Книжный мотылек. Предубеждение

Глава 16

Я проснулась от мягких прикосновений к плечу. Скосив глаза, я увидела Рауля, целующего мое плечо. На мой недоуменный взгляд он ответил:

— Я тебе кое-что задолжал.

— Задолжал?

— Ты не получила всего, чего заслуживаешь. Я намереваюсь это исправить. — И в подтверждение своих слов Рауль прижал меня к себе.

Мне было очень интересно, как Рауль собрался отдавать долги, но меня были дела и понеотложнее.

Я заерзала.

— Не пойми меня не правильно, но мне бы…

Рауль вздохнул и разжал руки. Я начала вставать и поняла, что кроме чулок на мне ничего нет.

— Мммм… А у тебя не найдется… рубашки, к примеру?..

— Подожди секунду.

Рауль встал и куда-то ушёл. Вернувшись, он протянул мне… футболку!

— Футболка?! У тебя есть футболка?!

— Да, а что тебя так удивило?

— Прости, — я улыбнулась. — Просто я думала, что ты вообще не знаешь, как они выглядят.

— Амели, я провел на Мэйфере не всю жизнь. Я знаю, как выглядят футболки, кроссовки и джинсы… Даже ношу их. Иногда.

— Джинсы? Ты носишь джинсы? Я бы все отдала, чтобы это увидеть!

— Может и увидишь, когда-нибудь.

Я посмотрела на Рауля в надежде, что это когда-нибудь наступило сейчас. Увы! На Рауле были штаны типа пижамных… Хорошо не мужская ночная сорочка, а то ведь и такое могло быть. Я вздохнула. Несбывшаяся мечта «Рауль в джинсах» поселилась у меня в голове надолго, но мечты мечтами, а природа все сильнее требовала свое.

Чего ожидать от футболки, я не знала. Там с одинаковой вероятностью мог быть и мультяшный персонаж во всю грудь, и логотип любимой группы, и эмблема какой-нибудь конференции… Хоть что-нибудь, что дало бы мне еще один штрих к портрету Рауля.

Но это было бы слишком просто — футболка была девственно чиста. Темно-синяя, то ли прусский, то ли русский синий, который на Мэйфере, наверняка, назывался как-нибудь вычурно типа «королевский ночной» или «индантреновый».

В любом случае, других вариантов у меня не было. Я покосилась на Рауля. Он вежливо отвернулся, и я покорно натянула футболку. В ванную я шла в лучших традициях Мэйфера — плавно и размеренно, чтобы ни на волосок не поколебать подол футболки, оказавшейся не слишком длинной.

Сделав свои дела, я призадумалась. Ситуация располагала. Я в доме одинокого мужчины, только что — ну, почти — после грехопадения, и не представляю, что дальше? Мила Лисицына хмыкнула бы и пожала плечами, мол «ну и что?», достопочтенная Амели Дюбо же, по всем правилам, должна была разразиться слезами и упасть в обморок.

Я посмотрела на пол ванной комнаты — плитка, пусть и с подогревом. Падать будет пусть не холодно, но больно. Да и не хотелось мне ни плакать, ни падать в обморок. Чувствовала я себя так, будто выпила шампанского больше, чем это приличествует юной девушке — слегка пьяной и очень веселой. К тому же, Рауль, этот Рауль, интересовал меня больше, чем все предыдущие его ипостаси. В конце концов должна же я выяснить, что это за бабочка?

Собственно, с этим вопросом я и вышла из ванной.

— Какая бабочка? — Недоуменно спросил Рауль, возясь с сервировочным столиком.

Я выразительно посмотрела на то место, где у него была татуировка. Бабочка, полускрытая штанами, надменно шевельнула кончиком крыла, когда Рауль пошевелился. Разноцветная бестия как бы говорила мне: «Я тут, милочка, уже давно, у нас прочные отношения, а вы, собственно, кто и на каком основании интересуетесь?».

Кажется, я ревную к бабочке… На самом деле я ревновала, конечно, не к бабочке, а к жизни Рауля, в которой не было меня — и к бабочкам, и к джинсам, и даже к книге, которая лежала на прикроватной тумбочке.

— О, это очень давняя история.

— Так обычно говорят, когда не хотят рассказывать, — я даже слегка обиделась.

— Почему же? Я расскажу, только перед этим накормлю тебя. Мне кажется, ты хочешь есть…

Есть я хотела ужасно, ведь сегодня завтрак был испорчен прощанием, а обед… Обед я пропустила по вполне уважительной причине. Приличная девушка на моем месте отказалась бы, сказав, что не голодна. Правда, приличная девушка на моем месте не оказалась бы… Так что я решительно направилась к кровати, раз уж Рауль подкатил столик туда.

— Хочу. Даже очень

— Надеюсь, тебе понравится. Я нигде не нашел какое твое любимое блюдо, так что пришлось довольствоваться наблюдениями.

— Не нашёл? А ты искал?

— После твоей отповеди, кстати, совершенно справедливой, я решил узнать тебя получше, так что просмотрел все открытые источники информации.

— Открытые источники информации?

— Профили в соцсетях, резюме, табели в школе и в вузе… Вспомнил, что рассказывал о тебе Ксавье.

— Представляю, что он тебе понарассказал.

— Лично мне он ничего не рассказывал, конечно. Мальчики в закрытых школах часто рассказывают о доме и семье, пытаются справиться с тоской и одиночеством.

В глазах Рауля опять появилось то выражение, что мне так не нравилось, если не сказать пугало — смесь замкнутости, одиночества и тоски. Трюк с поцелуями в прошлый раз отлично сработал, можно было бы попробовать его и в этот, но мой заурчавший живот непрозрачно намекнул, что одной любовью сыт не будешь. Выражение глаз Рауля сменилось на обеспокоенное. Что ж, тоже вариант. Он начал снимать колпаки с тарелок, и я перевела взгляд на них — интересно, что же Рауль «нанаблюдал»?.. Такого я не ожидала, на тарелках лежали..

— Профитроли?!

— Мне показалось, что они тебе нравятся… — В голосе Рауля зазвучало сомнение. — Если нет, то я закажу что-нибудь другое, только придется подождать…

— Нет, ждать мы не будем. Во-первых, мне действительно нравятся профитроли, а во-вторых, я очень хочу есть.

— Тут четыре вида — эти с крабовым паштетом, эти с риетом из перепелов, эти со сливочным кремом, эти с чем-то ягодным, я не запомнил названия…

— Ммм, и как тут выбрать?..

— Знаешь, моя бабушка как-то сказала: «Когда не можешь выбрать, бери все».

— Золотые слова!

Так что ужин у нас был вполне сбалансированным — крабы на закуску, перепела как основное блюдо, ягоды со сливками на десерт. А то, что это все было заключено в оболочку из восхитительно-хрустящего заварного теста, так одна из моих бабушек, у которой было тяжёлое детство, говорила: «Без хлеба еда — не еда!».

Правда, из-за этого теста в постели оказалось столько крошек, что мы минут пятнадцать со смехом их вытряхивали. Однако в какой-то момент смех Рауля оборвался, я оглянулась посмотреть и застыла, увидев его жадный взгляд. До меня вдруг дошло, что я стою на коленях в очень двусмысленной позе, футболка сползла мне на спину, и еще эти чулки, которые его с ума сводят…

— Ой! Прости. Я не нарочно, так получилось, я не хотела…

На самом деле, я хотела. Не так, конечно, и не в такой позе, но мне вдруг очень захотелось продолжения. Виной ли тому был этот странный ужин — я лет с двух не ела без нижнего белья, или Рауль, который так и не надел ничего сверху, и дразнил меня своими кубиками и проклятой бабочкой, я не знала. Увидев что-то в моих глазах, Рауль потянулся ко мне, я — к нему… Через секунду я опять висела на нём, обхватив его ногами, и мы самозабвенно целовались. Моя футболка и его штаны ужасно мешались, и я попыталась, не отрываясь от губ Рауля, избавится хоть от чего-нибудь, что мне, конечно же, не удалось. Я разочарованно застонала и предприняла действия поактивнее, чем окончательно все запутала. Рауль оторвался от моих губ и засмеялся.

Я обиженно нахмурилась.

— Что смешного?

— Я думал, мне придется смиренно ждать следующего раза, уже приготовился гасить порывы, а ты… Я смеюсь не над тобой, а потому что счастлив.

Я растаяла от этих слов. Я делаю его счастливым…

— Но как бы нам обоим не хотелось, тебе пока нельзя…

— Что? Мне — можно!

— После первого раза стоит подождать неделю…

— Неделю?! Зачем?!

— Видишь ли, я мог тебе навредить…

— Чем? Ты же не вилкой в меня тыкал! Я была готова, ты был осторожен, к чему такие жертвы?!

— Вилкой? Вилкой?! Амели, ты меня с ума сводишь… — Рауль рассмеялся ещё сильнее.

Висеть на смеющемся мужчине оказалось не так удобно, так что я, несмотря на его протесты, опустила ноги на пол.

— Ладно. Предлагаю компромисс — я принимаю не слишком горячую ванну, насколько помню, это помогает.

— А в чем компромисс?

— В том, что ты идёшь со мной!

Так мы и оказались в ванне с пеной. Пены для ванн у Рауля, конечно, не было, так что я извела половину флакона геля для душа и блаженствовала со всех сторон окружённая его запахом. И Раулем, тоже почти со всех сторон. Он сидел позади меня и касался меня почти всем телом, а там, где не доставал — в ход шли руки. Немного мешали чулки, которые Рауль уговорил меня не снимать.

— Я не мог их забыть с тех пор, как увидел. — Вкрадчиво прошептал он мне на ухо, и я сдалась. Могут же у мужчины быть маленькие слабости?..

От горячей воды, запаха, ощущения Рауля рядом, его рук, вроде бы просто обнимавших, у меня кружилась голова и хотелось мурлыкать, как разнежившаяся на солнце кошка.

— Так что за история с бабочкой? — Собрав последние силы, спросила я.

— Бабочка… Мне ещё повезло, у Николя — единорог.

— Единорог?! Где?!

Руки Рауля чуть заметно стиснули меня. Не нравится, что я интересуюсь татуировками других мужчин?..

— На плече. — Голос Рауля стал суше и строже. Действительно, не нравится.

— А почему у тебя…? Не на плече?

Я попыталась нащупать разноцветную мерзавку. Не особо получилось, но наградой мне послужил едва слышный стон, когда в процессе поисков я на кое-что наткнулась. Если бы не надо было так выворачивать руку, я бы продолжила свои изыскания, но было совсем неудобно.

— Я проиграл. Это было на мальчишнике Ксавье, в самом конце, когда мы уже мало что соображали. Нелёгкая занесла нас в тату-салон, где таким пьяным дурачкам предлагали сыграть в игру типа рулетки. Там два колеса, одно определяет рисунок, другое — место. Мне выпала бабочка и… В процессе я протрезвел и пожалел, но отступать было поздно, тем более Николя и Ксавье уже обзавелись этим сомнительным украшением.

— Ксав тоже? А у него что? И где?..

— Дельфин. Чуть пониже спины. Самое то, перед свадьбой.

— О. Так вот почему у него была такая великолепная осанка! Интересный способ. Хотелось бы мне посмотреть…

Рауль сжал меня ещё крепче и даже кажется рыкнул на ухо.

— Ты чего? Он же мой брат! Да, я бы посмотрела, сфотографировала, а потом шантажировала его всю оставшуюся жизнь. За все бы ему отомстила!

— Ты такая злопамятная мстительница? Страшно представить, что ждёт меня.

— Тебя я уже простила. Не могу сказать, что не припомню тебе этого больше никогда, но мстить не буду. Наверное.

Рауль тихо рассмеялся.

— Ты смеёшься. Это так удивительно. Мне казалось, что ты вообще не умеешь улыбаться…

— Поводов было не много. Теперь, думаю, будет больше.

— Да? Это почему же?

— Теперь у меня есть ты.

Смутная мысль о чем-то неприятном скользнула в глубине сознания, но руки Рауля, начавшие не просто обнимать меня, не дали ей не единого шанса.

— Что ты делаешь? — Говорить становилось все труднее.

— Я все ещё тебе должен. Помнишь? Самое время вернуть долг.