Креолка. На острове любви

Мадам де Графиньи села во главе стола, Жервез расположился справа от нее, а Айша — слева. Графиня по обыкновению громко обращалась через стол к другим гостям, так что все ее замечания, произнесенные в полный голос, казались особенно банальными.

— Это торжественный вечер, граф. Меня заверили, что грязь на улице не помешает вам приехать. Я говорила, что граф с радостью бросит вызов непогоде и явится на наше маленькое торжество… Да, мадам, этот вечер будто создан для подарков. Надеюсь, вы видите этот бриллиант? Великолепный экземпляр! Он напомнил мне ручные часы, подаренные мадам дю Шатле нашим дорогим Вольтером. Часы были столь щедро усыпаны бриллиантами, что глаза слезились от их сияния… А рабы восхитительны. Не пойму, почему другие люди не… Герцогиня дю Мэн, например, завела самого забавного карлика, вылитую маленькую горгулью… — Айша удивлялась, как хозяйка дома успевает есть, ведь она так много говорила. Однако ее пышная фигура и несколько подбородков не оставляли сомнений в том, что в этом доме на еду не скупятся.

Жервез устроил вечеринку у мадам Графиньи, потому что здесь ему все нравилось. Глядя на картины ван Лоо на стенах столовой, золоченую бронзу и изящные стулья Вольфа, Айша догадалась, что Жервез избрал обстановку, свидетельствующую о большом богатстве и современном стиле. Кроме того, Жервез придал этому событию бесспорную величественность.

Глядя на него, Айша призналась себе, что такого мужа нечего стыдиться. Она никогда не слышала от него ни глупости, ни бестактности. В его фигуре и лице не было изъянов, а отсутствие живости искупалось внешностью — мягкими каштановыми волосами, красивым, ровным, приятным голосом. Ревнивая Айша уже заметила, что некоторые дамы завидуют ей, и зависть им внушает отнюдь не кольцо с бриллиантом.

Жервез перехватил ее взгляд. Карие глаза открылись шире обычного, и Айша заметила в них искру надежды. И вдруг она содрогнулась при мысли, что именно так он будет смотреть на нее в брачную ночь, когда войдет в спальню. Щеки Айши вспыхнули, горло перехватило так, будто его стянули тугой лентой. От Жервеза не ускользнуть, ибо она сама подписала себе приговор.

Айша взглянула на Мари де Рошфор; та над чем-то смеялась вместе с Софи де Бувье. Софи заключила брак по расчету несколько лет назад и не выказывала ни малейшего разочарования. Мари скрасила вдовство, заведя веселого любовника, но не спешила выйти за него замуж, считая, что брак не имеет ничего общего с любовью. Айша убеждала себя, что неплохо бы поучиться у двух ближайших подруг. Она понимала, что брак с Жервезом неизбежен, поэтому нужно отнестись к нему хладнокровно. Айша надеялась, что и ему все представляется в таком же свете и его чувства не задеты.

Однако ей не удавалось успокоиться. Она не знала истинных чувств Жервеза, и это тревожило ее. Айша не могла избавиться от мыслей о Ги, которого потеряла и не желала видеть снова. Айша думала о нем днем и ночью. Флорус в Нанте не знал, где его любимая, но Айше было известно, где Ги, и она нашла бы путь к нему. Но Айша воздвигла непреодолимую преграду между собой и Ги. Если она попытается разрушить эту стену, у нее разорвется сердце.

Ги не помнил более ненастного февраля в своем родном городе. Шел то дождь, то снег, превращая улицы в болото. Он сидел дома, пытаясь читать, писать и вести прежний образ жизни, расположившись у камина с книгой в руках, но у него ничего не получалось. Как следует он прочитал лишь одну книгу — свой последний труд, только что контрабандой переправленный через границу. Этой книгой, «Парламентские системы нашего времени», Ги в целом остался доволен. Он впервые тщательно изучил английские методы управления государством, и Жувер не сомневался, что книга хорошо разойдется. Она была весьма актуальна, поскольку надвигалась война с Англией. Кроме Жувера, Анри Бруссара и Марселя Арио, только Дидро знал, кто скрывается под псевдонимом «Вольнодумец». Он советовал Ги воздержаться от публикации, заметив, что его сравнения французской и английской системы воспримут как вызов. Однако Ги лишь рассмеялся в ответ. Дидро сердито говорил о тщеславии автора, и теперь Ги был склонен согласиться с ним. Ведь тщеславие побудило его признаться Шарлотте, что он тайно пишет книги. Бессмысленный поступок, принимая во внимание то, как повернулись события.

Теперь Ги писал ей письма, отправляя их в камин. Наконец, написав д'Эону, он пригласил его к себе. Ги радовался, что друг согласился совершить путешествие по слякотным улицам, чтобы провести время в его невеселом обществе. В первый вечер он рассказал д'Эону все, начав с того, как неуклюже сделал предложение Айше. После этого Ги с пристрастием допросил его о Моргоне. Шевалье любезно заметил, что не видит причин, по которым Шарлотта предпочла ему Моргона, а также рассказал о помолвке и подарках.

— Этот человек выбирает подарки, следуя своему оригинальному вкусу: он купил ей пару рабов! Не обычных рабов — рабыня лучшая из тех, что были в Версале, помнишь ее? А второй — собственно, я думаю, что он не раб, а наемный слуга. Он настоящий великан и похож на черную гору.

Ги тут же вспомнил неприятную ночь, когда вместе с Шарлоттой возвращался домой из Трувильера.

— Очень высокий и сильный: такого гиганта я никогда не видел!

— Да, клянусь, во всем Париже подобного ему не сыскать. Их отправили в Бургундию дожидаться… гм… когда…

Ги не слушал. Он помнил человека, скрывавшегося в тени. Айша тогда отрицала, что этот черный великан ждет ее, и поспешила избавиться от Ги. Значит, это был слуга Моргона, которого прислали к ней посреди ночи. Какое сообщение доставил ей такой человек в столь поздний час?

— Как ты думаешь, у нее не было связи с Жервезом? — спросил Ги.

— Какой связи? — изумился д'Эон. — Нет, это никогда не приходило мне в голову. Шарлотта казалась мне совершенно невинной. Мари говорила, что она иногда задавала самые странные вопросы о том, что известно каждой воспитаннице монастыря. Помнишь… да, тебя ведь там не было. Несколько месяцев назад на одной вечеринке граф де Брель наклонился к ней и прошептал что-то на ухо. Я могу лишь гадать, что он говорил, но Шарлотта вдруг рассмеялась и громко сказала: «О! Так вы это имеете в виду, граф? Вам следовало сказать так с самого начала, и я сразу ответила бы “нет!”» Брель побагровел, все рассмеялись, и с тех пор он никогда не приближался к ней.

— Сначала я тоже видел ее точно такой же: наивной и неприступной. Но потом… мне не следовало допускать, чтобы она столь многое утаила от меня.

— Что ты имел в виду, сказав в тот вечер, что нет никакой маркезины?

— Ничего. Я просто был зол на себя за то, что так мало знаю о ней. — Вздохнув, он спросил: — Когда свадьба? — Шевалье покраснел, но Ги проявил настойчивость: — Говори же, и забудем об этом. Мы едем к Валери на ужин, так что закроем эту тему.

Шевалье нерешительно ответил:

— Похоже, в марте. На следующей неделе оба приедут сюда, в гости де Рувелла. Оба прибудут вместе с мадам де Графиньи; затем отправятся в Ла-Фертэ — это его имение в Бургундии. Они собираются пожениться там. Думаю, после этого они будут путешествовать, но на сей счет мне ничего не известно.

— Почему?

— В последнее время мы редко видимся с ней. После того как Шарлотта покинула отель «Люксембург», она гостит у Графиньи. Ты ведь знаешь, что мы с Мари узнаем все от старой болтуньи и больше не встречаемся с Шарлоттой, как это бывало прежде.

Решив, что узнал достаточно, Ги размышлял, в какое русло направить разговор. Надвигалась грядущая война, которую сейчас считали неизбежной, поскольку миссия Ниверне закончилась неудачей. Прибыв в Берлин, он выяснил, что Фридрих не только не собирается возобновить договор, заключенный в Экс-ла-Шапель, но уже заключил оборонительный союз с Англией, подписав Вестминстерский договор. Герцог вернулся в Версаль, потеряв союзника. Опасения Ги, что Франция все же лишится наиболее хорошо снабжаемого гарнизона в Европе, похоже, сбывались.

— Есть сведения о том, какую позицию займет Россия? — осведомился он.

— В России меня более всего обнадежило то, что вице-канцлер Воронцов готов прислушаться к точке зрения Франции, а Елизавета втайне благоволит Людовику. Конечно, канцлер Бестужев-Рюмин решительно настроен примкнуть к Австрии и Англии, поэтому мне пришлось соблюдать осторожность.

— Как тебе удалось побеседовать с императрицей?

— К счастью, я очаровал ее с самого начала. — При этом воспоминании глаза шевалье вспыхнули. — Она сделала меня своим личным чтецом. А это означало, что вечером я мог войти к ней в спальню. Только представь себе атмосферу, наполненную благовониями, пол, устланный шкурами… Императрица распустила волосы. Они все еще сохранили золотистый оттенок, но темнее моих — она указала мне на это сходство. Нет, — задумчиво произнес он, — я без труда передал ей все, что мне было велено.

— Значит, она знает, кто ты?

— Конечно. Она сама во всем разобралась, если можно так сказать. — Тон шевалье стал серьезным. — Нам неизвестно, куда Россия двинет войска, если Фридрих нападет на Австрию или на нас. Но Россия не станет действовать поспешно; возможно, она сохранит нейтралитет. Кстати, когда прояснятся обстоятельства, меня отправят туда еще раз. — Он заметил настороженный взгляд Ги. — В качестве официального секретаря настоящего посла. Таков я и есть на самом деле.

— Наверное, императрица удивится, увидев тебя.

— Я с нетерпением жду этой встречи. Жаль, что до этого нам придется иметь дело с Фридрихом и англичанами.

— Ты уже получил назначение?

— Да, когда все начнется, мне придется отправиться на север. А ты что собираешься делать?

Ги не хотел обсуждать армейские дела с д'Эоном, ибо его друг воспринимал каждый шаг высшего командования как послание от Бога.

— Знаешь, в конце концов мы будем воевать вместе с Австрией.

— Не обязательно. Пока еще ничего не подписано.

— Послушай, Фридрих пронюхал о наших заигрываниях с Марией-Терезией, и именно это толкнуло его в объятия Англии. Теперь у него с Англией заключен лишь оборонительный договор, но посмотрим, что произойдет в предстоящие несколько недель. Нас толкнут в объятия старого врага, а тот втянет нас в войну европейского масштаба. Однако мы должны воевать не здесь, а в колониях.

— Что? Ты хочешь отправиться воевать в Канаду, когда враг стоит у наших границ?

— Извини, д'Эон, но европейская драма не имеет существенного значения. Англии это известно, а нам — нет. Настоящее сражение развернется вокруг наших владений за рубежом. Надеюсь, мы не проиграем на всех фронтах с такими командирами, каких нам дадут.

Щеки шевалье порозовели.

— Только не говори мне, что ты собираешься торчать здесь, когда твоей стране грозит опасность!

— Нет, я всего лишь оставляю за собой право выбрать, под чьим командованием сражаться. Я доверяю только «Старому Мародеру». Ришелье отправляется на юг — он написал мне на прошлой неделе. Он из Тулона на кораблях переправляет армию. Ришелье не говорит куда, но я подозреваю, что армия высадится на Менорке: это жемчужина Англии, лучший порт на Средиземном море.