Я - тот, кто тебя уничтожит. Сердце феникса. Книга 3

Мужчина замолчал, наблюдая за моим отчаянием.

– А если… – судорожно искала я варианты.

– Нет.

– Неужели нет возможности контролировать это?

– В твоем случае – только годы тренировок, – безжалостно оборвал он последнюю надежду. – Прошло слишком мало времени. Всю сознательную жизнь ты прожила с уверенностью, что ты – человек. Ты и сейчас себя воспринимаешь человеком с «особенностями», хотя это в корне не верно. Ты не можешь смириться с тем, что все поменялось – а это, одно из важнейших условий.

Я огорченно выдохнула и села на ближайшую лавку, откинув голову на каменную стену, и прикрыла глаза.

– Ты упряма… – хмыкнул он.

– Ты учил меня не сдаваться, – с горечью произнесла я. – Будь иначе, я сдохла бы в одном из твоих испытаний или подземельях.

Мужчина не ответил. Я приоткрыла глаза, заметив, что Доминик вновь погрузился в свои мысли и смотрит в пустоту. А я залюбовалась им в этот момент. Все, как в прежние времена, когда он был мне другом, чьи советы меня одновременно, и ввергали в ступор, и забавили и… часто, очень часто были незаменимы. Он всегда направлял меня, что я с первого раза не осознавала. Или, дрессировал, как он любил выражаться. Но у него всегда был выход из положения. Любого, даже, казалось, безнадежного. Не считая жизни того котенка. Жизнь чужого существа для Ника никогда не являлась приоритетной.

Тем тоскливее было сейчас, когда, по его мнению – выхода не было.

– Вчера, в том мире… моя раненная нога исцелилась сама собой, – начала я, не совсем веря, что он меня слышит. Но хотелось произнести слова вслух. Быть может, дельные мысли появятся? – И раскаленный камень меня не жег, а наоборот, излечил. Так же было в горящем доме. Это… странно.

– Огонь – это не только разрушение, но и жизнь. Без него, как воды и воздуха, жизни в мирах не было бы. Ты питаешься жизненной энергией, она позволяет тебе восстанавливает жизнь и силы. Она дает возможность возрождаться… – все же услышал меня мужчина и заговорил неожиданно с таким же потерянным выражением на лице, словно был совершенно в другом месте, – Сомневаюсь, что во время битвы совет не обеспокоится тем, чтобы уничтожить любой намек на огонь поблизости. Даже не думай, что у тебя есть преимущество. Его – нет, – не дав мне даже рта открыть, оборвал он меня в самом начале формирования мысли. – Я с этим разберусь. Просто… прими это.

Я лишь сглотнула и устало потерла лицо ладонями.

Понаблюдав за мной еще некоторое время, Доминик произнес:

– Идем со мной, – не спрашивая, а просто делая, схватил он меня за предплечье и дернул на себя, подняв с лавки, словно вырвал сорняк. – Я знаю, как тебя приободрить, Птаха. Может, это замотивирует тебя послушанию.

– Что ты задумал? – занервничала я, помня, что в его понимании развлечения могут быть радикально различными. Вплоть до пыток и убийства пленников. Одна только Охота и Арена чего стоят!

– Тебе понравится, – широко оскалился он, демонстрируя клыки, но совершенно не успокоил и обнял за талию, а после уверенно внес в открывшийся портал. – Взгляни, – после переноса, предложил он, убирая с моей талии ладони.

Я растерянно обернулась и первое, что заметила – закат на горизонте. Такой… до боли знакомый горизонт, вот только пространство было... странным. Словно рябым, окрашенным в блеклые, слегка выгоревшие цвета, как могло бы быть, окажись мы в пыльном стеклянном коробе.

Судорожно выдохнула и осмотрелась, боясь поверить в происходящее. Я стояла на крыше. На той самой, с которой больше пяти лет назад Доминик забрал меня из родного дома, казалось, навсегда.

Снизу слышались отдаленные голоса придворных, которые шли по своим делам и даже не догадывались о постороннем наблюдении за ними.

– Почему? – только и спросила я одними губами.

– Мне нравится это место. Я прихожу сюда, когда мне нужно подумать. Без тебя здесь было… шумно. Но вид многое искупал, – хохотнул он, садясь на черепицу и расслабленно откидываясь на локти. Он прищурился на солнце и довольно улыбнулся.

– Не боишься, что нас заметят? – нахмурилась я, хотя тело потряхивало от эмоций, а сердце стучало, как бешеное от волнения. Мне так хотелось увидеть родных хоть одним глазком. Всего на мгновение. Дать им знать, что я жива, что я их помню и люблю…

Так хотелось…

Было так страшно. Я боялась, что сорвусь. Что, увидев их пойму, что они забыли, или, напротив, до сих пор убиты горем…

Я сама не понимала своих чувств и эмоций, но знала, что к этому просто не готова. Что удивило еще больше.

Оказалось, все это время Дом наблюдал за мной с хитрой усмешкой и словно читал каждую эмоцию. Это смутило окончательно, и я призвала себя к порядку, спрятав вообще все эмоции со своего лица.

– Не заметят. Мы с тобой в отражении, по другую сторону реальности. Это позволяет оставаться незамеченными. Нас не услышат и не увидят.

– Но… но я видела, – вдруг вспомнила я. – Я видела тебя там… во время моей смерти. Это ты забрал Фани?

– Я наблюдал за этим, – спокойно кивнул он. – Не каждый день увидишь возрождение феникса из пепла, – в змеиной улыбке растянул он губы, а затем отвернулся.

– Как я тебя заметила? Ты же сказал, что это – невозможно!

– Может, ты хотела меня видеть? – захихикал он глумливо, но я произнесла другую догадку:

– Мы связаны. Наша связь помогла мне?

Мужчина словно и не услышал, уставившись желтыми глазами вдаль, прямо на закатное солнце, но ответ мне и не требовался.

– Зачем ты привел меня сюда? – обратилась я к мужчине, сев рядом с ним, но внезапно ощутила то, как он отдалился, хотя не сдвинулся ни на миллиметр.

– Когда все закончится, ты сможешь вернуться сюда, Аннабель, – произнес он серьезно, вынудив меня пораженно затаить дыхание, едва не захлебнувшись воздухом. – Просто наберись терпения. Ожидание будет того стоить.

– Я смогу вернуться к родителям? – переспросила я, боясь, что ослышалась.

– Ты будешь свободна, – кивнул он. Но в этих словах я услышала другое. Наша связь с ним оборвется. Такова будет цена его жертвы, а моя жизнь без него.

– Ты не можешь знать наверняка, что все будет именно так, как ты предполагаешь.

– Я достаточно стар, чтобы рассчитать риски. Они того стоят. То, что не смогу я, завершит Демьян и мои последователи. До этого момента вампир и ибрид уберегут тебя. А дальше…

– А дальше я буду в безопасности? – опустила я взгляд, не чувствуя ни капли восторга, радости, нетерпения… ничего, что должна была бы ощущать.

Ответа не последовало, а я не заметила, как глаза заслезились, словно от сильного ветра. Но я быстро сморгнула любой намек на постыдную влагу.

– Однажды ты спросил, какой именно потаенный страх показал мне менс… – прошептала я.

– Довольно, Птаха, – оборвал меня Доминик строго и перевел на меня сердитый взгляд. – Тогда же я сказал, что никто не должен знать твоих страхов. Никто не должен знать о твоей слабости. Уничтожай любую возможность, что эти тайны смогут быть раскрыты.

Я нехотя поджала губы и всмотрелась в горизонт, пережидая бурю, которая бесновалась в моей душе.

Мы просидели в полном молчании почти час. Солнце давно скрылось за горизонтом, смеркалось, а изо рта вырывался пар. Ночь обещала быть по-зимнему морозной, несмотря на конец ноября. Словно символический огонек внутри меня постепенно мерк и лишал тепла. Обхватила себя за плечи, надеясь справиться с дрожью. Я не хотела уходить и лишаться этой иллюзии спокойствия и… его компании. Впервые за долгие годы я вновь ощутила себя как в детстве. Почти как в детстве, но тогда у меня были иные переживания. Однако, как и прежде, сердце замирало, при виде странного и эксцентричного высшего и мысли, что мы никогда не будем вместе. Как и прежде, было больно и тоскливо и не оставалось ничего, кроме как смириться.

Ничего.

– Замерзла, – не спрашивал, просто отметил Доминик и придвинулся, чтобы прижать меня спиной к своему боку. Мы вновь затихли, думая каждый о своем, пока он вновь не заговорил: – Ты бы смогла забыть все то, что произошло? Все, чему я тебя подверг? – внезапно спросила Дом, удивив меня. В первую очередь тем, что его вообще озаботил подобный вопрос и мое мнение.

Я напряглась, собираясь с мыслями, а после пораженно опустила плечи:

– Нет, – покаянно покачала я головой. – Я никогда не забуду подобного. Слишком много боли и страдания.

Я не видела, не смотрела. Но почувствовала, как мужчина кивнул, принимая мой ответ. И вновь стало тоскливо и холодно.

– Но, – добавила я. – я начинаю понимать твои мотивы. Это сложно принять и невозможно забыть. Но, быть может, это однажды поможет простить, – обернула я к нему лицо, чтобы не упустить реакцию на мои слова. Но мужчина был спокоен и нехотя посмотрел в мое лицо как будто с недоумением.

– Почему ты это сделала? – нахмурился он строго, словно обвинял меня в чем-то. – Почему полюбила меня? Никто не должен меня любить.

– Я не знаю, – устав удивляться его странным вопросам, безразлично пожала я плечами. – Я не знаю, когда это произошло. Быть может, в тот момент, когда впервые тебя увидела, быть может – позже. Я сама не знала, что чувствую к тебе. Когда выросла, чувства стали обретать смысл, но я понимала что это – неправильно, а ты – не тот, кого нужно или можно любить. Любить тебя было сложно и… больно. Я не хотела этого и мучилась, корилась в попытках перестать и просто забыть о тебе. Но, вероятно, было поздно. Слишком поздно, – горько усмехнулась я. – Но до последнего убеждала себя, что ты мне просто друг. Повторяла и повторяла себе. Казалось, я почти убедила себя. А после я увидела тебя с другой и что-то внутри меня сломалось. Так больно мне еще никогда не было, до этого, – призналась я и истерично засмеялась, понимая собственную глупость. Хотелось плакать, но я себе запретила это делать. – Прости меня. Прости за то, что сделала с нами. Все это – моя и только моя вина. Если бы не тот глупый поцелуй… – всхлипнула я и голос сорвался. Я знала, что, если скажу еще хоть слово – просто позорно разревусь. А хотелось сказать так много… Было столько «если» и «может быть».

Если бы этого поцелуя не было...

Может быть, если бы меня предупредили заранее об опасности влюбляться…

Как все могло обернуться, если бы не тот поцелуй, который разрушил мою жизнь?

– Мне было неприятно. Этого не должно было быть, но я разозлился, когда увидел тебя с тем мальчишкой… – словно рассуждая вслух, признался Доминик. Я замерла, пораженно распахнув глаза, и вскинула голову, вновь заглянув в лицо высшего. – Я хотел убить мальчишку, сделать ему так больно, как никогда и никому не делал, хотя в этом не было необходимости. Тогда я еще не знал, что ты воспринимаешь меня… иначе, нежели наставника или своего потенциального хозяина. А после ты мне объяснила причину своего поступка, и я понял, как заблуждался. Я ошибся. Серьезно. Впервые я допустил подобный просчет, позволив тебе подобные чувства к такому, как я. Это меня огорчило еще сильнее. Нужно было срочно продумать ситуацию и переиграть ее. Нужно было убраться из этого мира сразу же, но я вновь ошибся, решив поговорить с Каррилом и высказать ему свое недовольство твоей не информированностью. Это было второй ошибкой. И третий раз, когда я позволил тебе приблизиться для поцелуя. Три ошибки за один день. Никогда прежде я подобного не допускал…