Добрым словом и пистолетом

После вскрытия сейфа полковник Марондир на свой манер повторил подчиненным распоряжения принца и ушел, пообещав вернуться с показаниями и с последней информацией по осмотру помещений. Негаданное переназначение никакой реакции у него не вызвало.

— Маблунг — да, он там витает где-то, раздумывает, ты бы вообще-то зашел, встряхнул его, а то у меня не очень… Короче! Маблунг сказал ничего от тебя не таить, но я бы и не стал, ты знаешь, — Марондир продолжил, когда вышли на террасу и притворили за собой дверь. — Белег, давай прямо — я сразу обозначу, чтоб без непоняток: меня не касается, что вы там весь год крутили, разведка всегда своей головой живет, а мое дело — на улицах порядок. Тебя я знаю, сколько сам живу, поэтому что понадобится — говори. Орофер командует, кто-то должен, но как работать, мы знаем сами.

— Спасибо, Сурьо.

— Да какое тут… — Марондир крутанул головой, видно, хотел добавить что-то, но передумал — только рукой на стекло махнул. — Справимся. Ребята самые толковые, всякого повидали. Правда, и самомнение под стать, все время приходится на место ставить… Сам знаешь, с голодрим иначе никак… Ну да ладно. Держи вот. Здесь копии показаний, здесь — журналы регистраций за последний месяц. Если кратко, там совсем ничего. Понимаешь, вот просто: ни-че-го. Со слов Алорона — он уже один тогда сидел — без пяти одиннадцать король выглянул и сказал: как придет посетитель, сразу пускать. Но за час только прибегал курьер из Казначейства, и глава Дорожной службы получил от ворот поворот и сразу ушел. В остальном телефон звонил — и никаких подозрительных звуков из-за стены. Фарвил, когда шел, тоже ничего такого не видел. Первые опросы адъютантов, других секретарей, гвардейцев, караула — все здесь, но и там никакой конкретики.

— И шедшего через парк незнакомого гнома никто не видел?

— Клянутся, что нет. Ну ты понимаешь же, если захотеть, там можно прокрасться… Артельщики еще наши дворцовые… Да, может, просто не обратили внимания, с чего бы обращать, — Марондир замолчал, посмотрел под ноги. — Проклятье, да я все понимаю…

Караулы на входах во дворец стояли как положено: главный пост за парадной лестницей с площади Хирилорн, второй — в арке с Лучного поля. Там-то как раз аккуратно проверяли документы визитеров, а своих знали в лицо. Но во всем здании было еще несколько дверей и лестниц, где дежурные тоже стояли, но подход к охране был более свободный — все равно с непарадного входа шли только свои. Не говоря о более чем условном оцеплении со стороны леса… Да и в том потоке посетителей, что лился в двери канцелярии, комендатуры, Государственного Собрания и прочих ведомств, а затем смешивался, растекался среди служащих и офицеров, отследить кого-то было затруднительно. Но хуже всего — и это главное — стремления такого никогда не было. Большинство офицеров ходило через парк не столько от сущей необходимости, сколько по обыкновению и в стремлении сократить дорогу. Тингол на участившиеся после Бреголлах доводы о возможном режиме только отмахивался: «У нас самая надежная и непроницаемая граница во всем Белерианде. Я не буду запираться от своих в собственном доме». Напоминания о собственном зяте его почему-то не убеждали.

— Может, и не обратили, — Белег покаяния комментировать не стал. — Что с мастером Англазаром?

Марондир хрустнул костяшками, с силой закусил губу.

— Можешь посмеяться: снова ничего — хорошего. Отправил к нему команду, сейчас отзвонились: мастер вчера, как обычно, вышел прогуляться перед сном — привычка у него такая. Сегодня управляющий подал заявление об исчезновении, и участок в Квартале как раз подумывал, не кончить ли гонять чаи и не начать ли что-то делать. Пока вот, миграционное дело. Копия — тоже можешь оставить.

Белег полистал наспех переписанные бланки и присмотрелся к подколотой фотокарточке; разрешение на проживание продлевали в этом году, и снимок был свежим. Запечатленный на нем моложавый солидный гном с явно крашеными волосами и аккуратно расчесанной бородой имел определенное сходство с забитым насмерть гномом из кабинета короля. Но определенно им не был.

— Белег, может, подскажешь что? Куда, где, что главнее? Я все бегаю, будто догнать пытаюсь — а не успеваю поразмыслить, — Марондир расстегнул на мундире верхнюю пуговицу и обшлагом вытер блестящий лоб. Плечистый, широколицый, с густыми бровями и мягкой ямкой на подбородке, он всегда был энергичным, сообразительным и быстрым на верные решения. Маблунг очень его ценил.

— Что главнее? Я не знаю, Сурьо, — честно ответил Белег, — никто сразу не скажет. Нужны результаты от врачей, показания и обыск. И допросы гномов. Дальше будем сопоставлять.

— Да-да, это-то понятно… Только видишь, мы их, этих — из мастерской, сюда еще не переправили, — Марондир быстро закивал и раздосадовано дернул подбородком. — Явился Магистрат полным составом и требует объяснений и оснований. Там сейчас посольские включились. Я вот и размышляю…

Квартал Наугрим, или попросту Квартал, был выделен гномам в постоянное пользование на безвозмездной основе — этакий жест вечной дружбы и доброго сотрудничества между двумя народами. К нему, образуя правильный квадрат (единственный оставшийся от некогда амбициозного плана сетчатой городской застройки), примыкали Большие Торговые ряды — сердце всей внешней торговли Дориата, денежных махинаций, крупных сделок и долгих переговоров за закрытыми дверями. Власть в этом городе-в-городе осуществлял Магистрат — девять почтенных мастеров, глав основных цехов под председательством полномочных представителей от Белегоста и от Ногрода с правом обоюдного вето. Через Магистрат велось и взаимодействие сорокатысячного гномьего населения королевства с его официальными структурами.

— Сурьо, — Белег отложил бумаги на парапет и повернулся, застегнул Марондиру верхнюю пуговицу.

Под началом Маблунга тот служил очень давно, едва ли не с первых лет Менегрота — отец привел. Сперва просто в дозорном отряде при строящейся крепости, потом отряд возглавил, потом получил еще один — так и дорос до полковника и до правой руки коменданта столицы. Отец, бывший охотник, еще с Куйвиэнен, подобно многим таким, однажды и тесным Менегротом, и службой пресытился — вышел в отставку, перебрался с женой в провинцию и счастливо жил там на природе. Другое дело сын — плоть от плоти большого города.

— Сурьо, — повторил Белег и поправил ему погоны, — твой король мертв. А информация от этих гномов сейчас очень, очень нужна. Не надо размышлять.

Красный, переминающийся на месте Марондир застыл и как по щелчку сделался пунцовым.

— Я тебя понял, — ответил через паузу. Поправил на бедре кобуру, дернулся к стеклянной двери, но тут же развернулся и быстро пошел к парку. Резкий свист и оклик, обращенные к кому-то из полицейских, донеслись уже из-за деревьев.

16 часов 56 минут

Какие-то совещания на высшем уровне уже состоялись: это было ясно со слов офицеров в коридорах. Орофер дал распоряжение созывать Государственное Собрание, но до него еще не дошло — не раньше официальных заявлений о случившемся. Пока же выработать это самое заявление и обсудить первичные меры должен был узкий круг — Малый кабинет. Входили в него одиннадцать членов: резкий, решительный и неуступчивый генерал Гилрэс — командующий войсками; непрошибаемо-спокойный командующий Границей генерал Аймо (а вернее, его постоянный заместитель в столице − полковник Ириу, тоже спокойный, хоть и не настолько); начальник разведки; глава Посольского управления принц Галадон; комендант Менегрота; главный казначей или его заместитель; выбираемый на десять лет представитель народов нандор (на данный момент — молчаливый и скромный господин Диртан), а также главы Медицинского и Управления дел культуры и призрения − полковник Вальвэн и профессор Сульвег. Председательствовал сам король или в редких случаях его отсутствия — принц Эльмо. У того не было никакого официального поста или должности, но официально закрепленным местом и правом голоса он обладал.

О необходимости присутствовать на заседании Белегу и Турину сообщил запыхавшийся и едва не плачущий порученец Орофера.

— Куда же вы пропали?! — выпалил он, когда обнаружил обоих в парке на берегу Круглого пруда.

Молодой человек ходил по берегу, трое полицейских в болотных сапогах бродили по бедро в воде и щупами мутили воду, надеясь что-нибудь отыскать.

— Я прикинул: здесь тропа самая уединенная и ведет прямо к лесу, — поделился Турин, когда увидел вышедшего на голоса Белега. — Если б сам выбирал, так бы и шел. А дальше к Старой Конной. На машину или верхом — и тю-тю. Может, по пути что-то скинул…

Рациональное зерно в этих поисках было, но проверить лично не удалось — явился порученец.

Малый кабинет заседал в Новом дворце в отдельном парадном зале. Сам зал был просторный, но не чрезмерно; высокий, но без излишеств; вполовину закрыт дубовыми панелями, дальше — тканевыми обоями с густым растительным узором. Пол укрывал богатый ковер — еловые лапы и переплетения золотых жгутов. Окон здесь не было, и тяжелая дубовая дверь в единый стиль панелей, мебели и резного потолка не пропускала звук ни в зал, ни из него.

Помимо самих членов кабинета внутри переговаривались, пихали друг другу бумаги и давали распоряжение высшие офицеры, адъютанты и секретари всех ведомств. Галадон как будто пришел в себя и диктовал помощнику, Орофер внимательно слушал рослого светловолосого штатского со скучным, непроницаемым лицом. Тот что-то тихо и ровно говорил, почти не шевеля губами, но успевая наблюдать за всем, что происходит вокруг — как того и следовало ожидать от действующего заместителя начальника разведки. Бывшего шефа он тоже видел и игнорировал.

— Здравствуй, Белег, — донесся сквозь общий шум голос Эльмо. — Здравствуй, Турин.

Брат Тингола в обычном своем длиннополом старомодном одеянии стоял за спинкой кресла как раз напротив пустого кресла короля и будто к чему-то прислушивался. Явно не к разговорам. И явно не к шагам. Из всех, кого Белег за свою жизнь знал, Эльмо обладал самой развитой способностью эти шаги запоминать и потом мгновенно узнавать идущего в любом шуме. Молодые офицеры и слуги во дворце всегда поначалу этого пугались.

— Здравствуйте, Ваше Высочество, — откликнулся Турин, дернулся поклониться и, как всегда, стушевался.

— Здравствуй, — Белег подошел — обняться.

Чуткие пальцы Эльмо привычно пробежали по спине и плечам, легко коснулись лица.

— Как ваши дела? Элу не преувеличил, ты похудел… Кайссэ читала мне ваше объявление. Мы даже затеяли игру — придумать вам задание потруднее…

Они с женой часто что-то затевали, начинали вдруг перебрасываться спонтанными стихами, певучими фразами, низками цитат — будто забывали про окружающих и переходили на собственный странный язык. Некоторых пугало и это. Хотя главной причиной смятения и досужих кривотолков были не эти мнимые странности, а повязка у Эльмо на глазах.