Капкан для шоколадного зайца

— Ну что, поехали! — скомандовал Валерий Александрович. — Раньше начнем, раньше кончим…

Катя послушно подняла стакан, аккуратно поставила его донышком на ладонь, поднесла к губам и первая выпила свой коньяк, не отрываясь и не морщась, словно это был остывший крепкий чай. Промокнув рот тыльной стороной руки, она продемонстрировала таможеннику и зрителям опустошенный стакан.

— Мать моя женщина! — восторгался очумевший Валерий Александрович. — Жаль, я не догадался снять такое зрелище на видеокамеру. Кому скажи, не поверят! И как в тебя все это вместилось, пичужка ты ненасытная! Ладно, теперь моя очередь, — таможенник крепко сжал стакан. — Не посрамим наше мужское братство! — рявкнул он, как на параде, набрал в легкие побольше воздуха и приложился губами к стакану.

Анатолий и Ангелина, как зачарованные, следили за его острым кадыком, судорожно вздымающимся то вверх, то вниз.

— Уф! — выдохнул Валерий Александрович. — Не тем оружием французы-супостаты воевали с нами в тысяча восемьсот двенадцатом году. Бедный Наполеон, тебе все обозы таким вот коньяком загрузить, глядишь, дело бы дошло и до мирных переговоров, и дружили бы мы теперь с Францией…

— Как Белоруссия с Россией, — сострил Анатолий.

— А че, ребята, за политику мы еще не беседовали? — голос таможенника немножко сел, а язык ворочался чуточку медлительнее.

— Какая политика, — усмехнулась Катя, всматриваясь в его затуманенные глаза. — У нас с вами поединок века, или вы сдаетесь на милость победителя после первого раунда?

— Кто? Я??? Не дождетесь! Дайте мне минутку, сигаретку выкурить, — Валерий Александрович похлопал себя по карманам. — Ну память! Дуршлаг дырявый! Ищу вчерашний день. Я же бросил курить пять лет назад… Ха-ха, а бутылка-то почти кончилась!

— Жаль, что она не резиновая, — подначила Ангелина. — Вам, Валерий Александрович, и этого будет предостаточно. Остатки, как говорится, сладки…

— Да коньяк — не проблема! Была б душевная компания, — голова таможенника падала, будто Валерий Александрович непрерывно кивал. — Щас это допьем и вдарим разведкой по буфету и ресторану!

Дрожащей рукой таможенник разлил остатки коньяка. Горлышко бутылки отстукивало чечетку по краю стаканов, и Ангелина всерьез опасалась, как бы кусочки стекла не отбились и не оказались на дне.

Разрумянившаяся Катя проглотила коньяк залпом. Валерий Александрович тянул медленно, словно в его стакане было сгущенное молоко.

— Вуаля! — он с грохотом, по-гусарски, хлопнул посуду о стол.

Осколки разлетелись по полированной поверхности. Острая заноза впилась в Катин локоть, из ранки потекла кровь.

— А-а-а! — завопила Катя. — Как больно-о-о! Я же говорила, что я невезучая… — длинными наманикюренными ноготками девушка извлекла занозу, кровь хлынула сильнее. — Похоже, суждено мне умереть в этом аэропорту. Сначала буйный молодой человек чуть руки мне не выдернул и кожу с запястий наручниками поободрал, а теперь его начальник принял эстафету. Инквизитор! А главное, вы заметили, что никто больше не поранился, только я!

— Я спасу тебя, маленькая стойкая женщина! — Валерий Александрович ринулся к висящей на стене аптечке, но во хмелю не рассчитал амплитуду поворота и вырвал полочку с корнем, рассыпав по полу весь фармацевтический запас.

Порошки взорвались, повиснув на брюках и ботинках белым налетом, таблетки захрустели под подошвой, пузырьки разбились, содержимое растеклось и перемешалось. Валерий Александрович неуклюже топтался как слон в посудной лавке, грозя разнести весь кабинет. Пытаясь поднять с пола пластиковую бутылочку с перекисью водорода, он наступил на леккер с зеленкой, продолговатый толстый цилиндр прокатился под ногой, и героический спасатель, сменив направление движения, завалился на шкаф, в котором хранились подаренные коллегами сувениры. От столкновения шкаф качнулся, полки обрушились, дверцы сорвались с петель, сам Валерий Александрович провалился вовнутрь, и его засыпало грудой сувениров, привезенных из экзотических стран.

— Он жив? — первой от шока очнулась Ангелина. — Там были весьма увесистые предметы.

— Пойду на раскопки, — позеленевший Анатолий пробрался через развалины и склонился над торчащими из шкафа ногами Валерия Александровича. — А если с ним что-то серьезное, нас же засудят за покушение на должностное лицо…

— Ой! — взвизгнула Катя. — А кто же тогда поможет Илье?!

— Спокуха, ребята! — донесся из глубины хриплый голос. — Пехоту минами не запугаешь! Я тут полежу чуток, отдохну перед ужином… Здесь прохладно, как в спальне… Хр-р-р! Хр-р-р… — и вибрирующий храп сотряс хрусталики на люстре.

— Ну, и какой у тебя план, стратег хренов! — разозлилась Ангелина.

— Может, сбежим, пока нас не застукали? — прошептала Катя.

— Правильно! — согласился с ней Анатолий. — Вы обе бегите, незачем всем троим пропадать, а я останусь, если что — весь удар приму на себя.

— Я тебя не брошу! — хлюпнула носом Ангелина, рисуя в воображении картину позорного ареста. — Катя, беги одна. Тебе Илью спасать надо. А мы уж как-нибудь сами выпутаемся.

— Нет! Или бежим все вместе, или я остаюсь, — категорично отрезала Катя. — Я его споила, мне и отвечать!

— Хр-р-р! Хр-р-р! — беззаботно храпел и причмокивал губами отдыхающий от тяжкой смены Валерий Александрович.

Стук в дверь застопорил пререкания о добровольном самопожертвовании попавших в переделку гостей. Не дождавшись ответа, в кабинет просунулась голова вернувшегося с задания Пинкертона.

— Мать честная! Вот бабка-поганка, обманула все-таки! — выругался он.

— Какая такая бабка?! — ошалел Анатолий.

— Бабка-знахарка, которая божилась, что дядя Валера глотка спиртного в рот не возьмет, — пояснил молодой таможенник.

— Дядя? — переспросила Ангелина. — Валерий Александрович ваш дядя?

— Ну да. Моя мать — его родная сестра, — племянник подставил поближе мусорное ведро, чтобы убрать весь этот бедлам.

— Ваш дядя алкоголик? — сочувственно осведомилась Катя.

— Почему алкоголик? — племянник обиделся за оскорбленного нелицеприятным подозрением дядю.

— Но вы же его у бабки какой-то лечили… Вы же сами только что сказали, — повторила его слова Катя.

— Вы меня неправильно поняли. Дяде Валере пить категорически запрещено, у него как у чукчи что-то неправильно в организме вырабатывается, и алкоголь абсолютно не расщепляется. Поэтому он пьянеет на счет три, а при его должности репутация должна быть безукоризненной. Желающих занять его кресло пруд пруди, — мусорное ведро переполнилось.

— Я помогу, — вызвалась Катя.

— Да сиди уж. Я помогу, — Ангелина шагнула к шкафу. — Толя, проверь ее руку и перевяжи чем-нибудь. А у вас, молодой человек, есть мусорные мешки? Тут одним ведром не обойдешься.

— Сейчас к уборщицам сбегаю, — племянник выскочил за дверь.

— И прихвати еще швабру и половую тряпку, — выкрикнула вслед Ангелина.

Кровь на Катиной ране подсохла. Анатолий вытер кожу смоченным в воде носовым платком и залепил руку пластырем, который благодаря прочной стерильной упаковке уцелел под напором Валерия Александровича. Затем Анатолий откопал заваленную сувенирами жертву питейного поединка века, оттащил его к столу, отряхнул одежду и усадил в кресло. Крепко спящий Валерий Александрович опустился на стол, и доктору пришлось ощупывать больного, проверяя целостность его чресел в полусидячей позе. Но как говорится: «Бог бережет дураков и пьяных». На азартном таможеннике не было даже царапины, только во взъерошенных волосах застряли блестки, осыпавшиеся с диковинного китайского веера.

Катя занялась вычесыванием блесток, мужчины вынесли в мусорных мешках расколотые сувениры и поломанные статуэтки. Ангелина вымела с пола раздавленные лекарства и, намочив в раковине тряпку, протерла пол, ликвидируя остатки пьяного разгула.

— Все! Репутация Валерия Александровича отмыта добела, — отчитался Анатолий. — Комар носа не подточит!

— Огромное вам спасибо! — племянник пожал ему руку и галантно поцеловал ручки дамам. — Даже не знаю, как вас отблагодарить.

— Как очухается и выходится, — Анатолий записал на листке телефон и адрес, — тащите его за шиворот к этому доктору. Он ему такую торпеду вставит — мама, не горюй.

— А нам пора, — Анатолий похлопал парня по плечу. — Вы на нас тоже зла не держите. Мы будем молчать, как немые.

Компания собралась к выходу.

— Доктор, доктор, — племянник Валерия Александровича окликнул Анатолия уже на пороге. — Я вам самое главное забыл сказать! Я же все выяснил про Виктора Каррераса… Он прилетает через три часа парижским рейсом.

— Почему парижским? Вы ничего не перепутали? — переполошилась Катя.

— Нет, — к таможеннику вернулась профессиональная гордость. — Я никогда ничего не путаю! Ваш Каррерас летел с острова Бали с тремя пересадками, будто пытался кого-то запутать или следы заметал.

— Что же нам делать?! — паниковала Катя. — У нас всего три часа!

— А вы поужинайте, — неожиданно предложил Пинкертон. — Вы здесь так долго сидели, что наверняка успели проголодаться. В нашем ресторане отменная кухня. Дядя Валера не простит мне, если я вас не угощу.

— Я — за, — кивнул ему Анатолий. — Дамы тоже, — постановил он за всех. — У меня лично урчание желудка заглушает голос мыслей.

— Я бы тоже чего-нибудь перекусила и кофейку бы выпила, — примкнула к жениху Ангелина.

— И я с вами! — присоединилась к ним Катя. — Я сегодня целый день не ела, некогда было, моталась по всяким юридическим конторам, да все без толку! А в вашем ресторане готовят блюда японской кухни?

— К сожалению, нет, — таможенник раскрыл перед дамами прихваченное по приказу дяди меню.

— Какое счастье! — обрадовалась Катя. — Я буду самую большую свиную отбивную с жареной картошкой и салат оливье, — заказала она, не читая меню. — Мне эта японская кухня снится по ночам в кошмарных снах.

— Ее муж — владелец японского ресторана, — разъяснил Анатолий.

— Бывший владелец, — грустно вздохнула Катя.

— Ничего, Катюша, не горюй, — обняла несчастную подругу Ангелина. — Ты же выиграла пари, значит, нам с тобой руководить парадом. А мы — женщины, натуры гибкие, с нами не пропадешь, мы найдем выход из любого тупика!