Сердце Запада

Глава 4

За следующую неделю новостей не прибавилось, хотя ужасающая находка изрядно оживила коммерческую деятельность в городе: извозчики вздули цены, железнодорожники, наоборот, понизили, и праздные зеваки теперь прибывали в Канзас-сити уже и из соседних штатов: все-таки рисунки в газетах не передавали всех подробностей, а Дэн телевизор пока не изобрел.

Приезжим требовались еда и сувениры. Дом Рейнхартов все-таки разобрали, едва только шериф чуть ослабил бдительность. Теперь окровавленные щепки приезжие могли купить и прямо на вокзале, и на пристанях, и в гостиницах.

По всем улицам мальчишки-газетчики продавали листки и брошюрки, где дело Рейнхартов расписывалось как можно более красочно. Доли Дугласа в этой печатной продукции практически не было: чтобы сохранять хорошие отношения с местными журналистами, в Канзас-сити он свои статьи не продавал, а книга, хоть и была напечатана в рекордные сроки, пока еще с Востока доставлена не была. Интервью местным журналистам он давать не отказался, как-то вечерком все желающие корреспонденты и редакторы смогли с ним пообщаться и он честно ответил на все заданные вопросы, а уж как они этот материал использовали — не его проблемы.

Фицджеральд оживлением на улицах тоже воспользовался. Пирогов, понятное дело, он не пек и брошюрок не печатал, зато у него были велосипеды: успели сделать три двухколесника. На велосипеды он посадил юных клерков со своего завода и велел ездить по городу и по дороге до переправы вроде как по поручениям. У Фицджеральда были свои брошюрки, рекламные, и эти брошюрки клерки обильно раздавали всем заинтересовавшимся. В буклетиках нахваливалось новое революционное изобретение в технике. Продавать фактически было пока нечего, но заказы на велосипеды вовсю принимались. Покупателю была обещана не только доставка велосипеда прямо к крыльцу, но и пять часов обучения у опытного инструктора. Опытных инструкторов у Фицджеральда пока не было, но долго ли обучить каких-нибудь юнцов вроде этих клерков?

Выглядели первые велосипеды замечательно: рамы окрашены алой эмалью, прочие металлические части блестят на солнце, белые резиновые шины выглядят нарядно… ну, это до первой поездки, потом шины уже выглядели не так празднично. На поперечине рамы черные буквы с золотой каемкой, написано — «Роудраннер». Впереди, на рулевой колонке, под самым рулем — пластинка, формой напоминающая гербовой щит, с изображением бегущего мексиканского фазана. По верхнему краю снова надпись «роудраннер», по нижнему, закругленному, мелкими буквами в два ряда: «Механический завод Фицджеральда, Канзас-сити, Миссури». Ну и стоит ли удивляться, что в дальнейшем слово bicycle, которым обозвал эту машинку Дэн, как-то забылось, а все Соединенные Штаты, и за ними весь англоязычный мир, стал называть велосипед — роудраннером?

Квинта, набитый идеями (часть из них он привез из Форт-Смита после общения с Дэном), носился с мыслью устроить рекламный велопробег Бостон — Хартфорд — Нью-Йорк — Филадельфия. С тремя велосипедами? — возражал Фицджеральд. Заказов у него уже было на тридцать, но на заводе сейчас не столько велосипеды изготавливали, сколько модернизировали производство под массовое изготовление велосипедов. И сперва все-таки имело смысл сделать заказанные машинки, а уже потом двигаться дальше. В любом случае, велопробег — это же не просто поставить на дорогу десяток велосипедов и пусть они едут триста миль как хотят. Велосипеды будут ломаться, значит, должно быть оперативное техническое сопровождение, и надо было продумать, как его наладить, а значит, испытать систему надо на велопробеге масштабом поменьше и не в таком людном месте, как восточное побережье. Вот: маршрут Канзас-сити — Седалия — Джефферсон-сити, расстояние сто пятьдесят миль — самое то: в Седалию пригоняют скот из Техаса, и там полно народу и с Юга, и с Севера, есть кому показать техническую новинку. Джефферсон-сити — столица, там люди со всего Миссури, а значит, можно прорекламировать новую машину перед представителями штата, особенно из самых крупных городов: Сент-Луиса, Ганнибала, Сент-Джозефа. И, что немаловажно, между Канзас-сити и столицей уже построили железнодорожную линию, как раз вдоль дороги, и можно нанять экстренный поезд или как оно там называется — паровоз плюс парочка вагонов: вроде как штаб пробега, ремонтная мастерская и заодно гостиница для велосипедистов и сопровождения.

Но оба сходились на одном: велопробег нужен. Не только как рекламное мероприятие, но и как реальное испытание для велосипедов. В любой машине и любой технологии всегда найдутся уязвимые места. Кое-что уже выловили, пока три велосипеда кружили по городу: седла, например, оказались не такими уж удобными, долго в них не проездишь. Штанины постоянно цепляются за шестеренку — тоже надо что-то делать: не то закрывать цепь кожухом, не то выдумывать специальные штаны. Но это все мелочи: и седло в конце концов можно подогнать по заднице, и новую велосипедную моду на штаны ввести, а вот выдержат ли пробег эти невиданные колеса: с тонкими спицами, со сложносочиненной резиновой шиной, цепная передача еще эта… и каково их будет чинить, когда у покупателя не будет в распоряжении вагона с ремонтной мастерской?

Освещать велопробег в печати Фицджеральд пригласил прежде всего Дугласа Маклауда.

Дуглас, однако, был зол. Внешне его злость обычно никак не проявлялась, разве что речи были более саркастичными, да еще он с удовольствием боксировал в спортивном клубе, а вот в этот раз он обозвал Фицджеральда и Квинту стервятниками. Объяснять ему, что деловой человек должен пользоваться любой ситуацией, чтобы получать выгоду — не стоило, равно как и напоминать, что сам-то Маклауд не побрезговал получить гонорар за свои книги о кровавых Рейнхартах. Дуглас считал себя человеком довольно циничным, да и окружающие его люди так о нем часто думали, но иногда цинизм отключался.

Вот и в этот раз, когда Дуглас в интенсивном темпе написал две книги и несколько репортажей, а потом писать стало вроде как не о чем, потому что убийц так и не нашли, цинизм от усталости вдруг отключился, и стало у Дугласа на душе так мерзко, что коньяк и бурбон не помогали. Он попробовал было побоксировать с джентльменами из спортивного клуба, но быстро понял, что нужного эффекта ему так не добиться. Тогда он пошел в один весьма сомнительный кабак около пристаней, и там его от души отметелили, однако и он сам кого-то от души отметелил, так что конец ночи он пил с теми, с кем дрался, пел песни, а назавтра в уже более спокойном состоянии отправился в спортивный клуб изгонять из тела похмелье.

Цинизм, правда, пока не включился, но это было уже неважно.