? — шепнул мне Тамурэль — А если там разбойники? Вы их так только предупредите.

— Не думаю, что здесь будут разбойники. Они слишком суеверны для такого кощунства. А вот звери, хищники, волки или может даже медведь, может там оказаться. И услышав стук стрел, скорее всего зашевелится или зарычит. На крайний случай, если там люди, бандиты, то мы их предупредили, и они знают, что мы вооружены. Для них мы не будем неожиданностью, а следовательно, и опасностью. Человек способен на глупости, когда не ожидает. И я считаю, что всегда можно договориться.

Тамурэль посмотрел на собаку и понял, что животное что-то чует.

Мы приблизились к железному забору храма, которые были ненамного ниже колонн. Я остановил лошадь и привязал Ромашку к дереву. Слева от меня подъехал Эдди, справа Тамурэль, ещё правее подъехал Зур. Это самый старший воин, с широкими плечами и с небольшим животом. В Кроулисе, из-за поредевших волос, он побрил голову налысо. В купе с густой черной боровой, с белыми островками седины, его взгляд, тёмно-карих глаз, из-под густых бровей стал выглядеть грознее.

Нори самый молодой член отряда, ему не так давно исполнилось двадцать мав. Каштановые взъерошенные волосы словно намекали на его рассеянный и не собранный характер. Лицо ещё излучало подростковую наивность, но со строгими чертами: маленький нос, впавшие щеки, острые скулы и лёгкая щетина. Круглые зелёно-карие глаза были маленькими и создавали впечатление, словно он задумал какую-то пакость. Однако доброта его не знала границ.

Рэск остановил телегу прямо по среди дороги. Он отпустил поводья и проснувшись выпрямил свою могучую спину. Настоящий силач, с круглым лицом, с выпирающим подбородком и крепким, большим телом, два метра ростом. Он не был толстым, но большим, словно арэлийский тяжеловес. Я лично видел, как он вытащил телегу из трясины, с которой не справились два крепких мерина.

— Магна… — вздохнул Нори. — Посмотрите на заборы!

— Бесконечная ночь…— прошептал Тамурэль.

Я был поглощен мыслями о том, что внутри и чего ожидать в здании настолько, что не обратил внимания на железный забор. Они были окутаны всякого рода растениями и ветками. Среди них виднелись странные белые ветки, и круглые… Черепа. Скелеты. И справа и слева вдоль забора висели скелеты. Окутанные листьями, ветками и цветущими побегами, на которых росли белые узорчатые цветочки.

— Хойя многоцветковая— пробормотал Тамурэль, глядя на цветок.

Слева скелет, точнее череп, будто смотрел вперед, вытянув шею. Через одну глазницу ветка вышла и поднялась по черепной коробке.

У этого мертвеца отсутствовала нога.

Голова слева перевёрнута к нам верх головой. Толстая ветка закрывала ему рот, точнее голые зубы. Справа скелет отделен от черепа. Ветки унесли голову наверх перевернув глазницами вправо. И так продолжалось по всей длине ограждения. Тел, точнее костей, я посчитал не менее двадцати.

Ворот в центре не оказалось. Они валялись внутри двора, знатно поржавевшие и местами погрузились в землю. Мы все смотрели как заворожённые на эти костяные куклы. Нельзя было узнать, людей повесили до того, как они умерли или они нашли конец на воротах.

Я с облегчением не нашел ни веревок, не каких-либо ещё доказательств того, что здесь был повешен человек. За руки и за ноги вниз головой. Не оказалось ни костей, ни веревок, которые мне мерещились. За воротами мы увидели просторный двор, а в сорока шагах вход в сам храм Хронов. Внутри храма из окон, падали лучи солнца. Свет справа, немного освещал внутренность храма. Ветер, своим дыханием, занес много пожелтевших листьев внутрь

— У меня мороз по коже от этого места — пробормотал Зур. Из-за акцента он все ещё проглатывал некоторые согласные.

— Боишься больших призрачных причиндал? — не упустил возможности сказать Эдди улыбнувшись в свою золотую заросшую щетину. Сверкнув своими синими глазами он посмотрел на шпиль храма.

Я улыбнулся, сдерживая ход своих мыслей, чтобы это не представлять и переместил свой взгляд тоже наверх. Не получилось.

Тамурэль ничего не слышал и не слушал. Только смотрел, не отрывая взгляд от входа и забора. Не шевелясь. В нем боролись страх с интересом. Пока что страх брал верх.

Я подошел к Тамурэлю, который двумя руками держал бумаги прижатыми к груди. Заметив, как бумаги немного трясутся, я испытал странное чувство по отношению к нему. Непривычно наблюдать как многословный, общительный, эмоциональный человек-молчит, с не проницаемой взглядом и мимикой. Две крайности его личности. Но все же, страх сильно меняет людей, мне ли не знать.

— Заходим? — вывел я его из размышлений.

— А? Что? Вот так? А если… если ну…— Тамурэль растерялся.

— Мы зайдём первыми. Проверим. Потом вы. — я решил, что его стоит успокоить, ведь для этого мы здесь. Не люблю людей, которые издеваются над другими в их самый слабый момент. Даже шутя.

— Вы не боитесь? — кажется он был очень этому удивлен.

— А есть чего бояться? — переспросил я и снова вспомнил слова Эдди. Так же он часто любил отвечать по-своему. Сейчас бы он сказал: " Это страх боится меня."

Он сглотнул и посмотрел снова на здание.

— Вы не верите в проклятье? В… ну…в духов.

— Нет. Эдди? Составишь компанию?

— Легендарный рыцарь к вашим легендарным услугам! — с чувством ответил Эдди и стал поправлять меч на поясе. Гарда в виде крыльев птицы хранила в себе частичку мастера, который смог создать эту изумительную работу. И частичку девушки, по имени Ялирия.

— Господни Бо? Может возьмёте змеиной соли немного? Или хотя бы волчий ремень?

— Нет. Спасибо. — андрийцы такие суеверные. Все эти боги, волшебные камни дают им ложную надежду на спасение. Конечно, легче сказать, что это судьба, чем признать, что вся твоя жизнь на самом деле в твоей власти. Если я и верю в какую-либо силу, то только в силу предков. И в силу своего рода, от которого меня отринули. Ну ладно, пора браться за ремесло.

Мы перешагнули между колонн и наступили на бывшие металлические ворота, которые жалобно и тоскливо поскрипели под сапогами. Эдди ринулся в авангард не обращая внимания на все предрассудки и взгляды Тамурэля. Вроде такой образованный человек, но верит, что какой-то ремешок на руке сможет спасти от неестественных сил? Не понимаю этого. Себя спасти можешь лишь ты сам. Надеется надо на свои силы. Всегда.

— Эх, здесь бы кинжал или кортик…—вздохнул Эндгур.