Конт

— Зачем ты здесь?

— Если оперировать вашими примитивными знаниями, чтобы подхватить душу, зачем же еще? Понимаешь, учет должен быть во всем. Одна душа покинула тело, одна душа пришла в хранилище.

— Значит, я умираю?

— Умрешь, если не согласишься на сотрудничество с заговорщиками. А ты не согласишься. Через сутки тебя сожгут на костре как анчуту. Ты уже давно раздражаешь Орден Искореняющих, если бы не заступничество Длани, тебя бы судили и уничтожили еще в тот день, когда ты вышел из спальни. Орден не устраивает такой конт — умный, сдержанный, умеющий идти на компромиссы. Конт, сумевший договориться с горцами, которого интересует дипломатия, мироустройство и совершенно не интересуют охота, пьянки, женщины…

— Не знаешь, по чьей вине меня не интересуют женщины? — попытался сыронизировать Алан, но получилось тихо и невыразительно.

— Ну прости, — весело покаялся Вадий. — Не думал, что для тебя это будет так сложно. Так вот, такой конт может докопаться до истины и потребовать то, что принадлежит ему по праву крови. А не все в Храме желают терять влияние. Они еще не знают, что ты знаешь, — скаламбурил гость.

— Но Наместник…

— Наместник понимает, что сильный король на троне — процветание государства. Он стареет и хочет оставить страну в надежных руках. В руках сильного мужчины, — хихикнул Вадий. — Знал бы он, что наследник и не наследник, а наследница, — было видно, что этот факт очень веселит странного гостя. — Он специально отправил в Кровь Алвиса, чтобы тот присмотрелся к бастарду. Нет, он пока не планирует уходить на покой. О, этот старикан все просчитал! Женитьба Алана на принцессе небольшого королевства, рождение сына. И пока сир будет прохлаждаться на охотах и в чужих постелях, Наместник воспитает такого правителя, как ему надо. Затем с Аланом произойдет несчастный случай, как произошел с твоим отцом, и на троне окажется воспитанник храма. Наместник не дурак, он создал сильную преданную команду, и даже если он уйдет, королю сложно будет все испортить. Однако, он не предполагал, что найдутся храмовники возжелавшие занять его место. Кто же знал, что конт Валлид так резко изменится? Да еще так бездарно подставится и умрет в ближайшие сутки?

— Поправь меня, если я неправ. Наместник и заговорщики уготовили для бастарда одинаковую судьбу, только с разными женами? И цели они преследуют одинаковые, с той лишь разницей, что стоять за троном будут разные люди?

— Ты прав. Никто не отличается оригинальностью, — развел руки Вадий.

— Что будет с остальными?

— На трон попытаются возвести твоего двойника. Отыщется еще один. Корону так и не найдут, и по стране поползут слухи о подмене. Кто — то их будет усердно распускать. В Храме раскол. Грядет гражданская война. Здесь, на фронтире, горцы воспользуются смутой и вырежут почти все поселения. Клан Гривастого Волка встанет на защиту Крови и погибнет вместе с твоими людьми. Трупы Рэя и Волка будут сожжены на одном костре. «Кровь» зальют кровью. Выживших продадут в рабство, а твоего сына подарят в гарем. Тура вернут его дяде за некоторые преференции в торговле. Он будет очень рад и посадит мальчишку на цепь в клетке на центральной площади. В назидании другим бунтовщикам. Юный герцог умрет от голода. Алвис погибнет, защищая Наместника. Его просто задавят количеством.

— Иверт? — прохрипел Алан, ощущая горький ком под ложечкой

— Горцы очень изобретательны, и смерть твоего возлюбленного будет страшной. Но тебе уже будет все равно. Душа ничего не помнит о прошлых жизнях.

Виктория смотрела на Вадия через узкую щель заплывшего глаза. Второй глаз то ли вытек, то ли был залит засохшей кровью, но раскрыть его она не могла. Она верила черноглазому незнакомцу. Он не лгал. Так все и будет. Ее мальчишки умрут. Умрут все, кого она успела полюбить в этом мире. Те, кто ей верил, кто принял нового конта со всеми его причудами. И она ничего не может с этим поделать. Ничего!

— Интересно, почему я помню свою прошлую жизнь?

Мужчина склонил набок голову и задорно улыбнулся. Виктория поняла, что ему просто было весело наблюдать за ее мучениями. Забавно, как ей самой когда — то было забавно следить за щенком, пытающимся ухватить себя за хвост.

— Нет, нет! Ты не прав! — улыбнулся Вадий. — Я твой творец, твой отец. Это я перенес твое сознание и твою душу в это тело. Я дал тебе второй шанс и теперь хочу получить за это благодарность. Я предлагаю сделку.

— Благодарность? — Алан попытался засмеяться, но из сорванного криком горла раздался лишь каркающий хрип. — За что мне тебя благодарить, Темный? За любовь, которой никогда не быть взаимной? За съедающую душу тоску по утерянной семье? За нежность к своим нынешним детям, которую приходится прятать? За то, что ты обрек меня на вечное одиночество? На непрекращающуюся борьбу тела и разума? За что мне благодарить тебя, урод? За смерти близких?

— Сын мой, не стоит выражаться, — Вадий явно издевался.

— Да пошел ты! Это мой разум и мои видения! Не хватало еще, чтобы мой собственный глюк учил меня как с ним разговаривать. Исчезни, дай умереть спокойно!

Раздался громкий полный боли женский крик, который не могли приглушить даже стены. Виктория дернулась, потянула руки вниз, обдирая обожжённые запястья о грубые веревки, но безрезультатно. Ей показалось, что сердце занялось огнем и пеплом осыпалось между ребер. Она узнала этот голос.

— Если ты не галлюцинация, то помоги ей, — прошептал конт, отчаянно цепляясь за надежду и одновременно не веря, что это может оказаться правдой.

— Это не в моей компетенции. Физическое вмешательство недопустимо, — с сочувствием произнес Вадий. — Ей уже не помочь. Но я обещаю позаботиться о ее душе.

— Так как ты позаботился о моей?

— Нет, — серьезно ответил гость. — Ты — случай уникальный. И, признаюсь, в моей практике единственный удачный. Обычно эксперименты заканчивались смертью в первые дни. Кто — то сходил с ума, кто — то не мог приспособиться, кто — то начинал, как вы говорите «качать права». Мужчины были слишком самонадеянны, но совершенно не гибки. Они считали, что их знания помогут выжить и лезли напролом. Женщины более приспосабливаемы к изменениям, они умеют подстраиваться под обстоятельства, лицемерить и выжидать, но они слишком хрупки, и очень зависят от решений принимаемых мужчинами, тогда я решил попробовать переселить женскую душу в сильное мужское тело. И ты почти оправдал мои надежды.

— Экспериментатор чертов, — процедил Алан. — Тогда дай мне шанс отомстить.

— Сделка?

— Что я могу отдать, кроме души?

— Твоя душа принадлежит мне. Когда ты умрешь, она ко мне вернется, — небрежно махнул рукой Вадий. — Я попрошу о сущей безделице, а взамен гарантирую тебе жизнь и возможность мести.

Как расплывчато. Гарантирую жизнь. Но какую жизнь? Можно прожить десятки лет на цепи или в выгребной яме, можно жить калекой или нищим…

— А ты молодец, — с гордостью отца за свое чадо похвалил Вадий. — Не растерял остатки мозгов.

Возле двери вспыхнул свет, она открылась, и сквозь нее прошел молодой золотоволосый мужчина в белоснежном костюме, чем — то неуловимо похожий на Вадия. В руках он нес черную папку.

— Вавилова Виктория Викторовна? Произошла чудовищная ошибка, ваша душа должна была направиться в Небеса, но вместо этого оказалась, — он скривился, — в этом теле. Я пришел исправить это недоразумение и забрать вас с собой. Приношу вам извинения.

За стеной кричала женщина. А Виктория даже не могла заткнуть уши! Она еще раз дернулась в путах и хрипло рассмеялась, обвиснув на веревках. Сумасшествие все же настигло ее. Здравствуй, шиза! Привет, чокнутое будущее! Как вовремя! Тело конта тряслось в сиплом безумном смехе, гости безэмоционально следили за ним, ожидая окончания истерики. Когда смех перешел в тихое бульканье, блондин спокойно продолжил:

— Виктория, сегодня сорок дней с момента твоего переноса. Сорок дней — переломный период. Еще все можно переиграть. Твою душу вернут туда, откуда мы ее изъяли, и когда придет время, ты опять родишься в теле младенца, ничего не помня о своих предыдущих реинкарнациях.

А может, не галлюцинация? Может, это правда? Хотелось верить, что есть шанс что — то изменить, не допустить смертей близких. Вернуться в Кровь, обнять Дарена и Тура — мальчишек, заменивших ей сыновей, оставшихся в прошлой жизни.

— А мои люди?

— Встречные. Попутчики. Кем они могли стать для тебя за эти дни? Ты даже не успела узнать их. Ты попала в этот мир по ошибке. Это не твоя судьба, не твой мир, не твоя война. Если пойдешь со мной, то встретишься с семьей. С мужем, сыновьями, внуками. Пока вы будете в мире очищения, вы сможете общаться.

— А это запрещенный прием, Ксю! Как же выбор? — вступил в разговор Вадий.

— Она должна знать, что ее ждет! — парировал златовласый.

— Ты явился в мой мир без приглашения и …

— Я явился исправить твою ошибку!

— У нас был договор, брат!

— Стоп! Я сошла с ума? — Алан потряс головой и моментально об этом пожалел. Боль пронзила шею и прошла по всему позвоночнику засев где — то в левом бедре. — Вы существуете, или это только плод моего воображения? Вадий, кто этот золотой?

— Ну, раз я Вадий, то он, по всей вероятности, Ирий, — весело ответил черноглазый.

— Но какое отношение вы имеете к Земле? К нашему Раю и Аду?

— Все не так примитивно, как думают люди. Но у тебя пока нет доступа к этой информации, — с мягкой улыбкой произнес Ирий. — Знания убивают неподготовленных, но, возможно, наступит день, когда они тебе откроются. Что ты решила?

— Почему ты обращаешься ко мне как к женщине, а он — как к мужчине?

Оба (бога?) как — то смущенно переглянулись и проигнорировали этот вопрос.

Виктория уже все решила. Умереть она всегда успеет, а значит, этот Светлый может идти к демонам! Болтаться неизвестно где в ожидании смерти родных? Худшего он предложить не мог. Опять закричала женщина, на этот раз тише, и этот крик решил все.

— Сделка?

Черноглазый легко соскочил со стола и подошел к висящему конту. От него слегка пахло серой. Значит, правда? Галлюцинации ведь не пахнут? Или бывают ароматизированные глюки? Хотелось плакать и смеяться. Сердце сжалось в тугой ком и забыло, как нужно стучать.

— Я делаю так, что тебя спасут, а ты за это примешь власть, — из голоса Вадия исчезли шутливые нотки. Он звучал глухо и безжизненно.

— Не понял насчет власти, — просипел конт, чувствуя, как начинает кружиться голова.

— Корону. Брат хочет, чтобы ты заняла трон и повергла Храм.

— Я не говорил о Храме, — стремительно повернулся к Ирию Темный. — Это твоя цель — привести в этот мир единого бога.

— Тебе никогда не возвратиться в Небеса, брат!

— Заткнитесь! — Валлид с трудом удерживал себя от обморока. — Я согласен. Но еще одно. Ты уберешь из моего сознания женское начало. Я не хочу больше разбиваться на осколки и собирать себя заново.

— А может быть, ты хочешь стать женщиной? — Лицо Ирия в полумраке камеры светилось добротой и участием. — Прими мое предложение, и я помогу тебе переродиться в женском теле.

Заманчиво. Как заманчиво. Влюбляться без оглядки на предрассудки. Иметь детей. Плакать, когда хорошо и когда плохо. Позволять себе слабости. Вновь ощущать себя целостной. Неделимой. Но что будет с ее людьми? Стоит ли это смерти Дарена и Тура?