Знак звезд

— С тобой тоже, Роуэн, — крикнула она, когда родители потянули ее к двери.

Мы направились в столовую, но резко остановились, едва не столкнувшись с Жасмин и Коби. Взгляд глаз Жасмин остановился на наших с Холденом соединенных руках, и она поджала губы.

— Я слышала, ты проснулась.

— Джаз, — предупредила ее мать.

Мускул на щеке Жасмин дрогнул.

— Рада, что ты не отбросила коньки.

Коби сжала челюсти, когда посмотрела на дочь

— Рада видеть тебя на ногах, Роуэн.

Эти слова звучали не совсем правдиво, но я ничего не могла с этим поделать.

— Рада стоять на своих двоих.

Жасмин улыбнулась.

— Холден, сегодня вечером мы вместе патрулируем. Хочешь, я сделаю тебе еще один бутерброд? Это будет долгая ночь.

Я напряглась, но Холден просто сжал мою руку.

— Джек заступает на мою смену, так что спроси его. Уверен, он будет признателен.

Улыбка Жасмин превратилась в хмурую гримасу, и она указала прямо на меня.

— Я не собираюсь никуда уходить.

Для Холдена — это было обещание. Для меня — угроза.

— 6-

— Мне жаль, Ро. Ей не следовало этого говорить. Я поговорю с отцом, посмотрим, даст ли он ей официальное разрешение…

— Нет.

Холден замедлился и посмотрел на меня сверху вниз.

— Нет?

— Я не могу продолжать позволять людям сражаться за меня, когда дело касается ее. Джаз отступит только в том случае, если я покажу ей, что она не может связываться со мной.

— Роуэн. Джаз — тренированный боец. Она задиристая, потому что ей пришлось такой быть. Она может серьезно навредить тебе.

Я сжала руки в кулаки, впившись ногтями в ладони.

— Тогда научи меня драться.

— Ты только что превратилась в первый раз. Никто из нас даже не думал, что это станет возможным так скоро. Ты все еще так много узнаешь о том, что значит быть перевертышем, обладающим вдобавок к этому мощным даром. Я не хочу взваливать на тебя слишком много сразу.

— Я могу с этим справиться. Я не слабая. — Я прошла через ад и вернулась обратно, и Холдену нужно было верить, что я не сломаюсь.

— Я не думаю, что ты слабая…

— Тогда у тебя не должно возникнуть никаких проблем с тем, чтобы научить меня драться.

— Драться, да? — спросил Энсон, обнимая меня за плечи. — Я могу научить тебя.

Я улыбнулась ему снизу вверх.

— После завтрака.

Его улыбка погасла.

— Ты все еще приходишь в себя…

Я ущипнула его за бок.

— Я в порядке.

— Она еще не в полной силе, — предупредил Холден.

Я хмуро посмотрела на него.

— Может, я и не готова на все сто процентов, но это не значит, что мне нужно весь день валяться в постели.

Лукас прошелся по комнате, нахмурившись.

— Как насчет того, чтобы мы все пошли на компромисс? Энсон начинает обучение, но оно идет спокойно.

Я открыла рот, чтобы возразить, но тут же закрыла его. Нам требовалось множество компромиссов, если мы хотели, чтобы эта связь сработала.

— По-моему, звучит заманчиво.

Энсон поцеловал меня в макушку.

— Для меня тоже.

— Прекрасно, — процедил сквозь зубы Холден. — Но тебе нужно плотно позавтракать.

Я шутливо отдала ему честь.

— Сэр, да, сэр.

Лукас подавился смехом.

Холден просто покачал головой.

— Нам нужно идти, пока папа не отчитал меня за опоздание.

Вспышка вины кольнула меня. Я понятия не имела, через что Холден прошел с отцом за последние несколько дней. Я направилась в столовую, таща Энсона за собой.

Мейсон поманил нас к своему столику.

— Садись. Нам нужно поговорить.

У меня в животе образовалась пустота, и не только от его слов, а из-за хмурого выражения на лице задумчивого ублюдка рядом с ним. Вон свирепо смотрел в мою сторону. Здорово. Впереди еще больше теплых и милых встреч.

Кин ободряюще улыбнулся мне со своего места рядом с братом.

— Вот французские тосты, и они потрясающие.

Я расправила плечи. Вон не узнает, что его хмурый вид произвел на меня какое-то впечатление.

— Французский тост звучит заманчиво.

Когда я села, Кин пододвинул ко мне через стол диетическую колу.

— Подумал, что тебе это может понадобиться.

Я открыла банку и сразу же сделала большой глоток. Я вздохнула.

— Ах, нектар богов.

Энсон усмехнулся, опускаясь на стул рядом со мной.

— Ты чертовски милая.

Холден сел на стул с другой стороны от меня, а Лукас — рядом с ним. Энсон нагрузил мою и свою тарелки разнообразными продуктами завтрака, но я не могла не наблюдать за Воном краем глаза. Его хватка на вилке выглядела так, словно он собирался разломить столовое серебро пополам.

Как только все покончили с едой, Мейсон прочистил горло.

— Как ты себя чувствуешь, Роуэн?

— Хорошо. Намного лучше. — Это было правдой. После ночи, проведенной рядом с тремя парнями, я почувствовала себя другим человеком. Но я не могла игнорировать легкое стеснение в груди. Чувствовалось так, как если бы мое сердце физически тянулось к Вону. Предательское сердце. Я могла только надеяться, что он чувствует себя в десять раз хуже и сломается первым.

— Рад это слышать. — Мейсон сделал глоток кофе и поставил кружку на стол. — Должен сообщить, пока ты была без сознания, я был вынужден сообщить о твоем существовании совету перевертышей. Существуют строгие правила, когда дело касается недавно изменившихся волков…

— Совету перевертышей? — спросила я, обрывая его.

Холден кивнул.

— Они являются руководящим органом нашего народа. У папы есть место в совете, но он все равно должен соблюдать правила.

— Почему они хотят знать о новых волках?

— Обычно нет, — пробормотал Энсон.

Мейсон бросил на него уничтожающий взгляд.

— Мы ведем строгий учет представителей нашего вида, но Энсон прав. Обычно их не волнует среднестатистический, недавно изменившийся волк.

Лукас бросил на меня сочувственный взгляд.

— Им действительно не все равно, когда обнаруживается, что кто-то особенно могущественен.

— Особенно когда это самка, — добавил Кин.

— Потому что… — Я позволила словам повиснуть в воздухе.

— Они надеются, что у нее будут дети, которые тоже будут могущественны, — тихо сказал Холден.

Мейсон откинулся на спинку стула.

— За последние несколько поколений рождалось все меньше и меньше женщин-перевертышей. Наших женщин почитают.

— В ближайшее время у меня не будет детей. — Слова вырвались без моего разрешения, и как только это произошло, я покраснела.

Мейсон ободряюще улыбнулся мне.

— Никто этого не ожидает. Но я должен был объяснить обстоятельства твоего изменения Четверке, четырем лидерам совета. Они, естественно, проявляют к тебе любопытство. Я сказал им, что, когда ты будешь готова, мы могли бы провести селекторное совещание.

— Хорошо. — Я потянула за одну из ниточек браслета, накручивая ее на палец.

— Они также попытаются помочь нам установить личность твоего отца.

Отец. У меня уже был один. Не по рождению, а по выбору. Только оказалось, что этот выбор был аннулирован. Когда я наконец проверила телефон прошлой ночью, то не увидела ни одного пропущенного звонка от него, будто он полностью забыл о моем существовании. В моей груди вспыхнул ожог, но я заставила себя сосредоточиться на предстоящем разговоре.

— Как вы думаете, этот совет сможет найти его?

Мейсон провел рукой по заросшему щетиной подбородку.

— Волк-изгой, которого нет в нашей системе ДНК, встречается редко, но у них есть другие ресурсы, которых нет у нас.

Я туже обмотала нитку вокруг пальца.

— Не могли бы они помочь нам найти мою маму? — Было так много вопросов, на которые только она могла ответить. Я знала, что другие хотели знать, кто и где, но я только хотела знать почему. Почему она бросила меня и ушла. Почему она, как и многие другие, казалось, не могла полюбить меня. Почему она скрывала меня от всего этого мира.

Мейсон поджал губы.

— Я бы хотел найти ее сам, но сеть совета гораздо обширнее нашей.

Мгновение я изучала его.

— Вы им не доверяете, не так ли?

Глаза Мейсона чуть расширились.

— Это могущественные оборотни на вершине иерархии. Всегда есть игры, в которые можно поиграть.

Только на этот раз они играли с моей жизнью.

— 7-

Я откинулась на ступеньки веранды, подставляя лицо солнцу. Я могла сказать, что в воздухе повеяло холодом, но я не чувствовал его так, как обычно. Мои тренировочные штаны и рубашка с длинными рукавами были достаточно теплыми.

Ребята упоминали, что перевертыши мерзнут не так, как люди. Осознание того, что теперь я стала другой, заставляло меня нервничать. Будто мне нужно было пробежать несколько миль, чтобы сжечь избыток энергии, бурлящей внутри. Энергия, подпитываемая миллионом различных видов беспокойства. Огни, зажженные от беспокойства, страха, неизвестности.

Позади меня послышались шаги, и Энсон опустился рядом со мной. Он толкнул меня плечом.

— Держишься?

— Да. — Это могло быть на волоске, но нить была прочной.

Какое-то движение привлекло мое внимание — широкая фигура Вона удалялась от сторожки. Он не сказал мне ни единого слова за завтраком, только хмурился. И все же, несмотря на исходящий от него волнами гнев, что-то во мне расслабилось в его присутствии. Это только усилило разочарование, зреющее внутри. Вон был как наркотик. Я знала, что он плохо относился ко мне, но мое тело жаждало его.

— Он одумается, — тихо сказал Энсон.

— Конечно. — Я вскочила на ноги. — Готов научить меня надирать задницу? Поколошматим по чему-нибудь снова и снова, тогда я почувствую себя лучше. Может быть, мы могли бы приклеить фото Вона на тренировочный манекен?

Энсон встал и схватил с веранды большую спортивную сумку.

— Я подумал, что мы могли бы попрактиковаться здесь. Мы займемся тренировкой по рукопашному бою, но хочу начать с перекидывания. — Он посмотрел вниз на мой наряд. — Это может быть испорчено.

Я пробормотала проклятие себе под нос.

— Я не собираюсь стоять голой на виду у всего мира.

У Энсона дрогнули губы.

— Как бы мне ни хотелось это увидеть, я подумал, что ты могла бы надеть это. — Он вытащил из своей сумки что-то вроде плаща. — У него есть защелки. Таким образом, когда ты будешь меняться, то не порвешь его. Экономия на счетах за одежду.

— Полагаю, в этом есть смысл. — Я взяла мягкую ткань из его рук. — Сейчас вернусь.

Я нырнула внутрь, в ванную рядом с гостиной. Я быстро переоделась в плащ и сложила свою сброшенную одежду в стопку. Я помедлила, прежде чем открыть дверь. Я чувствовала себя странно незащищенной. Мое тело было прикрыто, но простое осознание того, что под ним я голая, заставило меня покраснеть.

Я на мгновение закрыла глаза и заставила себя открыть дверь. Я поспешила наружу, к Энсону, стоявшему на лужайке за сторожкой. Казалось, вокруг больше никого не было.

Энсон ухмыльнулся мне.

— На тебе это хорошо смотрится.

Я свирепо посмотрела на него.