Ведьма. Вредная. Моя!

– И вы, разумеется, за год не нашли времени туда наведаться? – я с совершенно искренним осуждением посмотрела на братьев. – Но так ведь нельзя, это неправильно!

– Да понятно, что неправильно, – с досадой отозвался Стивен, – нет, вы не думайте, госпожа ведьма, мы зашли… один раз… но там дальше другие неотложные дела навалились, потом эти призраки, потом надо было угодья объехать, потом эти невесты, а потом, если честно, и забылось как-то.

– И какого же отношения со стороны бывших владельцев вы ждали? – я с недоумением оглядела пригорюнившихся братьев. – Странно, что они вообще вас из замка не выжили, хотя вполне могли бы. Наверное, пожалели: вы же, насколько я понимаю, последние в роду Бродширов?

– Да, – не стал отрицать очевидное Дункан и, помолчав, добавил, – нехорошо с усыпальницей получилось, согласен. Но, может, мы ещё можем всё исправить? Как ты думаешь, Лиззи?

– А мне тоже позволена такая фамильярность? — устало улыбнулся Стивен. – А то чувствую себя стариком, примкнувшим к молодой компании.

– Ну а почему нет? – улыбнулась я, понимая, что если официальное обращение сохранит только Стивен, то выглядеть это будет нелепо. – И где эта усыпальница? Я хотела бы взглянуть, если можно.

Братья переглянулись, и Чарли не слишком уверенно произнёс:

– Ты уверена? Мне показалось, что они и к тебе не слишком хорошо расположены… Я про предков.

Я кивнула, в очередной раз подавив раздражение, которое у моей деятельной ведьмовской натуры вызывала некоторая бестолковость нанимателей.

– Тогда пойдём, – вздохнул Стивен, и мы дружной компанией вышли из библиотеки, а потом и из замка.

Вход в фамильную усыпальницу обнаружился под древним памятником, в котором с определённым трудом можно было опознать воина с мечом, в доспехах и шлеме с плюмажем. Во всяком случае, я увидела именно это, хотя не исключено, что это был не плюмаж, а что-то совершенно другое.

Засыпанные мелким мусором и сухими листьями ступеньки вели к тяжёлым двустворчатым дверям, украшенным изображением каких-то батальных сцен. Каких именно, разглядеть не представлялось возможным: как и все виденные мной в замке шикарные двери, эти срочно нуждались в реставрации.

Пошарив где-то за вазоном, в котором грустно торчали засохшие стебли какого-то растения, Стивен извлёк здоровенный ключ, и замок с душераздирающим скрипом открылся. Двери со скрежетом отворились, и я увидела огромный зал.

Несмотря на то, что всё было покрыто толстым слоем пыли, усыпальница производила совершенно потрясающее впечатление. Вдоль стен располагались каменные саркофаги с не читаемыми из-за грязи надписями. Их было много, не меньше трёх десятков. В центре зала располагалось что-то, очень напоминающее алтарь, но, опять же, из-за царящего вокруг запустения и лежащей на всём пыли рассмотреть, есть ли на нём пентаграмма, не было никакой возможности.

– Ну как же вы так? – я повернулась к братьям, которые смущённо топтались где-то в районе двери. – Это же ваши предки, меду прочим.

– Я понимаю, что это не оправдание, – начал Дункан, – но мы их никого не знали, наш отец и дед всю жизнь прожили в столице, мы про этот замок и узнали-то совсем недавно. Но это, конечно, нас не оправдывает.

– Простите нас, пожалуйста, – неожиданно громко произнёс Стивен, подняв голову и говоря куда-то вверх. – Мы отнеслись к этому месту без должного уважения и вполне заслужили ваше презрение. Но дайте нам шанс, мы попробуем всё исправить. И не потому что это нужно вам, а потому что так будет справедливо и честно.

Дункан и Чарли ничего не сказали, но подошли к старшему брату и встали за его плечами. В зале сначала ничего не происходило, а потом по нему словно пронёсся ветер, коснувшийся братьев и задевший краешком меня. Затем над камнем, стоявшим в центре, медленно сформировался призрачный силуэт пожилого мужчины. Судя по тому, что братья никак не отреагировали, им он показываться не захотел, решив ограничиться беседой со мной.

– Это ты им подсказала, ведьма, что надо прийти? – сурово спросил меня этот хмурый представитель Бродширов, а в том, что он из них, сомневаться не приходилось. – Сами что, совсем безголовые? Эх, мельчают Бродширы, мельчают…

– Подсказала, и не вижу в этом ничего дурного, – спокойно ответила я, – а могли бы и вы потомкам помочь, между прочим. Вот только не надо рассказывать мне, что в ваше время всё было иначе, предков чтили и прочее. Молодёжь — она всегда одинаковая и нуждается в мудром руководстве старших. Не в нотациях, а в помощи, если ты, конечно, понимаешь, о чём я.

Призрак грозно нахмурился, но я не дрогнула, так как ещё на первом курсе чётко усвоила, что призракам надо сразу дать понять, кто главный, иначе они моментально сядут на шею. А так как общаться с миром живых они могут исключительно с помощью таких, как я, то вопрос главенства снимается сам собой.

Призрак тоже это знал, но продолжал упорствовать:

– И как бы я это сделал, интересно? Говорить с ними у нас возможности нет, ведьмы тут тоже до тебя не появлялись.

– Ну конечно, – я ехидно прищурилась, – а книжку нужную подсунуть вместо того, чтобы запрятывать её подальше? Или скажешь, что это тоже было не под силу? Кстати, что за жертва и вообще — что нужно делать?