Месть донатера

Глава 44. Итоги

Реал. Москва.

Фанфары отзвенели и внушительную группу представителей корпорации Welt der Spiel неприметный генерал перехватил уже на выходе.

— Господин Штельмахер!

— Was wollen Sie?

— Мне бы с вами побеседовать. Приватно. Час-полтора — не более. Тут местечко есть недалеко- без лишних ушей. И кормят вполне прилично. Традиционная русская кухня.

Всполошившаяся, было, охрана успокоилась по мановению руки. Томас решительно отодвинул переводчика:

— Я есть слегка владею русским. Будет языковой практик.

— Mein Deutsch ist auch nicht sehr gut. Aber gemeinsam schaffen wir das.- ответил генерал.

— Natürlich! Разумеется. Один момент! — Штельмахер обернулся и в пулеметном темпе прострочил указания для своей группы на дробном немецком. Суть была проста- ждать в отеле, готовить все к обратному путешествию в Vaterland.

Генерал уважительно цокнул на пару внушительных Руберов, ожидавших делегацию. Корпоранты Welt der Spiel вообще крайне редко пользовались чужим транспортом, а уж высокопоставленные- практически никогда. Свои машины, свои самолеты- даже поезда.

Впрочем, солидный Аурус даже на фоне высокотехнологичных Руберов выглядел вполне достойно. Место, куда их привез этот бронированный монстр, менее всего напоминало ресторан или иной общепит- впрочем, щедро накрытый стол в просторном кабинете действительно присутствовал. Открыв панель на стене, генерал набрал несколько комбинаций и огромное панорамное окно подернулось еле заметной паутиной.

— Тишина? — поднял бровь Штельмахер.

— И Тишина и Тьма. Толян, братишка- тридцать долбанных лет- как же я рад тебя видеть! Они стояли, крепко обнявшись. Потом Штельмахер толкнул генерала в плечо:

— Ладно, мелкий, хорош уже сырость разводить. Дай хоть выпью с братом.

Генерал засуетился, звеня стаканами, а Штельмахер вовсю орудовал тарелками.

— Привык основательно пожрать- бросил он виновато:

— Эрма прекрасно готовит, а немецкая кухня довольно нажориста.

— Кухни холодных стан в этом схожи. Давай, Толя! Прозит!

— Паразит! Ты паразит! Знал бы ты, как оно уже за тридцать лет надоело. Твое здоровье, братишка. Твое здоровье!

Штельмахер вкусно и основательно ел, а генерал с непривычной для него нежностью смотрел на брата.

Их всегда было только двое. Менты нашли их на улице — невесть откуда взявшийся тощий пятилетний Толян тащил на себе худого годовалого Санька. Их родителей искали довольно долго- и безуспешно. Уморительно серьезный голубоглазый блондин — он магнитом притягивал внимание потенциальных усыновителей, но первым же «серьезным людям», вознамерившимся разлучить его с братом устроил настолько жуткую и непотребную сцену, что после этого братовьев стерли из всех анкет и заклеймили, как «психических». Оба были влюблены в спорт и занимались до изнеможения. Оба, словно губка, впитывали языки. И каждый из них умереть был готов за второго. Документы, поданные Толяном в суворовское, читались, как поэма. Четыре языка, разряд по самбо, разряд по стрельбе, разряд по плаванью, по шахматам. Папка всевозможных наград и грамот с региональных соревнований и олимпиад напоминала том большой советской энциклопедии. Судьба Толяна, было, совсем определилась- но вдруг ему сделали неожиданное предложение из одного довольно серьезного ведомства.

— Брату моему тогда тоже шанс дайте. — сказал Толян серьезно.

— Ну, если он хоть вполовину так хорош- улыбнулся покупатель.

— Он не вполовину. Он будет лучше. — звучавшая в голосе абсолютная уверенность заставила представителя серьезной конторы затребовать дело Александра Найденова. И в специнтернат улетели оба брата — двенадцати и восьми лет от роду. Потом была напряженная учеба и спецподготовка. А потом его брат исчез- потому, что это было нужно Родине. Но Сашка не заплакал и не взбунтовался- им дали попрощаться и брат сказал:

— Служи. Пробивайся наверх. По возможности- в генералитет. Цель- управление особых операций внешней разведки. Справишься- сможешь организовать нам встречу.

— Я понял, брат. Я все сделаю. Жди.

И сейчас генерал Найденов с улыбкой наполнял Абсолютом рюмку жующего брата.

— Хорош уже жрать-то, владелец заводов. Расскажи хоть в общих чертах- как оно было.

Томас Штельмахер сыто откинулся в кресле.

— Рассказать… да тут в двух словах и не расскажешь- но попробую. То, что тридцать лет назад начали торговать теми секретами, что нельзя- это ты и сам знаешь. По должности. Такая уж планида у нашей многострадальной родины — что у власти не только те, кто дела делают, но еще и всплывает всякое… и решено было делать запасной аэродром. Полюс силы, независимый инструмент, до которого не дотянуться шаловливые ручки.

— Почему в обход Первого?

— Потому, что Первый- это должность. Сегодня наш, завтра — чужой. А давать это в руки гражданским- ну, мы же не придурошные американцы. Демократия демократией…

— А гранаты от дураков запирать надо.

— Точно. Да и зависим он от олигархов, окружения. Кажется всемогущим, но опутан тысячами нитей.

— И брат мой исчез, а появился Томас Штельмахер.

— Ну, не только Томас. Хотя Штельмахер — это, конечно, сейчас центральная витрина.

— Черт в чужой стране, с нуля, без денег…

— Ну что еще за глупости ты говоришь! Без денег! Саша, меня засылала Контора — да, сейчас фонды здорово пополнились нашими трудами- но и тогда внешники были совсем не бедными. А по связям- я уже говорил, что был совсем не один — такой проект, как Шпилька не потянуть в одиночку даже гению- а вирт это, все же, не совсем мое.

— Знаю.

— Вот. В общем, тут еще тесть помог.

— Не жалеешь? Все- же брак ради службы… Штельмахер заливисто расхохотался.

— Сашка-Сашка. Досье на меня читал?

— Ну?

— Сколько у тебя племянников?

— Четыре.

— Ради службы? Да там вообще все смешно получилось.

— Расскажи.

— Да рядовой какой-то прием. Там даже все совсем не про нас- просто надо было, чтобы Штельмахер в бомонде примелькался. И она в углу- скромная, зажатая. Шампанское ударило в голову- и через полчаса я уже распушил перед ней хвост, а она делала большие глаза и заливисто хохотала над моими шутками и стоила глазки. Вечер удался и мы вдвоем прекрасно проводили время. А часа через три меня серьезно пригласили за серьезный стол и серьезный пожилой господин попросил меня объяснить мое дело в жизни и мои намерения.

— И?

— Мы с Эрмой периодически обновляли бокалы — в общем, шампанское еще работало. Как мне потом рассказывали- состоялась самая удачная презентация проекта за всю историю фирмы.

— А она?

— Эрма? Да как и сейчас- сидела рядом, жутко гордилась и блестела глазами.

— И что в итоге?

— Ну, меня спросили, серьезны ли мои намерения. Я сходу и выпалил, что абсолютно все мои намерения предельно серьезны.

— Шампанское?

— Оно. В общем, серьезный господин назначил мне встречу и сказал, что все мои намерения будут восприняты вполне благосклонно. Все намерения. И только подавая руку очаровательно порозовевшей Эрме я понял, что он имел ввиду. А потом Эрма рассказала мне, кто у нас папа. Так Томас Штельмахер стал абсолютным и единовластным теневым главой созданной им корпорации.

— Да уж, породниться с хозяином половины промышленности Германии…

— Ну, не совсем половины. Но и не только Германии, конечно. В общем, дело это сильно облегчило, да. Потом мы пришли в Россию- стало чуть проще. Я «зубрил» русский- Эрма хохотала, обзывала Russischer Bär, наряжала в ушанку и валенки и готовила борстч. Генерал ухмыльнулся:

— Веселая у тебя жена- повезло. Ну, даст Бог- поближе познакомимся.

— Добился-таки?

— Да, Толя. Я теперь твой официальный куратор, брат. Одного не пойму- почему именно немцы?

— Потому, что они наши немцы Саня. Вспомни хоть этот несчастный Северный поток- всего восемь ниток- и из-за каждой Германии приходилось вести настоящую войну против «просвещенного мира»-и она справилась! Шестьдесят процентов импорта забираем мы. Ресурсы- да проще перечислить то, чем мы их не снабжаем. Польша построила за наш счет огромный прямой автобан- шесть полос в каждую сторону- не справляется! А мигранты? Именно «понаехавшие» русские и белорусы прижали и выдавили эту черную пену. Думаешь, прагматичные дойчи промолчали, оттого, что не заметили? Нет, все было взвешено, учтено и оценено. Они ЗНАЮТ, кто им друг, а кто враг. Боятся просто открыто об этом сказать. Да и не нужно пока это. Саня- Саня… Они пьют водку, растят детей, плачут, когда больно и смеются, когда весело. Они такие, как мы.

— Онемечился ты, хер Штельмахер.

— Наверное. И я не допущу, чтобы два моих народа стравили между собой.

— Мы не допустим, Толя. Мы, брат.

— Я горжусь тобой брат — рюмки со звоном встретились в воздухе:

— За Родину, брат!

— За Родину!