Знак звезд

— Значит, кто-то все еще мог бы использовать часть моей силы, если бы мы сблизились?

— Да.

— Но я должна согласиться.

Энсон покачал головой, его глаза потемнели.

— Это архаично и в значительной степени испорчено, но можно навязать связь против чьей-то воли.

— Что?

Кин кивнул.

— Волку, которого принуждают, больно. Это форма сломления воли. Но это возможно.

Меня охватила тошнота. Это была форма изнасилования во многих отношениях.

— И вы думаете, что кто-то может захотеть сделать это со мной.

Лукас снова взял меня за руку.

— Ты очень могущественная. Более могущественная, чем мы когда-либо могли мечтать. Это делает тебя мишенью.

Энсон придвинулся ко мне поближе.

— Мы не допустим, чтобы с тобой что-то случилось. Отныне мы остаемся с тобой в качестве твоих постоянных теней.

Мои постоянные тени. Две из которых даже не хотели иметь со мной ничего общего. Ощущение жжения в глубине глаз вернулось.

— Это не сработает.

Кин выпрямился.

— О чем ты говоришь?

— Посмотри вокруг. Вон прямо сказал мне, что собирается попытаться разорвать эту связь. Холден сбежал из комнаты достаточно быстро, не говоря уже о том факте, что он целовал Жасмин, когда я видела его в последний раз.

Энсон сверкнул глазами.

— Они дураки.

— Не помогаешь, — пробормотал Лукас. Он снова сосредоточил внимание на мне. — Это период адаптации для всех. Я точно знаю, что Холден не хочет Джаз. Я бы почувствовал, если бы он хотел. Единственное, что он сейчас чувствует, — это вину.

Я должна была почувствовать облегчение от того, что Холден чувствовал себя виноватым? Что я была какой-то испорченной ответственностью?

— Ты когда-нибудь думал, что я, возможно, хочу быть желанной просто за то, что я такая, какая есть? Не из-за какой-то странной связи, которая вынуждает тебя к этому. Я тебе вообще нравлюсь? Не чувствуешь, что тебя тянет ко мне, но я действительно нравлюсь тебе?

Энсон обхватил ладонями мое лицо, наклоняясь ближе.

— Ты видела меня насквозь до самых глубин с первого дня нашей встречи. Никто никогда не говорил мне о моем дерьме подобным образом. Никто никогда не видел, как сильно мне больно, или что я использовал, чтобы скрыть это. Я влюбился в тебя, Ро. Не из-за какой-то связи, а потому, что твое сердце — самое прекрасное, что я когда-либо встречал. Ты добрая, сильная и такая чертовски мужественная, что это пугает. Быть твоим — величайшая честь в моей жизни.

Я судорожно вздохнула. Я хотела верить этим словам. Надеяться, что, возможно, Энсон влюбился в меня из-за того, кем я была, а не из-за того, чем я была. Но в этой связи был замешан не только Энсон. Там было еще четверо парней, и не все из них чувствовали то же самое.

— 3-

Дверь открылась, и все ребята подняли головы. Вошел Холден с подносом в руках.

— Я принес немного супа, который тебе понравился, и немного свежего хлеба.

Я нащупала пальцами край простыни и сжала его.

— Спасибо.

Лукас прочистил горло.

— Почему бы нам не перекусить, пока Холден посидит с Ро?

Энсон напрягся.

— Не думаю…

Лукас оборвал его взглядом.

— Пойдем.

Энсон снова повернулся ко мне.

— С тобой все будет в порядке? Я могу остаться.

— Сходи за какой-нибудь едой. — В какой-то момент мне придется встретиться с Холденом лицом к лицу. Лучше просто покончить с этим.

Кин сжал мою ногу.

— Хочешь, я принесу тебе десерт?

Я выдавила из себя улыбку.

— Конечно. Звучит заманчиво.

— Мы скоро вернемся, — сказал Энсон, его слова и свирепый взгляд были направлены на Холдена.

Холден никак не отреагировал. Он не стал сверлить Энсона взглядом и не велел ему отвалить, он просто принял это.

Ребята направились к двери. Холден застыл на месте, не собираясь садиться, но и не направляясь к двери.

— Все нормально? Или ты хотела что-то другое? Я могу попросить Джейса приготовить тебе все, что захочешь.

— Нет, все хорошо. — Пахло потрясающе, и я не была уверена, что желудок сейчас выдержит что-то большее, чем суп. Как я оказался здесь так быстро? В постели Холдена, под уходом и восстановлением.

Я не потянулась за миской, а продолжала теребить край простыни между пальцами. Ожидая, что Холден что-нибудь скажет. Что угодно.

— Я никогда себе этого не прощу.

Я резко вскинула голову.

— Что поцеловал Жасмин? — За то что вел себя как мудак? Да. Но никогда не прощать себя казалось немного жестоким.

Его темно-синие глаза потеплели, каким-то образом став ярче.

— За то, что чуть не убил тебя и Вона.

У меня отвисла челюсть.

— Это не твоя вина.

— Разве?

— Нет. Это вина Сэма и двух других волков, которые напали на нас.

Холден заскрежетал зубами.

— Если бы я остановил Джаз быстрее, ты бы не убежала…

— И Сэм схватил бы меня в другой раз.

Это была простая правда. В какой-то момент у Сэма была бы такая возможность. Было много причин, из-за которых я была расстроена из-за Холдена, но атака не была частью этого.

— Ты честно говоришь мне, что не злишься на меня?

Гнев, безусловно, был одной из эмоций в этом рагу, но не самой сильной. Боль была тем, что проникало в каждый дюйм моей грудной клетки и царапало сердце.

— Я этого не говорю.

Мускул на его челюсти дернулся.

— Прости. Я должен был оттолкнуть ее быстрее.

— Почему ты этого не сделал? — В этом ответе я нуждалась сильнее всего. «Как» имело некоторое значение, но далеко не так сильно, как «почему».

Холден провел рукой по волосам, начиная расхаживать вперед-назад.

— Не знаю. Думаю, это был сюрприз.

Я усмехнулась.

— У оборотней суперрефлексы, не так ли?

Он покраснел.

— Да, но это не тот сюрприз, который я имел в виду. Дело было не в том, что она двигалась слишком быстро, а в том, что я не мог поверить, что она это делает. К тому времени, когда я понял, что на самом деле происходит, было уже слишком поздно.

Я не была уверена, верю ли я Холдену, и это убивало. Я не знала, была ли в нем какая-то часть, которая хотела Жасмин, или нет. Я также не знала, что он на самом деле чувствовал ко мне.

Словно прочитав мои мысли, Холден повернулся ко мне лицом.

— Я не хочу ее. Я хочу тебя. Ты — все, о чем я думаю.

— Ты солгал мне. — Это ранило больше всего, помогло породить недоверие к словам Холдена. Что он лгал и раньше.

Он несколько раз моргнул.

— Я солгал?

— Ты сказал, что между тобой и Жасмин не было никакой истории. Что вы были всего лишь друзьями.

— Мы были всего лишь друзьями.

Я выпрямилась в постели.

— Я слышала вас, ребята. Вы целовались.

— Один раз. Один поцелуй. Вот и все.

— Я не целуюсь с друзьями.

Холден раздраженно вздохнул.

Гнев вспыхнул во мне.

— Ридж — мой друг. Что бы ты почувствовал, если бы я подошла и поцеловала его? Это было бы всего один раз, так что ничего страшного, верно? Мне не пришлось бы рассказывать тебе об этом, когда бы ты ни спросил.

Холден зарычал, подкрадываясь к кровати.

— Это другое дело.

— Я прямо спросила тебя, была ли у тебя история с Джаз. Ты сказал «нет».

Тогда часть гнева покинула Холдена.

— Прости. Я должен был рассказать тебе все, но не хотел, чтобы ты забивала себе голову мыслями о Джаз, когда тот поцелуй ничего не значил. Однажды ночью, когда я расстроился из-за отца, это было ошибкой.

Он хотел сказать эти слова, чтобы успокоить меня, но они только сделали меня еще более неуверенной. Даже если Холден не хотел Жасмин в романтическом смысле, у них была своего рода близость. Близость, с которой я не была уверена, что смогу соперничать.

— Я ценю твои извинения.

Плечи Холдена поникли.

— Но этого недостаточно.

— Я этого не говорю. — Я откинулась на подушки, пытаясь подобрать нужные слова. — За последние несколько месяцев было очень много всего.

Он придвинулся ближе к кровати.

— Знаю. Мне жаль, что я взвалил еще больше на твои плечи, когда это последнее, что тебе нужно. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы загладить свою вину перед тобой. Клянусь. Ты можешь мне доверять.

Я прикусила внутреннюю сторону щеки, чтобы сдержать слезы.

— Не уверена, что это сработает.

На лице Холдена отразилась паника.

— Не говори так.

— У нас полный бардак, а мы даже не сблизились. Возможно, эта связь из шести человек — ошибка. Ты сказал, что в стае никогда не было ничего подобного. Может быть, эта метка означает что-то еще.

— Это не так. Это дар судьбы. Так и должно быть. Мы хотим этого.

Я встретилась взглядом с Холденом.

— Я не уверена, что ты понимаешь, и не уверена, что смогу пойти на такой риск. — Мне было слишком больно, когда я увидела признаки того, что не все из них, возможно, хотят этого. Хотят меня.

— Роуэн, пожалуйста.

Я покачала головой, уставившись на свои руки.

— Просто дай мне немного времени. Прямо сейчас, думаю, мне просто нужно побыть одной.

— Столько времени, сколько нужно. Я буду здесь ждать, когда ты будешь готова. — Его шаги прозвучали по деревянному полу, дверь открылась и снова закрылась. Затем не было ничего, кроме тишины.

Я была совершенно одна. Это должно было утешать. Одиночество было привычным. Но сейчас это было больнее, чем все, что я когда-либо испытывала.

— 4-

Раздался тихий стук в дверь. Я заставила себя высвободиться из клубка, в котором находилась, и села.

— Войдите.

Мой голос звучал хрипло — результат того, что я сильно плакала и не пользовалась им в течение нескольких дней до этого. Я вытерла круги под глазами, но знала, что это, скорее всего, безнадежно. Мое лицо, наверное, было похоже на помидор.

Кин просунул голову в приоткрытую дверь.

— Можно мне войти?

— Конечно. — Это был простой ответ из одного слова, но внутри бушевала битва. Больше всего на свете я хотела, чтобы он обнял меня и сказал, что все будет хорошо, но в то же время я боялась позволить себе опереться на него, на любого из них.

Он вошел в тускло освещенное помещение.

— Ро… — Мое имя прозвучало с болью. Столько боли в одном-единственном слоге. Он шагнул к кровати, затем остановился как раз в тот момент, когда собирался сесть. — Ты хочешь, чтобы я ушел?

Я изучала лицо Кина. У него тоже были темные круги под глазами. Щетина усеивала его подбородок, а волосы были в беспорядке.

— Не знаю. — Это была чистая правда. Каждый шаг, который я могла бы сделать, таил в себе столько потенциальной боли.

— Не выгоняй меня из-за того, что Холден облажался, а мой брат ведет себя как придурок.

Чувство вины затопило меня от его слов. Это было именно то, что я делала. Наказывала Кина, Лукаса и Энсона за чьи-то действия. Это заставило меня опуститься еще ниже. Я посмотрела в эти полные боли глаза и признала правду.

— Мне страшно.

Затем он пошевелился, опускаясь на матрас и изгибаясь своим телом вокруг моего.

— Мне так жаль. Я здесь. Я всегда здесь.

Кин был прав. Он был неизменным источником тепла с самого первого дня. Он давал мне пространство двигаться в моем собственном темпе, но всегда был рядом, когда я нуждалась в нем.