Лягушка Двупланетная

— Тебе новую балку дать или эту починить? — спросила я, склонив голову набок.

— Что ты имеешь в виду? — Зигфрид повернул ко мне стекло шлема.

— По протоколу ты должен полностью заменить балку на новую, — кисло улыбнулась я. — Это займёт по меньшей мере часа три. Если болты не прикипели. Но я могу просто пальцами щёлкнуть и починить эту.

— А отчитаться мы потом не должны? — озадаченно спросил инженер.

— За чего? — скривилась я. — Магию мне так и так использовать, а Инженерия ни инструментов, ни расходников не поставляет. Так что отчитываться тут не за что. ВИКТ на каждый свой чих бумажку вашему руководству писать не должен. Как, впрочем, и кому бы то ни было ещё.

— Тогда почини эту, — вздохнул Зигфрид. — Для первого раза мне, пожалуй, достаточно.

Я кивнула и махнула рукой. Балка срослась и выглядела, как новенькая. Будто её никто никогда и не гнул. Я протянула руку инженеру и, едва он сжал мою ладонь, перенесла нас на площадку перед лифтом на станцию. И пока Зигфрид проходил все положенные в шлюзе процедуры — чистка скафандра и восстановление среды, я успела вернуть халат на своё место. Дожидаться его я не стала, а направилась в гостиную. Хотя называть так эту комнату было довольно странно, ведь по факту на станции почти не бывало гостей. Разве что кто-то заглянет раз в пятилетку, да и то, как правило, по делу. Положив руку на шар, я отправила сообщение для группы защитников природы Магерии о том, что близ Ошера может быть раненый дракон. Мне быстро ответили, что информацию получили и уже принимают меры.

Доставка продуктов началась как раз тогда, когда в гостиную вошёл Зигфрид в своих трениках. Он сел за стол и уставился на меня, хмуро сведя брови. А я обратила своё внимание на то, чем заполнялась кладовая. На Магерии стоял сезон фруктов, так что их в доставке было выше башки. Хорошо, что кладовка все продукты помещала в стазис, и они не портились, иначе добрая половина бы пропала.

— …раздражает, — заметил Зигфрид.

— Извини, что? — я сфокусировалась на нём. — Идёт доставка продуктов, я немного отвлеклась.

— Отсутствие магических способностей, — отозвался он. — Я уже к этому попривык, так что это раздражает. Ещё и ты… Ясно, почему на Инженерии так не любят магов. Не очень-то приятно, когда у твоих соседей огромное превосходство.

— У вас свои проблемы, у нас свои, — поморщилась я. — Не надо равнять всех магов по ВИКТ. И не надо думать, что все на Магерии живут свою беззаботную жизнь. Это не так.

— Допустим, — инженер поджал губы. — Но ты-то ВИКТ.

— И ты считаешь, что Орина выиграла в эту жизнь? — я криво усмехнулась.

— А разве нет? — он нахмурился.

— Повторю — у вас свои проблемы, у нас свои, — я отвернулась к стене, где висели экраны. — О, хочешь кое-что покажу?

— Свои проблемы? — отозвался Зигфрид.

— Мои проблемы — это мои проблемы, они тебя трогать не должны, — криво усмехнулась я. — Нет. В это время здесь условный восход. Смотри.

Я взмахнула рукой, и экраны расползлись в стороны, как шторки, а сама стена стала прозрачной. Там, за ней, сияла бездна космоса. Стена имитировала магическое зрение, фильтруя отсвет планет и позволяя смотреть на звёзды как бы из полной темноты. Космос вовсе не был чернильной тьмой — напротив, источников света там было без счёта. Зрелище это завораживало, сколько на него ни смотри. Планетарная система, к которой относилась Двупланета, находилась несколько ближе к краю галактики, чем к её центру, и сейчас через стену открывался вид в сторону конца рукава спирали. А за почти плотной светящей полосой сияли ещё тысячи и тысячи звёзд. Через пару минут станция начала поворачиваться этим боком к самой близкой к Двупланете звезде — её солнцу. Его свет заграждал собой остальные светила, и это действительно было похоже на рассвет. Несколько своеобразный, правда.

— Это потрясающе… — тихо произнёс Зигфрид.

— Сюда стремится попасть очень много астрономов, — улыбнулась я. — Вряд ли можно найти лучшее место наблюдения за звёздами.

— Но ВИКТ предпочитают других специалистов, — насмешливо заметил он.

— Мне, как и моим предшественникам, в общем-то всё равно, — кисло отозвалась я. — Меня больше волнует, как не попасть на человека, с которым я целый год буду цапаться. А на звёзды он смотрит или грибы разводит — мне без разницы. Но как-то так сложилось, что самые вменяемые — это конструкторы.

— Это критерий? — нахмурился инженер.

— Нет, это факт, — фыркнула я. — Иди разбери вещи. Не будут же они у тебя в сумке весь год лежать. А через пару часов приходи обедать.

— Обедать? — Зигфрид помрачнел.

— Если хочешь, я, конечно, могу сделать для тебя пищепасту, — я пожала плечами, а его перекосило. — Но я планировала предложить нормальную еду.

— Пищепаста — это нормальная еда, — обиженно заметил инженер.

— Так тебе её приготовить? — я сложила руки на груди и склонила голову набок.

— Нет, — он отвёл глаза. — Что угодно, только не её.

— Как скажешь, — я усмехнулась. А с языка едва не сорвалось «а что? Нормальная же еда». — Иди давай.

Зигфрид ушёл к себе, а я, ещё немного посозерцав космос, снова сделала стену непрозрачной, оставив небольшое оконце ради солнечного света. Хотя здесь оно было практически постоянно, если попеременно делать прозрачными стены, мне его не хватало. Я-Орина выросла на Кольце — материке, который почти полностью опоясывал Магерию по экватору. Там всегда было тепло и солнечно, а здесь светило не было добрым другом — скорее, жестокой лампочкой. Я бегло осмотрела экраны, убеждаясь, что ничего необычного камеры не видят, а потом внезапно поступила ещё одна доставка — на этот раз с Инженерии. Это были несколько коробок электроники, которую мне нужно переделать под пользователей с Магерии. И я пошла в мастерскую, чтобы хоть взглянуть, что мне на этот раз прислали.

Инженерия местами была весьма ушлой. Если Магерия заказывала какую-либо технику, присылали вышедший из строя хлам. Не забесплатно и не на утилизацию, надо заметить, а в уплату за продукцию. Что-то спасти было уже совсем нельзя, и ВИКТ просто разбирал это на ингредиенты, но большинство просто требовало определённого ремонта. Такого, который инженеры могли сделать и сами. Но им, видимо, проще было купить себе новое устройство, чем потратить пару часов на ремонт старого. Обнаружив коробки, я решила сначала перебрать их и отсортировать совсем мусор от ещё не совсем. В этот раз партия особенно плохой — даже выбраковывая совсем перебитые устройства, которые как будто бегемот прожевал, я всё равно отправила на разборку почти половину. Это было очень много.

Закончила я минут за пять до того времени, к которому звала Зигфрида обедать. Надо было придумать, чем бы его таким вкусным покормить, а у меня на эту тему в голове ветер гулял. Уже открывая дверь в кухню, я подумала, что Зигфрид, скорее всего, не-пищепасту в своей жизни ел раза два-три, так что предпочтений у него просто не могло сформироваться. Хотя Франкенштейн, конечно, другое дело. И я решила подать блюда тех мест, где выросла Орина. Дом её семьи стоял в предгорье и довольно узком месте — между морями там было всего около ста километров. Так что разнообразие там было фантастическое. Разве что рис там почти не рос.

Я махнула рукой в сторону кладовки, и через пару минут обед уже был на столе: острый суп с лапшой, маслинами и лимоном на первое, остро-сладкая картошка и стейк на второе, фруктовый салат на десерт. И чай. Сбор с листьями малины и чёрной смородины. Запах от еды стоял такой, что можно было слюнями захлебнуться, так что не прошло и пяти минут, как в кухне материализовался Зигфрид. Однако сесть за стол он сразу не решился, застыв у стула.

— Я правда могу это есть? — спросил он, внимательно глядя на суп.

— Рот есть, ложка есть, — я пожала плечами. — Что ещё надо?

— Я… — он облизал губы, не сводя глаз с еды. — Я такое ел, только когда в Академию поступил — родители поздравили. Отец полгода откладывал.

— Я говорила — здесь никто пищепасту не ест, — я нахмурилась. — Приходится тратить время на нормальную трапезу. Садись давай, пока не остыло.

За едой у меня сложилось впечатление, что Зигфрид ел клей. Потому что еда запечатала его рот намертво, и он не изверг ни единого слова до тех пор, пока не допил последнюю каплю чая. После этого он откинулся на спинку стула и пару минут с блаженным видом созерцал потолок. Причём ел он очень быстро — когда он закончил, я едва успела осилить половину второго. Лицо инженера цвело довольной улыбкой, а мысли, судя по совершенно отсутствующему виду, были где-то за пределами это вселенной. Я махнула рукой, и его чашка снова наполнилась, а рядом с ней возникла корзинка жареных пирожков с щавелем. Он умял их все.

— За что нас кормят пищепастой? — наконец выдал он. — Это же… Как же это восхитительно…

— Не за что, а почему, — отозвалась я. — У вас культ экономии времени. На всём — на еде, сне, отдыхе, хобби. Если они у вас вообще есть.

— Сон и отдых у нас нормированы, — нахмурился Зигфрид. — Наши учёные доказали, что оптимально спать пять с половиной часов.

— Да ладно? — я скептически скривилась. — И ты столько спишь и всегда чувствуешь себя бодрым и отдохнувшим?

— Нет, но это же нормально, — инженер пожал плечами.

— Вообще-то нет, — я помотала головой.

— А вы, то есть, просто спите, пока не проснётесь? — не поверил Зигфрид.

— В общем — да, — я усмехнулась. — У магов разная потребность во сне. Манипуляторы спят по три-пять часов, и для них это норма, потому что они восстанавливаются от энергии Магерии. А Источники могут обходиться несколько дней вообще без сна, но если потратят много сил, проспят сутки-другие. Сон нужен, чтобы восстановить силы. И даже при прочих равных разным людям требуется разное время для этого. Ясно, что если целый день будешь сидеть на берегу моря и считать чаек, много времени тебе не потребуется. Но если ты весь день работал, тем более головой, пять с половиной часов — это очень мало. Вашим учёным виднее, конечно, но как по мне — это не норма.

— Тебе легко рассуждать, — скривился инженер. — На Магерии никто особо и не работает, вот и может отдыхать, сколько захочет.

— Ну, во-первых, на Магерии работают все, начиная с четырнадцати лет, — теперь скривилась я. — Просто у нас принято учитывать тот факт, что люди разные. А во-вторых, напомни-ка мне, сколько средняя продолжительность жизни на Инженерии?

— Восемьдесят лет, — отозвался он.

— Против магерийских ста двадцати, — хмыкнула я. — И дело вовсе не в магии, как таковой — если бы мы жили так же, как вы, разница, конечно, всё равно была бы, но не в полтора раза совсем, а лет на пять-семь. Так что давай не будем спорить на эту тему. Хочешь ещё что-нибудь?

— М… — протянул Зигфрид и окинул взглядом стол. — А можно рогаликов, как с утра?

— Без проблем, — я улыбнулась и сотворила выпечку. — У тебя же вечер уже по внутренним часам? Спать пойдёшь?

— Нет пока — я бы поработал ещё, — ответить он ответил, но внимание его было сосредоточено на рогаликах.

— Трудоголизм — зло, — криво улыбнулась я.