Аномалия Шарли

Они давно были мертвы. Я нашла небольшое утешение в том, что знала, что даже если бы я нашла это место раньше, я никак не смогла бы им помочь. Скелеты были настолько стары, что их одежда превратилась в лохмотья — пожелтевшие кусочки материи, которые до сих пор цеплялись за их осыпающиеся ребра.

У одного из них на сердце остался хороший кусок рубашки. Буквы потрескались и потускнели, но я думала, что там говорилось АБР.

Гракла мягко тыкала меня в руку. В темноте ее глаз был вопрос.

— Я думаю, они… голодали, — ответила я.

Между кроватями была пара деревянных дверей. Когда я открыла их, я нашла шкаф, который выглядел как место для хранения продуктов. За этими дверями в стену было встроено семь полок. Каждая была заполнена аккуратным рядом черных канистр, и каждая канистра была пуста.

Я встряхнула их все, чтобы убедиться. Но в этом не было никаких сомнений: двое съели все, что у них было, а затем нашли время, чтобы поставить канистры на место. Я открыла одну и вздрогнула, увидев желтую звезду, нарисованную под его крышкой.

Оставайтесь СУПЕР-заряженными с пайками выживания SuperBoost! Этот армейский Boost был разработан для вас: одна мерная ложка, смешанная с чашкой воды в день, содержит все витамины, необходимые для поддержания здорового питания, а также наш запатентованный Взрыв Энергии. Так что берегите себя и оставайтесь СУПЕР!

— Боже… — прошептала я, когда увидела информацию о пищевой ценности, напечатанную под этикеткой. В каждой канистре было двадцать пять порций. Даже если их пайки были заполнены лишь наполовину, когда их запирали, эти люди страдали ужасно долго.

Гракла не понимала. Казалось, она просто была разочарована тем, что все канистры были пусты. Я взяла одну из них и потерла живот, хмурясь.

Когда она подняла брови, я думала, что она, наконец, поняла. Но затем она вскрикнула, и я поняла, что она была просто в восторге от того, что находилось на другом конце комнаты.

За кроватями была зона отдыха — потертый диван и крохотный кухонный столик. Его оставили в опрятном состоянии, но на него попала пыль и паутина. Мы пошли в конец комнаты, наша веревка оставляла огромное чистое пятно на грязном полу.

В дальнем левом углу была спрятана ниша: комната размером со шкаф, запертая за решетчатой стеной от пола до потолка и с одной маленькой, сильно запертой дверью посередине. Это было похоже на тюремную камеру, и я была уверена, что взломать ее будет так же легко.

Но если мы придумаем, как пройти через эту дверь, мы найдем путь.

Всего было по два. Две аптечки, два солнечных дробовика, два солнечных пистолета и две большие металлические канистры с надписью «снаряды». Ружья висели на стене, а патроны лежали на пыльной полке под ними. Моя рука жалобно пульсировала, когда я увидела аптечки. Будто она знала, что означал этот маленький красный крестик, и умоляла меня поторопиться.

Только эти вещи были бы находкой века. Большинство оружия в Ничто находилось в худшем состоянии, чем у Уолтера. И половина кристаллов, которые мы собирали, были слишком слабо закреплены, чтобы их можно было безопасно заряжать, или треснутые, и их нельзя было зажигать. Забудьте о чистых медицинских принадлежностях: их просто не существовало.

Так что найти вещи такого качества уже было достаточно для моей радости.

Но потом я увидела костюмы.

Они были сложены на полке рядом с патронами. Они выглядели как мой комбинезон, но были полностью черными, а не полосатыми, и по толщине складок я могла сказать, что эти костюмы были снабжены ультраотражающей броней полицейского класса.

Пара шлемов висела на крючках над костюмами, а две пары тяжелых черных ботинок поместились в пространство под полкой. Шлемы имели красные тонированные лицевые панели с толстыми прорезями для дыхания у рта. Я не могла быть уверена, но, похоже, у ботинок были стальные накладки на носках.

Гракл нетерпеливо хлопнула ладонью по решетке. Все волнение, которое я чувствовала, ярко расцвело на ее лице.

— Ладно, ладно, успокойся на секунду, — сказала я, доставая куб.

На ручке двери был сканер отпечатков, но нам было не о чем беспокоиться. Я должна суметь подключить Куб к лампочке под замком и…

— Какого черта?

Что-то было не так с кубом. Я включила его как всегда, но меню не всплыло. Вместо этого из его вершины выступила простая белая сфера — сфера, почти полностью покрытая сетью извивающихся черных линий.

Я подвинула сферу кончиком пальца, вращая ее во всех направлениях. Но пройти ее не было никакой возможности. Даже когда я попыталась отдать команду голосом, Куб не признал, что я сказала. Это было как пытаться поговорить с Уолтером после захода солнца.

— Я не могу им воспользоваться, — ворчала я, когда Гракла ткнула меня в руку. — Думаю, дверь все испортила.

Может, испортила намеренно. Может, именно это случилось с людьми, которые умерли от голода в другом конце комнаты: они использовали свой Куб, чтобы войти, но не смогли выбраться.

Я обрадовалась, что у меня хватило разума подпереть дверь.

Когда я попыталась объяснить все это Гракле, она не слушала. Она качала головой, сбитая с толку. Ее взгляд метался между мной и сокровищем за решеткой. Затем она выхватила Куб у меня из рук и с силой прижала его к двери.

— Это не… эй!

Она швырнула Куб в прутья прежде, чем я успела ее остановить. Я бросилась за ним так быстро, как только могла, но ущерб уже был нанесен. Она сломала кнопку питания Куба и разбила лампочку на двери. Любой маленький шанс, который у нас был, теперь был упущен.

— Почему ты так поступила? Да, я тоже хотела новый пистолет, — закричала я, когда она указала на полки. — Но сейчас никто ничего не получит. С таким же успехом мы могли бы собрать все, что можно, и вернуться к грузовику. Идем.

Гракла не двигалась. Я трижды сказала ей шевелиться, но она скрестила руки и смотрела на меня.

Мне надоело. Я устала от нее — надоело пытаться что-то объяснять, надоело получать четыре удара по голове за каждый дюйм уступок. Я была в синяках и крови только по той причине, что она не удосужилась заткнуться и слушать. Теперь, вместо того, чтобы дать мне полминуты, чтобы что-то понять, она разбила мой куб.

Уолтер был прав: Граклы — животные. И пришло время мне начать обращаться с ней так.

— Пошли, — прорычала я.

Когда она не пошевелилась, я сжала веревку и резко дернула ее. Она, спотыкаясь, сделала несколько шагов ко мне, прежде чем отступить и схватиться за ручку двери. Теперь она была закреплена и, как бы я ни тянула, она не отрывалась.

— Пойдем!

Я кричала. Следы от зубов на моей руке снова порвались от силы, с которой я тянула за веревку. Кровь скользила по моим рукам, и боль была почти невыносима. У меня не хватало тяги, чтобы оттащить ее от двери.

Что еще хуже, Гракла обнаружила на ручке подушечку для отпечатка пальца. Она грубо вонзила пальцы, а механический голос изо всех сил старался не отставать:

— Отказано в доступе… Доступ-доступ за… Доступ-доступ запрещен…

— Вот и все!

Слова вырвались из моего рта ревом. Я пересекла пространство между нами и толкнула плечом Граклу в бок. Ее сильно швырнуло на решетку, и я увидела, как ее зубы скривились в гримасе, но она все еще не отпустила дверь.

Сейчас произойдет одно из двух: либо я смогу аккуратно оторвать ее руки, либо мне придется бить их рукояткой револьвера, пока они не сломаются. Ей выбирать.

— Убери свои пальцы оттуда…

— Доступ запрещен…

— … или помоги мне, Боже…

— Доступ… доступ за…

— Я тебя…!

— Доступ предоставлен.

Никто из нас не ожидал, что дверь распахнется. Мы кубарем влетели в комнату с решеткой, и наши тела сильно ударились о пыльную землю.

Было больно. Это падение выбило крик из-за моих синяков, но я была слишком потрясена, чтобы беспокоиться об этом.

— Как ты это сделала? Ты, — я постучала пальцем по груди Граклы, прежде чем указать на дверь, — как ты это сделала?

Она яростно замотала головой. Из разбитой губы текла свежая кровь, но она, похоже, была так же безразлична к своей ране, как и я к своей.

— Ты, — повторила она, постукивая меня по груди. — Ты.

— Я…?

Я не помнила, как схватилась за дверь. Это было возможно: мы обе цеплялись за ручку. Наверное, мой большой палец мог задеть сканер без моего ведома. Был простой способ проверить.

Я оторвалась от пола и сжала ручку.

Над сканером мигнула зеленая полоса света.

— Доступ разрешен, — чирикнул роботизированный голос.

Это было невозможно. Эти скелеты почти полностью разрушились, и я такой уровень разложения занял бы чертовски много времени — они, вероятно, умерли за десятилетия до того, как я родилась. И с тех пор вход был закрыт.

Так как какой-то подземный контрольно-пропускной пункт мог иметь запись моего отпечатка пальца?

И почему у меня было разрешение открывать двери?

Озноб пробежал по затылку. Я вдруг стала чужой для себя: отделилась от своего тела, вырвалась из своей кожи. Я смотрела на свои руки, на крошечные завитки и бороздки, выгравированные на моих пальцах и ладонях, на отметины, которые должны быть моими, и только моими…

И теперь я не могла не задаться вопросом, не принадлежали ли они кому-то другому.

Щелк.

Этот звук вырвал меня из моих мыслей. Я забыла о Гракле и тайнике с оружием в комнате позади меня. Я выхватила револьвер из-за пояса, повернулась, ожидая стукнуться носом о ствол какого-нибудь полностью заряженного пистолета. Но Гракла даже не пыталась меня вытолкнуть.

Вместо этого она пошла к одной из медицинских аптечек.

— Ты, — сказала она, махая мне рукой, чтобы я шла за ней.

Она вышла из комнаты с решеткой и вернулась в гостиную, тяжело плюхнулась на потертый диван. Затем она ударила кулаком по подушке рядом с собой, поднимая облако густой бежевой пыли.

— Не знаю, — буркнула я, наблюдая, как она ставит металлический чемоданчик на колени и открывает его. — Ты уверена, что знаешь, как пользоваться одной из этих штук?

— Ты! — настаивала она с хмурым взглядом.

— Ладно, ладно. Хорошо.

Наверное, в этом наборе могло быть что-то, что притупит боль. Какие-нибудь обезболивающие салфетки. Или какая-нибудь таблетка. Но я не ожидала, что Гракла вытащит иглу.

Зубами она порвала бумажную обертку, вытащила ее, обнажая какой-то пластиковый разъем на конце. Дальше она достала пузырек с торчащим из него поршнем, который она подсоединила к игле. Затем, с иглой и флаконом в одной руке, она достала чистящую салфетку из набора и провела ею по следам укусов на моей ладони.

Гракла делала все это в наручниках, и делала это так быстро, что я едва успевала возразить, прежде чем чистая салфетка выжгла огонь из моей кожи.

— Ой! Что в этой…? Нет, я не могу такое принять, — сказала я, когда она наклонилась ко мне с пузырьком. — Я — аллергик.

Это было похоже на уменьшенную версию «Перезагрузки». В Ничто не было аварийных доков. И больниц. Так что, если она воткнет мне Перезагрузку, я, вероятно, не проснусь.