Принц Зимы

— Профессор, скажите, — обратился к Флитвику ученик курса четвёртого-пятого, — а если эти существа могут становиться видимыми и осязаемыми, то, значит, у них должна быть кровь и… ну, всё то же, что и у обычных существ?

— Да, — хмыкнул Флитвик. — Больше того скажу вам, мистер Саммерс, их кровь несёт в себе неповторимый магический след и с ней можно творить самые необычные зелья в мире. Правда, чтобы такой ингредиент получить, надо ещё изрядно постараться: духов так просто не поймаешь. Тут нужны особенные магически ловушки, которые они прекрасно чувствуют на расстоянии. Кстати, — голос полугоблина приобрёл загадочные нотки, отчего ученики как по команде подались вперёд, вслушиваясь в его слова, — есть легенда о том, что в древности один мастер смог изготовить зелье, позволяющее на время приобрести свойства этих существ. Его рецепт известен до сих пор и вписан в хроники «Легенд мира зельеварения».

— Легенд? — тихо переспросил кто-то из дальнего угла гостиной.

— Да, — важно кивнул Флитвик. — Суть в том, что последний ингредиент этого зелья — цветок папоротника… — заметив непонимающие взгляды некоторых учеников, профессор пояснил: папоротник — споровое растение и не цветёт. Обычный. У магического немного другое строение. В ночь цветения его цветы имеют нематериальный вид и их нельзя коснуться! Это могут сделать только духи: они способны перевести эти цветы из нематериальной формы в материальную, но упорно отказываются помогать людям и давать им цветы этих чудесных растений.

— И как же тот маг смог достать этот цветок? — с зачарованным любопытством спросила третьекурсница со смешными светлыми косичками.

— Говорят, он нашёл иной способ, — Флитвик задумчиво склонил голову набок. — Но какой именно никто не знает, а записи о своём эксперименте тот волшебник уничтожил.

— Зачем?! — разочарованно воскликнул один из гостей-гриффиндорцев.

— Не знаю, — просто ответил профессор. — Может быть, магические свойства этого цветка столь необычны и сильны, что миру будет лучше без подобных знаний, — философски заключил Флитвик. — Судя по вашему горящему взгляду, мистер Флипс, — с лёгкой усмешкой добавил полугоблин, — вы намереваетесь разгадать эту загадку и достать цветок папоротника.

— А почему бы и нет? — пожал плечами пылкий гриффиндорец. — Только представьте, как круто подарить кому-нибудь букет из таких цветов! — при этих словах он незаметно покраснел и стрельнул глазами в сторону своей сокурсницы с Рейвенкло, которая ответила ему коротким кокетливым взглядом.

Флитвик по-доброму вздохнул и улыбнулся, обнажая ряд остреньких клыков.

— Вы можете попробовать. В конце концов, стремление к познанию нового и открытию неизведанных тайн — это весьма похвально! Особенно, когда мотивацией выступает любовь, — добавил профессор, подмигнув стушевавшемуся юноше. Ученики в гостиной рассмеялись.

Трейси, которая с любопытством слушала Флитвика, тоже не смогла сдержать улыбку и покосилась на Кая, который, однако, был спокоен и расслаблен.

Флитвик принялся весело рассказывать об интересных случаях с духами, а Дэвис продолжала время от времени поглядывать на своего друга, слушая профессора лишь краем уха.

Пожалуй, открытие неизведанных тайн — это про него. Кай с самой первой встречи казался ей главной загадкой, которую жуть как хотелось разгадать. Он мог быть общительным и открытым, но только в каких-то своих рамках, за пределами которых никому ничего не рассказывал. Он как та самая легенда из мира зельеварения — вроде простой и понятный, но на деле совсем не такой.

Трейси бросила на Кая ещё один незаметный взгляд. Он склонил голову к Дафне, перекинулся с ней парой фраз, после чего вновь повернулся к профессору Флитвику. Полугоблин смеялся, шутливо рассказывая о том, как один его знакомый по глупости разозлил какого-то восточного духа, а тот подпалил ему усы и мантию в месте пониже спины.

Случайно встретившись взглядом с профессором, Трейси неожиданно для самой себя смутилась, когда тот понимающе усмехнулся и слегка прищурился, переведя взгляд на невозмутимого Кая, который совершенно не замечал странностей своей подруги, увлечённо слушая рассказ декана.

Уже позже, когда Фрост, пользуясь выписанным Флитвиком разрешением, провожал подруг после отбоя до их гостиной, Дэвис решила, что однажды не просто его разгадает, а сделает всё, чтобы он сам поделился с ней самым важным. Девочка была уверена, что секреты, которые так тщательно хранит её друг, не могут быть простыми, что за внешней оболочкой из холодности и спокойствия скрывается нечто большее, значимое.

Просто не могло быть иначе.

Кай всегда был таким рассудительным, собранным, серьёзным и почему-то внушал ощущение надёжности. С ним было спокойно. Однако во время тайных вылазок по замку в его сапфировых глазах загорался огонёк азарта, а тонкие бледные губы сами растягивались в довольной улыбке.

Не столько внешностью, сколько своим характером он вызывал у Трейси ассоциации с ранней зимой, когда выпадает первый, совсем ещё белый и пушистый снег, когда морозцы не колются, а радуют, и когда природа кажется сказочно-зачарованной.

Его руки всегда были холодными, но он не стремился как-то согреться. Наоборот, Кай старался держаться подальше от огня и поближе к открытым окнам и студёному ветру. Казалось, что холод вдохновлял его. Даже нет, не просто холод, а зима. Именно зима его вдохновляла.

Порой Дэвис думала, что её друг и не человек вовсе, а какой-нибудь сказочный зимний эльф. Принц зимних эльфов. Это звучало потрясающе — намного лучше, чем «мальчик-который-выжил».

Чувствуя себя так, словно идёт по пути самого таинственного расследования в своей жизни, Трейси отчего-то радовалась. Наверное, потому, что это всё было весело и жутко интригующе.

* * *

Расправив мерцающие в полумраке крылья, Север мягко соскользнул с подоконника в весеннюю ночь. Поймав поток ветра, птица невесомо воспарила выше, полной грудью вдыхая прохладный свежий воздух.

Сегодня облака развеялись, очистив небесное полотно, на котором крошечными искрами высыпали звёзды. Стремительный и яркий, переливающийся в ночи, феникс казался одной из этих далёких искорок, которая внезапно решила спуститься к земле.

Пролетев над самой высокой башней замка и забавы ради коснувшись лапкой острого каменного шпиля, Север резко сложил крылья, камнем падая на землю, чтобы в нужный момент снова взмыть вверх.

Над Хогвартсом пронеслась довольная мелодичная трель, которую никто из жителей замка не услышал: ведь все, даже вечно засиживающийся за книгами Кай, давно спали.

Впрочем, нет, кое-кто из обитателей волшебного замка всё-таки не поддался чарам Морфея. Над сонными башнями раздалась ответная, не менее прекрасная, трель, и яркой огненной вспышкой феникс директора вылетел навстречу северному собрату, присоединяясь к нему в свободном полёте.

Такие похожие и непохожие одновременно, Север и Фоукс подружились за последний месяц, составляя друг другу компанию во время подобных вылетов.

Север обычно предпочитал общество только своего хозяина и его друзей. Остальные обитатели замка казались ему слишком шумными и надоедливыми: стоит только оказаться в поле их зрения, так сразу начинают сюсюкаться и норовят потрогать. Однако Фоукс — в какой-то мере сородич, пусть и принадлежащий противоположной стихии, — стал своего рода другом, с которым здорово изучать окрестности замка и находить в Запретном лесу вкусные травы.

Они всегда вылетали по ночам, чтобы не привлекать к себе внимание людей и просто отдохнуть от дневного шума и суеты. Однако Север не знал, что в этот раз за их полётом следят задумчивые чёрные глаза.

Профессору Снейпу нынче не спалось, и он, стоя у окна в одном из коридоров замка, любовался той свободой и красотой, которую олицетворяли фениксы.

Удивительные существа — по-своему разумные, тонко чувствующие окружающих людей и существ, умеющие оказывать на них определённое влияние своими песнями, — они казались Северусу воплощением далёких детских сказок, мимолётных мечтаний, чудес.

Странно, но Кай иногда казался Северусу такой же частичкой исконно волшебного: что-то неуловимое было в его энергетике. Снейп осознавал, что мальчик после изменивших его ритуалов перестал быть человеком в полном понимании этого слова. Но знать это как факт и чувствовать — всё же разные вещи.

В любом случае, кем бы ни был мальчик, Северус точно знал одно: зла в его душе нет, потому что фениксы никогда не становятся фамильярами плохих людей.