Поцелуй русалки

* * *

Он пришел в ужас, увидев, что в чулане его поджидала Марфа. Хотя утро еще не наступило, она была одета и грела руки о кружку с похлебкой. Иван спал на лавке, рядом из каморки доносилось тяжелое дыхание дяди Михаэля. Иоганн остановился в дверях и опустил голову. Он почти ощутил, как взгляд Марфы скользил по его разорванной рубахе.

— Сядь, Иоганн, — произнесла она тихо. Неодобрение в ее голосе резало, как ножом.

Марфа поднялась и направилась в спальню. Когда она вернулась, то в руках держала старую рубаху дяди Михаэля, которую бросила Иоганну.

— Переоденься, чтобы Михаэль не застукал, что ты бродишь по ночам. Мы больше не живем в Москве в Немецкой слободе!

Она сделала ударение на русском названии немецкого предместья, будто хотела напомнить, что теперь он несвободен.

— Я ходил только к Неве, — оправдывался он.

— Мне без разницы, где ты был, — поставила она его на место. — Я не хочу увидеть, как тебя принесут в мастерскую зарезанного или забитого ногами. Я не хочу, чтобы у тебя были неприятности. Ты не слышишь, о чем шепчутся крестьяне и слуги? Ты хочешь, чтобы тебя заподозрили в убийстве? Не забывай, что мы порядочные люди.

— Я ничего не сделал, — огрызнулся он. — Ты меня знаешь!

— Именно, — заметила она сухо. — Ты — добродушный пес, а там снаружи — волки.

«Как же она права», — с горечью подумал Иоганн. На одну секунду он поддался искушению рассказать ей, что видел, но намерение исчезло быстрее, чем он решился. Не нужно ей всего знать.

— Марфа, — произнес он серьезно. — Я понимаю, что ты беспокоишься. Но я не позволю мне диктовать, куда можно ходить, а куда нет.

После этих слов Иоганн глубоко вздохнул. Он еще никогда ей не перечил и почти не сомневался, что получит за эту наглость пощечину. Но она лишь смотрела на него, плотно сжав губы. Это его удивило.

— Как знаешь, — ответила Марфа. — Избили тебя, а не меня.

Ее голос понизился, когда она перегнулась к нему через стол.

— Но подумай немного о своем дяде. В его жизни уже было достаточно потерь.

Я не хочу, чтобы на него навлекли беду.

На этих словах ее голос приобрел мягкий звук, которого он еще никогда не слышал. Когда он глянул ей в лицо, то впервые понял, что суровая Марфа любит своего ворчливого старого мужа. Это открытие касалось и его. Иоганн смутился, будто открыл чей-то секрет, не предназначавшийся для его глаз. Он быстро отвернулся, и натянул рубаху из грубого полотна, ставшую узкой его дяде. Он чувствовал себя чужим.

— Сейчас Михаэль спит, — продолжила Марфа. — Но по ночам его мучают кошмары. Не нужно, чтобы он еще и твою кровь во сне видел.