Побег от прошлого

Глава 1.

Вторник у Алика был выходным днём. Для нормального человека это означало бы что? Долгий сон, желательно за полдень, а затем – шарканье тапочек по вытертому паркету до уборной, неспешный моцион, чашка крепкого кофе с гренками и сыром, томик Гёте в руки – и можно хоть до вечера засесть у окна работать, пока светло. Окно в его комнате было огромным, в половину стены - осколки былого имперского величия. И только перед ним, замотавшись в плед по плечи и положив том на низкий подоконник, а самому забравшись с ногами на тахту, было так хорошо читать, мелкими глотками прихлебывая обжигающую язык черную муть и заедая кусками белой булки с маслом и сыром. От окна бы дуло, и пахло бы так томительно и тоскливо – как будто морем, как будто Невой, а на самом деле – поднятой дождем стылой вонью, опять двор загадили, сво…

Но, к счастью, или к сожалению, у Алика не было во вторник привычки залёживаться в постели. Полина и Сергей, племянники, просыпались чуть ли не раньше него, и ему нужно было отводить детей в садик. Да и потом… Ира, его сноха, уже не ложилась после того, как шестилетки отправлялись «на отсидку», начинала греметь посудой и реветь пылесосом, галдел телевизор, бранились соседи на кухне, выясняя в сто миллионный раз, кто загадил общий сортир и чьи это макароны прикипели к горелке. Гёте покорно следовал в портфель, туда же, любовно упакованный в защитный мешочек, между тетрадями и замшевым чехлом очков торжественно опускался смартфон, и вскоре Алик, наскоро перекусив бутербродами, отправлялся грызть очередной кус гранита науки.

С другой стороны… Вот если так посмотреть, то выходным в полной мере только этот день и являлся. Не было пар, он сам ничего не читал ни второкурсникам, ни «заушникам», так что с чистой совестью мог сколько угодно сидеть в БАНе ( прим. автора: Библиотека Академии Наук, СПб), взяв в читальном зале периодику, с нескрываемым наслаждением вникая в строчки текста и между делом грызя передними зубами миндаль, которыми вечно набиты были карманы. В перерыв спуститься в столовую, взять салат «Нежность» и восхитительные корзиночки с белковым кремом. Непременно встретить кого-то из преподавателей, лишь недавно принявшихся при встрече не кивать брюзгливо, как большинству студентов, спеша отвести взгляд, а раскланиваться чинно, почти как с равным. Можно даже сказать, коллеги.

Текст ложился на бумагу легко, он был в прекрасном настроении и уже предвкушал успех. Разумеется, его труд будет оценен по достоинству. Честно говоря, денег остро недоставало, на Озоне готовился перевыпуск книги, которую он давно и безуспешно искал, да и Новый Год не за горами. Хотелось бы хоть в этом году встретить его богато, сделать подарки всей семье, купить Полинке новую Барби, она так о ней мечтает, а Ира против... За этими размышлениями работа, а с нею и световой день, подошли к концу. Сочтя свой труд достойным поощрения, Алик пообещал себе награду и направился домой пешком, игнорируя огромные очереди на продуваемой всеми ветрами остановке.

Пройдя по набережной до моста с витыми чугунными решетками, он ненадолго задержался на его середине, «завис», глядя в стылую серую воду, сильным течением влекомую всё дальше, к порту. Вид открывался такой, что немыслимо было не притормозить и не окинуть взглядом набережную, тускло блестящий в пасмурном мареве купол собора, колоннады и бьющие о гранитные берега волны. Течение Невы было сильным и водовороты в ее глубине манили и звали, звали… Дозвались! Сорванная порывом ветра, шапка слетела с его головы, и практически сразу же хлынул дождь, не слишком сильный, но холодный и затяжной.

Да и ветер дул такой, что порывами зонты выворачивало. Алик как истинный петербуржец давно уже "отрастил жабры" и на знаменитый местный дождь не обращал внимания, пока не начинало лить уже всерьез. Но всё же...

Машины стояли в три ряда в пробке, о ловле маршрутки не приходилось даже мечтать: рабочий день кончился и всё было битком. Алик прибавил шаг, но до дома было еще не близко, и мелькнувшая на углу Казанской улицы вывеска показалась продрогшему парню спасением от непогоды. Войдя, он просиял от счастья: свободные места были, внутри было тепло и уютно, а пахло так аппетитно, что желудок громко заворчал. И он со слоновьей грацией ринулся к свободному столику, не успев проморгаться. Как иначе он мог опрокинуть на сидящего за соседним столом человека мокрую куртку, сверху его вдобавок припечатав вешалкой?!

День был дерьмовым и до того, а уж получить сырой болоньевой курткой по морде - просто вишенка на торте, мать его! Влад чертыхнулся, но увидев, кто его так приложил - смягчился. Сопляк совсем, ну что теперь в самом деле, голову ему открутить что ли. Отмахнувшись на его неловкие извинения, он вернулся было к своей недопитой чашке, но... Пацан маячил рядом, переминаясь с ноги на ногу. Ну точно, пока он там возился с курткой, последнее местечко в небольшой кафешке заняли и теперь за столиком уже вовсю обнималась какая-то парочка. Пихнув соседа локтем, Влад мотнул головой в сторону свободного стула.

- Садись, не майся. Место свободное.

За окном и правда началось нечто вроде репетиции второго Потопа: ветер рвал ветви деревьев и зонты из рук незадачливых прохожих, дождь усилился и хлестал зарядами, белесыми, лупившими об асфальт как шрапнель... Стиснув губы от такой ассоциации, мужчина хмуро смотрел за окно незрячим взглядом. И вздрогнул, услышав звонкий высокий голос:

- Ого! Вот это поливает! Здорово как!!!

Столик был у окна и парень напротив чуть не носом в стекло уткнулся, сияя улыбкой и с щенячьим восторгом рассматривая пузырящиеся лужи, потоки ливня на стекле, метущиеся меж низких свинцовых туч молнии. Сам такой нескладный, длинный, тощий, как щенок легавой - длинноногий и дурашливый. На носу очки в старомодной оправе, стрижка давно отросла, так, что мокрая тёмная челка падала на глаза. А вот глаза красивые, кстати, золотисто-орехового цвета. И руки, когда он достал из потрепанной сумки-мессенджера простенький смартфон позапрошлого года выпуска, тоже оказались красивыми. Тонкие пальцы, выступающие косточки на запястье, узкие кисти. У самого Влада руки были простые, пролетарские, шире этих курячьих лапок раза в полтора, как ни посмотри, да и мозоли на костяшках, на указательном пальце... Стоп.

Мысленно дернув себя за шкирку, мужчина кашлянул, прочищая горло, и заметил:

- Тут чай хороший. И сендвичи.

Не то чтобы ему было не пофигу, но все таки сидеть как в столовке и даже словом с соседом не перекинуться было неуютно. Да и вообще... Нужно было тишину в себе чем-то заполнить, не дождем же этим долбаным!

Поднимая злосчастную вешалку и цепляя обратно куртку, Алик испуганно сжался, ожидая заслуженной ругани, а то и зуботычины, и едва смог выдавить никчемное:

«Ради бога, простите, я не хотел. Вы не ушиблись? Я всё поправлю, я…» Но сегодня явно был настоящий выходной, из тех лучших дней в году, которые вспоминаются потом иногда, вызывая улыбку и тепло в душе. Его не только не побили, но даже не обругали. Похоже, сидящий за соседним столиком мужчина вообще не придал его оплошности значения. Счастливый день!

Просияв, он принял приглашение присесть и устроился с комфортом, полюбовался буйством стихии за окном, а затем торжественно вынул подарок брата, над которым трясся больше всего на свете, и погрузился в виртуальность, довольный собой и миром вокруг. Царапало сомнениями только одно: сидеть просто так, за красивые глазки, ему никто не позволит, а на что-то дорогое банально не хватило бы денег.

Задумавшись, будет ли уместно попросить меню или проще сразу уйти, пока не пришлось ловить челюсть и с позором бежать при виде ценника, он чуть дрогнул, когда его окликнул сосед по столику, а потом благодарно кивнул ему.

Ценник, кстати, оказался вполне себе гуманным. В итоге вскоре он обзавелся большим сэндвичем с сыром, помидорами и ветчиной, а также здоровенным чайником чая с какими-то добавками. Жизнь продолжала ему улыбаться.