Город Хищников

— Этот кварц очень мистичен, и по-своему прекрасен. Аметист — духовный камень. И мне, кажется, он предназначен вам. — Продолжал изумлять меня мужчина.

Мог ли обычный человек рассмотреть во мне медиума? Почему он проводил параллель между духовностью и мною? Качнула головой, чтобы привести мысли в порядок. Конечно, не мог. Он просто рассказывал о свойствах камня, не более того. Очнувшись от странных эмоций, попыталась стянуть с пальца колечко, но оно ни в какую не хотело слезать. Стало не по себе. Купить эту вещь я не могла себе позволить. Наверняка, оно жутко дорогое, да и денег здешних у меня не было.

— Говорю же, оно ваше, — шепнул незнакомец совсем близко ко мне.

Холодные мурашки пробежались по моей спине, и больше не от испуга, а от осознания того, что меня влекло к этому человеку. Извернувшись, все же, стянула колечко и передала торговке, искренне извинившись. Обрадовалась, когда мрачный Бенедикт выловил меня взглядом из прохожих и махнул рукой. Не взглянув больше на мужчину, ибо мне стало не по себе, я побежала прочь. Да что со мной не так?

— Сколько стоит это кольцо? — холодно произнес мужчина в маске, обратившись к немолодой женщине за прилавком. — Я куплю его…

***

— Все самые ценные находки, которые возможно перенести, в виду небольшого веса, господин Анатолий Вильбран заставляет служащих спускать в цокольное помещение, — рассказывал Бенедикт, рассматривая музей снаружи, — при этом музей охраняется только на первом и втором этажах, так как в подземный возможно пробраться только одним путем — забравшись в музей и пройдя, собственно, через охранный пост.

— И как ты предлагаешь изъять в таком случае кристалл? — Орхиус с предвкушением осматривал старинное строение с колоннами и лепнинами.

— Я проникну внутрь, сняв иллюзию. Тем самым стану невидимым для человеческого глаза. Именно я, потому что ты, Орхиус, сейчас жив живехонек, пока не вернешься в двадцать первый век.

— А как же слеза, ее не скрыть…

— Отчего же? Я оплету ее иллюзией, спрятав под темно-руническими заклинаниями. Таким образом скроется и сам магический фон кристалла.

— Хм, мысль дельная, — нахмурил точеный нос Орхиус. Да вот есть одна подковырочка…иллюзия все равно видимая будет, какой бы ты ее не оплел энергией.

— Так-то оно так, — согласился Бенедикт, — но так всяко лучше, чем самим в музей проникать.

— А мы с Амалией останемся снаружи и будем тебя выжидать?

— Именно…

— Тогда, удачи, — пожелал Орхиус детективу, когда тот снял с себя человеческую иллюзию, став бесплотным духом вампира.

— Орхиус, — начала я ныть, когда Бенедикт скрылся за стенами музея. Сложностей тут не было. Призрак мог проходить сквозь материальные предметы, — план почти безукоризнен, но меня что-то беспокоит.

— И что же? — отозвался неприкаянный дух вампира, который сейчас вампир во плоти.

— А вот тот человек, который взбирается сейчас по стене Музея, двигаясь к окну.

— А? — удивленно блеснул глазами Орхиус, проследив за моим пальцем, а указывала я на движущуюся точку. — Нежданный конкурент, — как-то злорадно оскалился призрак вампира, — сейчас мы ему подрежем крылышки.

— Крылышки? — изумилась я.

— Аспид, — кивнул Орхиус, продолжая коварно улыбаться, — хотя, нет. Только на половину. В его крови есть еще примесь демонической сущности.

— Как ты понял?

— Пфф, — дернул плечом призрак вампира, вытянув вперед длинные пальцы, — я чувствую ауры магических существ, так же, как и Штэмперсон. Это мой дар, унаследованный по древнейшей ветви вампиров. Эх, давно я не применял свои способности, — ухмыльнулся Орхиус, произнеся, — новэ-антау-котавва.

Аспид, он же наш воришка-конкурент, сорвался вниз, от неожиданности некультяписто взмахнув руками и ногами и сделав почти профессионально сальто в воздухе. Приземлился он на ноги, аки кошка, то есть бесшумно. Оказавшись на своих двоих, воришка начал осматривать округу на предмет подшутившего над ним смертника. Прищур его глаз выглядел очень грозно, а остальное лицо оказалось спрятано за повязкой. Мы приблизились незаметно под пологом тишины, сотканным Орхиусом — по его родовой линии оказалось множество талантов. Поэтому рассмотреть аспида удалось получше. Воришка обладал светлыми, словно седыми, волосами, спускающимися до лопаток, довольно гибкой фигурой и огненными зрачками. Они светились в темноте. Единственное, что я не рассмотрела, как ни пыталась — крылья, которые Орхиус вознамеривался подрезать.

— А крылья где? — недоуменно шепнула я, и зря, ведь крылатый расслышал, пустив в нас огненный пульсар.

Мешкать мы не стали, разлетевшись с Орхиусом в разные стороны, а пульсар мимо пролетел, угодив в дерево, воспламенившееся в ответ, как факел.

— Ого, — уважительно присвистнул Орхиус, — точно демон этот аспид, — атэу- нетто-анава!

От брошенного вампиром заклинания, аспида отнесло воздушными потоками в сторону. Далеко в сторону. Я аж зажмурилась, чтобы рассмотреть летящего в воздухе аспида, того, что без крыльев. Тем временем в музее тоже началась заварушка…с криками и воплями. Прислушалась, расслышав что-то вроде «чудовище! Спасайтесь, это чудовище!»

— Нужно заглянуть внутрь, — решился Орхиус, — Амалька, оставайся тут! — Орхиус поводил у меня над головой, буркнув напоследок. — И не вздумай ничего говорить под пологом тишины, иначе тебя раскусят! Спрячься там!

Я спряталась в тени деревьев, густо растущих вокруг музея, затаив дыхание. Я понимала, что шум от передвижения и дыхание теперь надежно скрыты. Расслышать магические существа могли лишь мою речь. Прикусила язык, чтоб не выдать себя ненароком. Жалко шапки-невидимки нет, было бы проще. Устремила глаза к выходу из музея. Оттуда выбегала толпа служащих с бешено выпученными глазами. Стало интересно, что за чудище они там увидали?

***

Проникнуть на цокольный этаж было просто. Непросто оказалось не забрать все-то, что там находилось. Настоящие сокровища: древние рукописи, фолианты, магические реликвии в виде украшений, книги с тайным содержимым, которые могло прочесть только одаренное существо. Бенедикт, как ценитель таких вещей, готов был остаться там жить, наплевав на расследования и миротворцев. Это же просто сокровищница знаний! Вильбран знал, какие находки нужно прятать от взора людей и нелюдей. Бенедикт был уверен, что большую часть этих сокровищ, владелец музея даже и не вытаскивал из своего хранилища. Дрожащими от волнения руками он перелистывал книгу с темно-колдовскими схемами, устаревшими и утерянными к двадцать первому веку. Развернул древнеримские учения, за которым скрывалась карта к источнику жизни, еще одной ценнейшей реликвии. Какая же воля потребовалась старому духу вампира, чтобы оторваться от святынь. Святынь лично для него. Нужно было срочно искать кристалл. Покопавшись в памяти, Бенедикт выудил воспоминание о том, как раскрыл ларец с кристаллами, где еще сохранился небольшой магический фон Слезы, но самой реликвии уже не было на месте. Темно-коричневый металлический ларец с вензелями, внутри обитый бардовым бархатом. Призрак вампира поводил глазами, и о удача, нашел его. Слеза грешника — сильнейшая реликвия, она стоит всех других вместе взятых, которые находились тут, в музее. Мысленно потирая руки, Бенедикт вскрыл ларец и восхищенно выдохнул. Вот она! Слеза грешника. Ее сложно спутать с другими горными породами. Хоть она и не мерцала, как другие кристаллы, пока, но была гораздо ценнее. Бенедикт взял в руки Слезу, местами со сколами, запыленную от долгого нахождения под землей, но вибрирующую от скрытой внутри силы. Вибрация была совсем незаметной, особенно для людей, но не для вампира, посветившего поискам святыни ни одну сотню лет при жизни и после нее. Поморщившись от досады, Бенедикт начал плести заклинание, призванное опутать иллюзией кристалл-накопитель. Не хотелось совсем скрывать магический фон чистейшей энергии, наполняющей душу благоговением. Но выбора не оставалось. Закончив иллюзию, Бенедикт придирчиво ее осмотрел. Ну да, иллюзию нельзя сделать полностью невидимой, поэтому кристалл стал лишь тенью. И если передвигаться в сумраке, никто его и не приметит. Поразмышляв, Бен достал из ларца другую горную породу. Им оказался слабенький артефакт, впрочем, немного подпитанный от слезы, что навело призрака вампира на одну идею. Артефакт он замаскировал аналогично слезе, и собирался было по привычке пройти сквозь стену, но вовремя вспомнил, что кристаллы материальны в отличие от него самого. Прикинув, что музей местами освещался от яркой луны, а сегодня она особенно сияла на ночном небосклоне, Бен решился на план «Б», придав кристаллам вторую иллюзию. Осталось сделать самое главное — вынести святыню. Бенедикт поколдовал над замками и вышел наружу. А там, назло судьбе, он нос к носу столкнулся со служащим. Нет, призрака вампира он не мог рассмотреть, а вот отворившуюся в полу дверь сложно было пропустить. Лоб охранника покрылся испариной, когда, осмотрев цоколь, он не нашел «ни души». Но не могла дверца в полу просто подняться вверх, сняв все замки! Осознав это, служащий вздрогнул, зажег свечу, осветившую добрую часть помещения:

— Кто здесь?!

Бенедикт на мгновение застыл, опасаясь делать шаги, и покрутил головой. Ситуация скверная — в руках у него два кристалла размером с ладонь, прикрытые иллюзией. Однако, при его шевелении, тени от камней начнут двигаться. Две немаленькие тени, благодаря свече, раскинувшей свет повсюду. Но, все же, служащий тоже двигался, создавая пляску своего собственного темного отражения на стенах. Нужно было лишь подстроиться под человека, встав у него за спиной. Пока служащий почесывал голову, недоуменно осматривая вскрытые замки, призрак вампира резко сиганул за его спину. Человек дернулся, чуть было, не выронив из рук дребезжащую свечу, и вскинул вперед револьвер, продолжая освещать пространство впереди.

— Выходи ппппо-хорошему, — дрожащими губами молвил служащий, — я чувствую — ты тут!

Бенедикт сцепил зубы — человек уловил движение на периферии зрения.

Но теперь важно не проколоться, подстраиваясь под его тень. Призрак вампира уподобился человеку, повторяя за ним позу и тем самым спрятал темные отражения кристаллов. Дуло револьвера тряслось, когда охранник проходил вдоль стен и витрин, осматривая каждый сантиметр на момент чужого проникновения. Бенедикт раз за разом менял позу, подстраиваясь. Проще прошествовать за служащим, а когда возникнет густой мрак — спрятаться в нем, дождаться ухода живого и выбраться из музея, оставшись незамеченным. Так хотел поступить Бенедикт, обойдясь малой кровью, как бы смешно для вампира, пусть и бывшего, это не звучало. Однако, суть человека такова, что он может чувствовать потустороннее, где-то на подсознательном уровне. И это потустороннее вызывало в нем неконтролируемый страх. Проверив помещение, служащий вздохнул, скинув со лба несколько капель пота. Бенедикт повторил маневр, скрывая кристаллы. Прошествовал за охранником, когда тот, корячась и пыхтя, закрывал дверь и защелкивал замки, встал недвижимым изваянием, когда тот, задумавшись, вытянулся по струнке. Резкий поворот служащего вокруг своей оси застал призрака врасплох, Бен просто выронил кристаллы из рук, ознаменовав свое присутствие громким лязганьем.