На взлёт!

ОЖЕРЕЛЬЕ-I. ЛОЦИЯ

1

Эй, синьор! Хоть два карлина

Дайте мне за что-нибудь!

Спеть вам « Bella Sorrentina »?

Или пыль с сапог стряхнуть?

(А. Майков)

– Два медяка, благородный чужестранец, всего два медяка! Для богатого человека это не расход, а я за это исполню любое ваше желание! Могу проводить к харчевне, где готовят неповторимый «пирог королевы» с рыбой и устрицами. Могу показать дорогу к гостинице, которая славится сказочно мягкими постелями. Говорят, сам Саймаш, бог сновидений, благословил эту гостиницу – и теперь ее постояльцам снятся радостные сны! А могу провести к веселым и нежным девушкам, которые прекраснее сновидений! Могу показать статуи и дворцы, которыми гордится мой Белле-Флори. Всего за два медяка!

– А работать не пробовал? – насмешливо спросил Двуцвет приставучего оборванца. – Молодой, здоровый. Получил бы не два медяка, а побольше!

– Ах, мудрый чужестранец! – Ухмылка белозубо сверкала в черной кудлатой бороде бродяги. – Всех на свете денег не заработаешь! К чему ломать спину, если море даст пару рыбин, которых можно зажарить на костре, а в чужом саду всегда можно сорвать парочку апельсинов? А на выпивку можно получить монетку у щедрых, добрых, насквозь благородных путников, которые прибывают в мой город. Я знаю здесь каждый закуток, могу везде провести и все показать...

– Ну, судя по твоему голосу, сегодня ты уже добыл деньжат на выпивку, о философ безделья. Неужели твоей душой овладела алчность? – развлекался Двуцвет. – Ты вознамерился скопить гору монет и услаждать ими свой взор? Или в душе ты щеголь и решил купить парчовый камзол вместо вот этого... этого предмета одежды, что так ладно сидит на твоих плечах и количеством дыр напоминает рыбачью сеть?

Бродяга заулыбался еще шире. Ему повезло. Ему попался веселый и разговорчивый чужестранец. Такой обязательно бросит хоть медяк.

– Господин, за удачным днем придет скверная ночь. Сейчас весна, но какая холодная! Ты не поверишь, прошлым вечером даже выпал снег! Я своими глазами видел снежинки: они опускались на крыльцо дворца герцога диль Ганерры – а ведь я пытался уснуть на этом крыльце! И это в нашей теплой, ласковой Иллии! Как это было скверно со стороны снежинок! Поэтому сейчас и пытаюсь раздобыть денег на ночлежку... Мой господин – виктиец, верно? Вас там, в Виктии, снегом не удивишь и не испугаешь. Правду ли говорят, что королевский дворец заносит метелями по самые шпили?

– Истинная правда, а по улицам городов бродят белые медведи, – с самым серьезным видом подтвердил Двуцвет. – Они едят болтливых попрошаек. Потому-то жизнь на моей родине так хороша.

Маг не удивился тому, что его приняли за виктийца. За основу своей нынешней внешности он взял облик пирата Шараха (в котором появлялся в логове пиратского адмирала Свена Двужильного), но слегка его облагородил: лоб повыше, лицо поумнее. В речи – никаких словечек вроде «песьи ласты», которыми грешил Шарах, но остался заметный виктийский выговор. В сочетании с добротной одеждой получился образ зажиточного купца с юга Виктии.

– Но ты и впрямь можешь заработать на ночлежку, если послужишь мне проводником, приятель.

– О! Хоть на самое дно, до порога дворца морской принцессы!

– Ну, зачем же так далеко? Мне нужна книжная лавка сеора Дэмиано диль Рокреди. Сможешь указать путь?

Улыбка сползла с лица ошеломленного бродяги.

– Я... да... то есть нет... ваша милость, тут есть еще одна книжная лавка, и гораздо ближе, сразу за Лебединым фонтаном! Пойдемте, я провожу, заодно ваша милость и на фонтан поглядит, уж такой красивый...

– К чему мне фонтан? Мне нужна лавка сеора Дэмиано. Именно эта лавка.

– А! Ну, что ж! За жалкий медяк я объясню вашей милости, как туда дойти. В ту сторону по улице, затем свернуть в Кошачий переулок, он выведет вашу милость на улицу императора Ригардо Непреклонного, а там – до самого здания Королевской небоходной академии. Обогнув академию, вашей милости следует углубиться в Небоходную слободу, где живут леташи. Там улочки запутанные, но ваша милость не заблудится, если будет помнить, что море должно оставаться по правую руку. Справа должны шуметь волны, и ветер должен доносить запах соли тоже справа. Потом, выйдя на более солидную...

– Постой-постой, что ты мелешь? Почему я за свои деньги должен к чему-то прислушиваться и принюхиваться? Разве ты не доведешь меня до самой лавки?

– Я, ваша милость, за одну-единственную монетку расскажу, как следует идти. Уж так подробно расскажу, что ваша милость и с закрытыми глазами дорогу отыщет!

– Ну уж нет! Пожалуй, я найду себе провожатого, который не станет морочить мне голову, доведет до порога нужной мне лавки... а по пути расскажет, почему встречный трус отказался меня туда вести. И заработает он этим... скажем, полделера.

– Полделера! – взвыл бродяга. – Да за полделера я... идемте, ваша милость!

И всю дорогу оборванец страшным голосом пересказывал Двуцвету сплетни, которые ползали вокруг книжной лавки сеора Дэмиано. Говорили, например, что дом этот пожирает людей. Войдет туда ничего не подозревающий бедолага – и не выйдет больше. Молочница Нанна клялась Антарой Кормилицей, что у нее не раз скисало в кувшинах молоко, когда она просто-напросто проезжала на своей тележке мимо особняка диль Рокреди. Рассказывали про жуткие завывания, которые порой доносились по ночам из-за наглухо закрытых ставней. Слуг в доме не было, только иногда две смелые женщины приходили туда мыть полы. Хозяин жил совсем один, не боясь ни воров, ни прочих лихих людей. Да и кого ему бояться? Кто к нему сунется? И еще: живет он здесь год за годом, скольких уже соседей пережил, а все не стареет!

– И сколько же лет этот господин живет, не зная старости? – посмеиваясь, уточнил Двуцвет.

– Много, ваша милость! Сто! Двести! – выразительно замахал руками бродяга.

– Ох, до чего же вы, иллийцы, любите преувеличивать!..

Когда путник и его провожатый дошли до двухэтажного особняка со стенами, украшенными лепниной, Двуцвет вручил оборванцу обещанные полделера. Бродяга рассыпался в благодарностях и сунулся целовать руки щедрому спутнику.

Опытный Двуцвет был начеку и уловил момент, когда ловкая рука иллийца скользнула ему под плащ...

Перехватив руку повыше запястья, Двуцвет резко вывернул ее. Бродяга рухнул на колени и взвыл от боли. При этом он уронил свою добычу – только что сорванную с пояса Двуцвета серебряную снежинку на тонкой цепочке. Это был талисман, который Двуцвет носил на поясе, укрывая складками плаща.

Возиться с вором Двуцвету было некогда. Он разжал пальцы – и бродяга, вскочив, умчался прочь.

Двуцвет поднял с мостовой серебряную цепочку с талисманом. Надо бы снова прицепить ее к поясу, но большое тонкое колечко смялось, а возиться с ним, приводя в порядок, было некогда. Двуцвет зажал цепочку со снежинкой в левую ладонь, а правой решительно взялся за дверной молоток и постучал в дверь.

2

Душа этого человека проглянула на минуту, как выглядывает иногда лицо злодея из окна почтенного буржуазного дома.

(О. Генри)

Двуцвет не удивился тому, что дверь ему отворил хозяин дома со свечой в руке. Говорил же проводник-бродяга, что в этом доме прислуга не держится. Странным было другое: чувство узнавания при взгляде в вежливые серые глаза сеора Дэмиано.

Произнося обычные приветствия и извинения за поздний визит, Двуцвет рылся в памяти. Где он мог встречать этого человека?

А нигде! На зрительную память Двуцвет не жаловался, а внешность этого моложавого, хотя и совершенно лысого человека была достаточно приметной, чтобы его запомнить навсегда. Сколько лиц скопилось в памяти Двуцвета! Как монетки в копилке – авось да пригодятся!

А вот такой «монетки» в его казне нет!

Тогда почему сейчас такое ощущение, что перед Двуцветом – знакомый? Причем недобрый, нехороший знакомый...

Но чувств своих Двуцвет не выдал. Говорил со всей обходительностью:

– Мое имя Рагнельд, сын Урвильди, внук Стангара. Я купец из Горячих Ключей. Если бы не надо было уезжать завтра, на рассвете, я не позволил бы себе побеспокоить почтенного человека, когда лавка уже наверняка закрыта. Но мне нужна одна из ваших книг, сеор Дэмиано. Хочу купить для сына-небохода рукописную лоцию – не всякую, а определенную, очень подробную. Уверен, что мы сойдемся в цене.

– В самом деле? И вы уверены, что эта книга есть у меня?

Двуцвет молча кивнул. Ему не хотелось рассказывать об иллийских соглядатаях, которые проследили путь книги до лавки, а также узнали кое-что о пристрастиях Дэмиано диль Рокреди, который оставляет для своей коллекции книги с драматической историей.

– Прошу, – промолвил хозяин. – Вход в лавку с другой стороны, но мы пройдем через внутреннюю дверь.

Он пошел впереди, освещая гостю путь через узкий коридорчик. Двуцвет последовал за ним, на ходу прикидывая, как ему половчее сказать этому коллекционеру, что его интересует не товар из лавки, а вещь из его собрания.

Дом производил гнетущее впечатление. Вроде бы не было в нем ничего угрожающего: обычный особняк, обычный коридор, обычный просторный зал, в который коридорчик вывел гостя. Зал освещен только тлеющими в камине углями, ставни плотно закрыты. Поверху угадывается узкая галерейка... много в Белле-Флори таких домов. Но почему не исчезло ощущение опасности? Так, должно быть, охотник чувствует взгляд рыси, готовой прыгнуть ему на плечи...

Нога поехала на коврике, лежащем у входа в зал. Двуцвет выругал себя за глупые предчувствия. Но легче не стало.

Откуда-то потянуло сквозняком. Пламя свечи в руке сеора Дэмиано заплясало. Почему-то мысль о том, что свеча сейчас погаснет и оставит гостя и хозяина во мраке, ужаснуло Двуцвета – как в прошлом, в подземных дворцовых переходах, ужаснула мысль о встрече с гигантским пауком. А ведь он никогда не боялся темноты...

Нет, маг не размышлял о свете и тьме. Он взмахнул рукой за спиной у сеора Дэмиано. Отработанный, привычный пасс – и пламя, совсем готовое умереть, вновь поднялось над свечой ровным язычком.

Жаль, что Двуцвет не заметил у стены высокое зеркало, в котором отразилась не только свеча в руке хозяина, но и его ловкий взмах. А еще отразилось освещенное свечой лицо сеора Дэмиано, который прекрасно разглядел проделанный гостем пасс. На миг лицо это исказилось недоброй гримасой – но тут же вновь обрело безмятежное спокойствие.

А гость тем временем успел оглядеться и оценить ряды книг, тянущиеся в полумраке на полках по стенам.

– Мы еще не пришли в лавку, а уже находимся среди книжного моря! Неужели это и есть ваше знаменитое собрание редких изданий, почтенный сеор Дэмиано? Не буду ли я нескромен, если попрошу дозволения взглянуть на него хотя бы мельком?

Хозяин поставил подсвечник на низенький шкафчик у камина и ответил:

– Сделайте одолжение, взгляните.

Эти простые слова укололи насторожившегося Двуцвета. Если коллекционер трясется над своим собранием и никого не допускает на него полюбоваться, то он должен был бы учтиво увести гостя подальше от своих сокровищ. А если он не прочь похвалиться редкостями, стоящими на полках, то почему не принялся рассказывать о самых ценных книгах, почему даже не посветил гостю или не предложил ему свечу? Да, конечно, в свете от камина можно разглядеть надписи на корешках, но...