Добрым словом и пистолетом

— Ранвег, — позвал он, — вы ведь уже встречались с мастером Англазаром? О чем они договорились в прошлый раз? Может быть, он приходил с помощником?

Секретарь правильно понял подтекст и взглянул на место, где остался белый силуэт гномьего трупа.

— Я видел его в приемной. Он приходил с помощником или с ассистентом, но тот оставался ждать — беседа с Его Величеством шла один на один. Но не могу утверждать с уверенностью, он это или не он. А из деталей мне известно только, что камень тогда смотрели, и заказ на эскизы был сделан. Больше ничего.

— Очередной заказ, — заметил Орофер и недовольно сжал челюсти.

Уже несколько лет Тингол лелеял мечту вправить Сильмарилл во что-нибудь соответствующее, грандиозное и с завидной периодичностью заказывал эскизы у самых известных ювелиров. Мастера-гномы уже специально тянулись в Дориат в надежде вписать свои имена в историю голодримских камней и прославиться едва ли не наравне с их создателем. Однако дальше эскизов дело никогда не заходило, и со временем среди гномов Менегрота завелась едкая поговорка: «оправить Сильмарилл» — мечтать о несбыточном. Правда, предаваться этим сладостным мечтаниям, а заодно строить козни конкурентам ничто не мешало, и слухи о том, что заказ вот-вот будет сделан, циркулировали постоянно.

— Так, — молчание затянулось, и Орофер решил, что пора заканчивать. — Раз ценных мыслей больше нет — довольно. Бумаги я забираю, — он без разбора отпихнул в сторону футляры, свертки, оружие и прочее и хлопнул по оставшимся папкам и конвертам. — Господин Рандиллион, вы пойдете со мной и начнете разбирать все это под опись и протокол. Далее. Полковник Марондир. Анализируйте информацию. Работайте. Журналы посещений, пропусков — предоставить мне. Поименный список лиц, находившихся во дворце на момент преступления, на стол через пятнадцать минут — мне. Показания свидетелей — мне по готовности. По городу оцепление. Полки внутренних войск уже должны были разместиться, координируйте свои действия с командирами. Въезды, выезды, начать тотальную проверку документов. Рейды по всем окраинам и кварталам смертных. Мастеров этого Англазара на опознание и допрос — немедленно. Прочесывать лес. Здесь работайте как считаете нужным. Далее. Куталион, — он замолчал, смерил Белега цепким взглядом. — Хорошо. Допустим. Вы со своим человеком можете присутствовать, осматривать. Вопросы задавайте полковнику Марондиру или куда он вас переадресует. По дворцу попусту не болтайтесь, расспросами никому не мешайте. И — окончательно на ваш счет я еще ничего не решил. Далее…

— Ваше Высочество… — от такого напора и потока указаний через свою голову Маблунг явно опешил и не сразу нашелся.

— Да, господин комендант, теперь вы! У меня нет полномочий отстранить вас от должности прямо сейчас, как мне бы этого ни хотелось. Но я сразу поставлю вопрос на повестку заседания. Пока же, как действующий председатель Государственного Собрания, я использую полномочия и переподчиняю обоих ваших заместителей непосредственно себе — полковник Марондир, доведите до сведения главы Управления дворцовых дел. Приказ пока устный. От вас же, господин комендант, через два часа жду посекундный рапорт по сегодняшнему дню. Далее — не задерживаю. Корлас, зайдите! Коробку, сургуч, печать — переносим документы… — и он отвернулся к столу, принялся быстро просматривать бумаги.

Белег отстраненно слушал эти стремительные распоряжения, но разглядывал не принца и не оторопевшего Маблунга, а вываленную на стол беспорядочную груду. Из нее задорно свисал кудрявый веревочный хвостик, и Белег аккуратно потянул за него, добыв себе картонку — чистую папку «Дело №».

========== Глава III. Вся королевская рать ==========

— Красавец, правда? — вместо приветствия спросил Тингол, кивая на фотокарточку. Он с порога сунул Белегу вскрытый конверт и нетерпеливо подтолкнул к своему креслу. Сам выглянул на террасу, посмотрел по сторонам и запер дверь, тщательно задернул шторы. — Конечно, хорошо, когда сыновья похожи на отцов, но не в нашем случае. Правда?

Письмо Белег отложил, бегло просмотрев (ничего важного, «Милый папочка, привет тебе от нас всех!»), на карточку взглянул и тоже отложил.

— Собираюсь уговорить Лютиэн прислать парня в город. Что в глуши дичать? Зачислим в Академию, припишем к какому-нибудь полку… Или прямо Маблунгу отдадим, а то он уже на стену лезет. Но что я могу сделать? Толковые нам где нужны? Правильно, на границе. Молчу про другие ведомства: там, между прочим, тоже работают и тоже зашиваются… А в городе надо, надо справляться как есть. Чего в городе-то бояться? Пьяных и контрабандистов? Скажи, разве я не прав?

По-птичьи всплескивая руками, он кружил по кабинету и пристально разглядывал деревянные стенные панели, картины в золоченых рамах, неровный скальный потолок; приостановился у зеркала — пригладил зачесанные в хвост волосы, поправил обшлага мундира. Наконец вернулся к столу, присел на самый краешек. Белег молчал.

— В общем, надо, надо выдергивать. Может, даже спасать! Одичает… Я, знаешь ли, имею серьезный прицел на будущее: передать ему город. Маблунг иначе совсем отупеет: Менегрот нынче не то что раньше, не его это. А так дадим ему военный округ, хватит околоточными командовать. Да и вообще согласен: с Менегротом давно пора что-то делать. Как думаешь?.. Молчишь? — говоря, Тингол все повышал и повышал голос, наклонялся ближе и ближе, пока не навис всей своей массивной фигурой и не ткнулся орлиным носом Белегу почти в лицо. На очень многих этот прием действовал безотказно. Равно как манера по случаю топить посетителей в слишком большом и слишком тяжелом королевском кресле.

— Молчишь, — ответил Тингол себе же, резко выпрямился и поджал губы. — А тебе не кажется, что это я должен молчать? Что это у меня нет слов? Что это у меня начальник разведки срывается, бросает все и, как бешеная белка, целый год носится Тьма знает где?! Играет в партизан! Геройствует! А потом его привозят в некондиционном состоянии, нашпигованного, как гуся?! Это мне Ородрет все это время вопит в трубку, что ангбандские рейды теперь прут прямиком к нему?! Что он из-за этого задирает цены?! Что вообще происходит Тьма пойми что?!..

— Одиннадцать месяцев.

— А?

— Не год. Одиннадцать месяцев.

Тингол осекся, отшатнулся. Капитулируя, вскинул руки.

— Да, ты прав. Тогда это совсем другое дело. Тогда я прошу прощения. Тогда-то все у нас в полном порядке… Белег, да ты в своем уме?! Тебя не долечили?! Так я устрою: давай, звоню — отсюда же поедешь в спецотделение, там, где контуженные слюни пускают!..

— Ты поручил мне приглядеть за Турином.

– Так. Тормозни.

Он поднялся и демонстративно громко протопал к погребцу, раздраженно стал греметь там и вернулся со стопками и бутылкой. Подволок кресло для посетителей и грузно в него уселся.

— Итак, по порядку, — зелень настойки плеснула дважды, по сукну расплылись капли, и в кабинете, смешавшись с трубочным табаком, с сильным, пряным ароматом одеколона, запахло спиртом и полынью. — Верно: приглядеть. Я поручил тебе приглядеть за парнем. Забыли, что он чуть не прибил другого идиота, это отдельный разговор. Но я сказал: «Белег, разыщи его и верни. Скажи, дело замнем». И?

— Я нашел его.

— Так.

— Возвращаться он отказался.

— Отказался, — согласился Тингол и понимающе развел руками. — Ты мне так и передал. И что я ответил?

— «Придумай что-нибудь».

— И ты придумал! — Тингол опрокинул стопку, стукнул ею по столу и удовлетворенно откинулся в кресле. — Ты что-то там у себя в голове придумал, оставил бумаги Ордилю, ключ от кабинета дежурному и был таков! Дурацкая писулька и целый год никаких попыток прямо выйти на связь. Белег, понимаешь ли, это не совсем то, что я имел в виду… Пей.

— Мне нельзя.

— Ну-ну…

Белег подождал, когда Тингол опустошит вторую стопку, здоровой рукой отодвинул бутылку и осторожно облокотился на стол.

— Я оставил тебе не писульку, а рапорт по всей форме. Это во-первых. Мое присутствие требовалось по объективным причинам. Западное Приграничье обсуждали не раз, партизан надо сразу брать под контроль. Это ты сам знаешь. Во-вторых. Связь с тобой я не стал налаживать намеренно: чтобы раньше времени не дергал. И чтобы спрос был с меня. Это в-третьих. А в-четвертых, Ородрету полезно подумать не только о торговле.

Тингол насупился и громко забарабанил пальцами по столу. Даэрон как-то сказал, что на слух может определить, когда это признак растерянности, а когда желания растерянным казаться.

— Знаешь, я все-таки хорошо разбираюсь в окружающих. Тешу себя, это мой главный дар… И всегда знал, что вот ты, тихоня, однажды выкинешь что-нибудь эдакое. Наповал.

Они не виделись больше года. Вернее, Тингол-то видел его, забинтованного и опутанного трубками, в Северном госпитале, но разговора тогда по понятным причинам не случилось. А вот сейчас был подходящий момент, чтобы объясняться и просить прощения.

Белег откинулся в кресле, убрал от лица отросшие — ни туда, ни сюда — настырно лезущие в глаза волосы. Он худо-бедно поправлялся, но перебитая левая рука поленом лежала в шине, не говоря о главном: вместе с тремя пулями в госпитале выковыряли добрую половину легкого. А четвертую пулю даже трогать не решились — постановили ждать. «Придется какое-то время жить с нею, испытывая определенные неудобства», — обтекаемо посулил доктор Курмин в своем умеренно оптимистичном прогнозе. Но могло быть и хуже.

— Потому мы тут и сидим?

Тингол подождал чего-нибудь еще, не дождался — фыркнул, изобразив усмешку.

— В верхнем ящике. Справа.

В верхнем ящике стола обнаружилась увесистая папка − «Операция «ДОР-КУАРТОЛ»{?}[Дор-Куартол (Dor-Cúarthol) — «Земля Лука и Шлема», название, данное той области, которую защищали Турин и Белег из своего убежища на Амон-Руд.], «СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО». Содержимое впечатляло подробным планом с картами, выкладками, штампами и подписями, включая подпись Турина (настоящую) и подпись Белега (от настоящей почти неотличимую). Вводная в развернутом виде примерно повторяла только что озвученные доводы, дата стояла — прошлогодняя. В конце пачкой лежали сводки и донесения.

— Это я из палаты писал? — Белег кое-как прижал папку локтем и отцепил последний листок. − Не приходя в сознание?

— «Своевременная отчетность — мать порядка».

Они помолчали. Белег шелестел страницами, Тингол за ним угрюмо наблюдал.

— Ну? — наконец не выдержал.

— Грамотно.

— Грамотно, — передразнил Тингол. — Конечно, грамотно! Знаешь, как мы это сочиняли? Орофер на полном серьезе готов вас обоих прибить… Ладно, давай, уберу. Сиди, — он поднялся, без особых усилий подвинул кресло прямо вместе с Белегом и с сердитым грохотом стал открывать сейф. — В общем, дело закрыто и будет сдано в архив. Ситуация проанализирована, выводы сделаны, коллективная задница прикрыта — и своих, и союзников, и прессу заткнули правильными комментариями. Все шито-крыто, официально проводилась строго секретная операция, и мы вопреки вашим стараниям не выглядим полными кретинами. Пройдет пара лет — все уверятся, что так и было задумано. От вас двоих сейчас какие нужны отписки — сделаете. В трибунале дело все равно заведено, потреплют для порядка, но лютовать не будут. Слушаешь меня?