Капкан для шоколадного зайца

Глава 3

— У кого какие мысли созрели? — промычал с набитым ртом Анатолий, дожевывая пирожное корзиночку.

— Я сейчас усну от усталости, — жаловалась Ангелина, заказывая третью чашку кофе. — У меня до сих пор уши после перелета заложены и в голове звенит.

— Это все из-за меня, это все из-за меня, — твердила раскисшая Катя. — Я всем приношу только напасти. Пропали мы с Ильей… Пропало наше семейное счастье… А ведь как романтично все начиналось!

Глядя на озабоченную троицу, собравшуюся за круглым столом и выглядящую как на картине «Военный совет в ресторане аэропорта Пулково», невольно хотелось оправиться, подтянуться, застегнуть доверху пуговицы на рубашке и отдать честь грозно шевелящему бровями Анатолию.

Люди ужинали по одиночке и семьями. Кто-то забегал в ресторан перекусить наскоро, проголодавшись в ожидании задерживающегося рейса, кто-то прямо в аэропорту праздновал долгожданную встречу любимых или проводы загостившихся родственников. Лица вокруг Анатолия, Ангелины и Кати сменялись, как калейдоскопические картинки, но троица стратегов этого не замечала. Затянувшийся банкет длился третий час, Виктор Каррерас уже подлетал к Петербургу, нервное напряжение нарастало, грозя обернуться стихийным рукоприкладством.

— В крайнем случае, набью ему морду! — пообещал Анатолий. — Честно говоря, у меня еще на Бали руки чесались. Зря я его пожалел! Нужно было показать этому нахальному шоколадному зайцу, что на каждую силу имеется другая сила. Может, тогда он бы побоялся сюда сунуться? А так Виктор считает, что все его злодеяния и на этот раз останутся безнаказанными.

— Не петушись, милый, — осадила жениха Ангелина. — Каррерас — серьезный противник, и в честном поединке его сложно одолеть. Ты, конечно, парень хоть куда, — она окинула оценивающим взглядом могучий торс Анатолия. — Но и Виктор — не лилипут, ни здоровьем, ни физической силой — ничем не обделила его кубинская матушка-природа. Так что, если вы схлестнетесь, это будет битва титанов.

— А знаешь, что сказал своей дружине молодой князь Александр Ярославович накануне Невской битвы? — многозначительно изрек Анатолий. — Двадцатилетний герой молвил: «…Не в силе Бог, а в правде». А в данной ситуации правда — на нашей стороне.

— Ты, оказывается, фаталист, — усмехнулась Ангелина, щедро поливая кофе взбитыми сливками. — Вспомни тогда еще слова: «Велика Россия, а отступать нам некуда: позади — Москва!»

— Слова-то я помню, не помню только, кто их сказал, — задумался Анатолий и по примеру Ангелины выжал в свою чашку с кофе взбитые сливки из баллончика. — Сладкое полезно для мозгов, — комментировал он, черпая ложкой пышную пену.

— Это политрук Клочков, — Катя взяла сливки и покрыла белой шапкой свой кофе. — Вкусно!

— Где политрук Клочков? — не поняла ее Ангелина, озираясь вокруг.

— В учебнике истории, — пояснила Катя. — Эти слова про Москву и Россию сказал геройский политрук В. Г. Клочков, который надолго задержал фашистов, рвущихся к столице в ноябре 1941 года.

— Надо же! — восхитился Анатолий. — Какие у тебя феноменальные познания! Ты в школе отличницей была?

— Нет! — Катя трясла шипящий баллончик, пытаясь выдавить еще одну порцию сливок. — Отличницей я не была и историей никогда не интересовалась. Просто в нашей школе в старших классах был такой предмет — начальная военная подготовка, который преподавал молоденький учитель. По нему все девчонки сохли, в том числе и я. Звали его Петр Николаевич Клочков. Быть может, он и привирал нам ради красного словца, и тот легендарный Клочков всего лишь его однофамилец, но наш Петрик постоянно цитировал его и гордился им как родственником.

— Катюша, дорогая, — Ангелина склонилась к ушку девушки. — Позволь дать тебе один совет: не раскрывай ни перед кем своих козырей. В настоящей женщине всегда должна быть загадка, а ее прошлое — окутано ореолом таинственности.

— Но я же больше никому… — Катя покраснела как рак, то ли от стыдливости, то ли от напряжения, тряхнула баллончиком изо всех сил, сливки прыснули в разные стороны, обдавая липкими брызгами Ангелину и Анатолия. — Ой, простите! Я нечаянно!

— За нечаянно бьют отчаянно! — Анатолий вскочил из-за стола.

Катя поняла его слова буквально, сжалась в комочек и прикрыла голову руками.

— Анатолий, не смей к ней прикасаться! — крикнула Ангелина, заслоняя несчастную своим телом.

— Да вы что, девчонки, совсем ополоумели? — возмутился Анатолий. — Я же не изверг! Да я хоть кого-нибудь пальцем тронул?

— А я подумала, что вы вскочили, чтобы меня огреть, — Катя с опаской отняла от лица ладони.

— Просто у меня реакция мгновенная, — растолковывал Анатолий. — У всех спортсменов такая реакция.

Пока Ангелина и Анатолий оттирали с одежды взбитые сливки, объявили о посадке самолета из Парижа.

— Ой! — от неожиданности Катя подпрыгнула на стуле, толкнула коленками стол и опрокинула чашки с недопитым кофе.

Коричневые брызги закрасили пятна от сливок, и кремовая рубашка Анатолия приобрела леопардовую расцветку. Ангелине на этот раз повезло больше: на черной блузке кофейные пятна терялись.

— Ой! — снова подскочила Катя. — Какая я растяпа! — по ее красному лицу поползли белые полосы.

Опрокинутые чашки покатились к краю стола.

— Замри! Не двигайся! — скомандовал Анатолий и, как жонглер, на лету поймал падающие чашки.

— А вы все развлекаетесь? — язвительно спросил вернувшийся за ними Пинкертон. — Вы слышали объявление? Самолет из Парижа уже приземлился.

— Как самочувствие дяди? — Анатолий посчитал своим долгом поинтересоваться здоровьем бывшего пациента, ставшего новоиспеченным другом. — Валерий Александрович уже очухался?

— С ним все нормально. Моя мама поделилась со мной рецептом простого, но действенного средства для быстрейшего отрезвления. Нужно в стакан с холодной водой капнуть три капли нашатырного спирта…

— Помогите нам! Я вас умоляю, — Катя посмотрела на него глазами преданной собаки и бухнулась на колени.

Молодой таможенник застыл, как бронзовый Дзержинский, обозревающий горизонты светлого будущего и не замечающий копошащуюся под ногами несознательную гражданку. Но упорная девушка подползла ближе и вцепилась испачканными во взбитых сливках руками в его брючину. Пинкертон отшатнулся, Катя растянулась на животе, однако брючину из рук не выпустила.

— Не смей обижать эту маленькую стойкую женщину! — сурово произнес неизвестно откуда взявшийся Валерий Александрович. — Немедленно подними ее с пола и извинись.

— Да за что?! Я ничего плохого не сделал! — молодой таможенник выдернул ногу и шарахнулся от Кати как черт от ладана.

Катя рыдала, распластавшись на полу. Конечно, она не ожидала, что Ангелина и Анатолий сотворят чудо и по мановению волшебной палочки вернут ее мужу Илье проигранный ресторан и квартиру. И все же в ее наивной детской душе теплилась надежда, что с прилетом друзей все переменится, ее кошмар рассеется как страшный сон. Ведь они уже дважды помогали Кате выпутаться из ловко сплетенной преступниками паутины. Первый раз, еще до знакомства с Ильей. Тогда Стелла Боровиковская, к которой девушка нанялась домработницей после приезда в Петербург, пыталась Катиными руками устранить надоевшего супруга и всучила ей под видом приворотного зелья сильнейший экзотический яд. А второй раз на Бали, когда Виктор Каррерас заманил Голубева в ловушку, упрятал его в затопляемой во время морского прилива пещере храма Змей и потребовал выкуп за его жизнь. И хоть Бог, который, по народной поговорке, любит троицу, выручил неудачницу из предыдущих передряг, на этот раз Катино отчаяние заглушало робко попискивающую надежду и мешало ей расправить крылья и воспарить к небесам, чтобы донести до Господа чаяния страждущей справедливости души.

— Не плачь, Катюша, — Валерий Александрович поднял победительницу питейного поединка и вытер ей слезы своим носовым платком. — Пока я рядом, никто не посмеет тебя обидеть. А ты!.. — он укоризненно покачал головой, гневно взирая на отошедшего на безопасное расстояние племянника. — Как ты мог довести женщину до такого состояния…

— Не ругайте его, — вступилась за напрасно обиженного парня Катя. — Я сама поскользнулась и упала, коленки на сливках разъехались. Да и чего уж теперь-то браниться. Все потеряло смысл: Виктор Каррерас уже прилетел, а мы так и не придумали, как его нейтрализовать.

— Думайте, сколько потребуется, — милостиво позволил Валерий Александрович. — Я вас никуда не гоню…

Анатолий и Ангелина переглянулись, решив, что таможенник еще не совсем протрезвел и туго соображает.

— Спасибо за приглашение, Валерий Александрович, и за ужин, но, сколько ни сиди, проблемы не исчезнут. Мы к вам зайдем на минуточку за сумками, переоденемся и по домам… — Анатолий счел, что более не стоит злоупотреблять гостеприимством.

— У вас вагон времени, ребята, — улыбался таможенник.

Катя посмотрела на недоумевающих Анатолия и Ангелину, часто-часто заморгала пушистыми ресницами и беззвучно заплакала; слезы из ее глаз полились, как дождик из толстобрюхой тучи.

— Малышка, что же ты плачешь? — изумился не ожидавший такой реакции таможенник. — Я же обещал тебе, что все будет хорошо! Я выполнил свое обещание как истинный джентльмен.

Ангелина не сдержалась и выразительно хмыкнула. С одним «истинным джентльменом» она уже была знакома. У Ильи Голубева имелся даже джентльменский кодекс собственной разработки. Но игры в благородство нередко заканчиваются тем, что великодушие отступает перед коварством, и джентльмены выставляют на продажу последние штаны. Нельзя забывать народную мудрость: против лома нет приема, если нет другого лома. Голубеву не повезло, его благородство оказалось бессильным перед подлостью и бульдожьей хваткой сильного противника. И Катя, любимая молодая жена, одна за двоих расхлебывала прелести недельной семейной жизни, а облапошенный джентльмен топил в вине свое горе.

— Катя, не реви! — строго приказала Ангелина. — Еще не вечер! Будет и на нашей улице праздник…

— Конечно, еще не вечер, — бойко откликнулся Валерий Александрович. — Пока вашего злодея будут шмонать у меня на таможне, мы обязательно что-нибудь придумаем. Помните, как говаривал Верещагин в «Белом солнце пустыни»… Таможня дает добро, — он заговорщицки подмигнул Анатолию и Ангелине, а Кате галантно поцеловал ручку.

— Так вы его задержите?! — дошло до Анатолия.

— Ну, не я лично, — заскромничал таможенник.

— Вау! — обрадовалась Катя, запрыгала, как школьница, и захлопала в ладоши. — А вдруг у него обнаружат контрабанду?.. А?!.. — фантазировала она. — Тогда Виктора Каррераса засадят в тюрьму…

— Помечтай, — осадила ее Ангелина. — Виктор не будет рисковать, когда в его руках такой куш. Он готовил свою авантюру долго и тщательно. Твой Илья ему не случайно подвернулся, Виктор ждал и готовился к прыжку. Все его фокусы с драгоценностями престарелых миллионерш были разминкой. Представьте себе, — Ангелина составляла психологический портрет преступника. — Честолюбивый кубинский парень, получивший в России неплохое образование, вслед за своей красавицей-сестрой Сандрой и ее русским мужем Антоном перебирается на Бали. Вокруг бурлит роскошная жизнь. Богатые туристы за день тратят на развлечения столько денег, сколько они всей семьей зарабатывают за месяц. К тому же Виктор несказанно хорош собой, и женщины сходят по нему с ума. Старушки Ева Козловски и Ванесса Дрим чуть глотки друг другу не перегрызли. Но Виктор не намерен связывать себя брачными узами. Свобода и деньги — вот его девиз! Он отделяется от Сандры и заводит собственный бизнес — катает на лимузине состоятельных туристов. Вот тут-то он понимает, что отдыхающие порой разбалтывают обаятельному шоферу самые сокровенные тайны, и Виктор использует полученную информацию для разработки своих хитроумных махинаций. Ради денег он предает свою семью и ради вознаграждения сообщает бывшей возлюбленной Антона, безуспешно разыскивающей его долгие годы, где скрывается от русской мафии карточный кидала. Одного только не учел шоколадный Иуда, что дамочка пошлет на разведку двух головорезов, которые когда-то были лучшими корешами Антона. Братки не продали друга, Иуда занервничал, его план оказался под угрозой срыва. И вот тогда на Бали в поисках приключений прилетел господин Голубев с невестой, чтобы сыграть незабываемую свадьбу не хуже, чем у голливудских звезд, а заодно и преподнести сюрприз нам с Анатолием. К несчастью, наш Илюша как две капли воды походил на шулера Антона, чем и не преминул воспользоваться Виктор. Он на ходу перестроил план и решил выдать Голубева вместо родственника. Заманить джентльмена в ловушку не стоило большого труда. Достаточно было произнести: «Катя в беде!», и Голубев ринулся навстречу опасности, как бык на шпагу тореадора. Я могу только предполагать, что пока Илья томился в плену, план Виктора переменился в третий раз. Сумма выкупа была ничтожно мала в сравнении с оцененным имуществом Голубева. А зачем довольствоваться малым, когда можно отнять все! По своей ли воле, или по принуждению, но Голубев согласился сыграть с Виктором в карты. Этот факт мы выясним при свидании с Ильей. Хотя он еще тот азартный Парамоша, сам на рожон лезет, и я не удивлюсь, что эта инициатива могла исходить от него лично. А в поединке повезло, конечно же, Виктору Каррерасу, знавшему от шурина трюки картежников-профессионалов. Обыграть такого лоха, как наш джентльмен, — плевое дело, проще, чем отнять конфетку у ребенка. Я помню, как Виктор, прощаясь с нами на лодочном причале, произнес: «До скорой встречи, милые дамы и господа». Тогда, на Бали, я не придала этому значения, сейчас все встало на свои места.