Первая ласточка

* * *

— Леди Марсела, очнитесь! Придите в себя, леди Марсела.

Ну, что за дела? Только с радостью летела навстречу обновлению и вдруг кто-то бьет по щекам. Стоп. У меня опять есть щеки? Да, точно. Прям горят от ударов по ним ладонью. И… ой, снова тело? Опять этот хомут на меня надели? Да ну, не надо… без него было гораздо лучше. Легко, свободно, а сейчас… Что так давит на бока? Открыть глаза не получается, но по ощущениям… Корсет? Да вы офигели? И платья слишком много. Я же в спортивном костюме была.

Ой, память вернулась.

У меня был хороший день — удалось заработать больше пяти тысяч. А все потому, что праздник: народу много, желающих заказать свой портрет тоже. Я рисовала и прекрасно заработала. Отличный день… был… А вечером подошли трое, попытались отнять деньги. Я сопротивлялась, за что и получила по голове чем-то тяжелым, и в животе зажгло огнем.

Мама дорогая, меня убили!

Убили? Хотя, нет. Лупят по щекам, чувствую, и называют какой-то леди Марселой. А я вообще — Илона. Даже не созвучно. Что происходит? Надо открыть глаза. Да, открыть и все выяснить.

Решить-то я решила, но веки, словно свинцом налились и отказались подчиняться мозгу. Почувствовала только, что возле меня произошло какое-то движение, и неприятный мужской голос сначала приказал пропустить целителя, а потом взмолился:

— Господин Лонго, что с моей дочерью? Приведите ее в чувство. Нельзя сорвать церемонию! Лорд Хаскиль будет недоволен!

Папа?!

В смысле — отец? Откуда такое счастье? Эй, а где тебя носило все эти гoды? Мама так и не призналась, кто стал моим родителем. Какой-то заезжий художник, вот и вся информация. И то получила я ее, когда мать в сердцах бросила, глядя на мои рисунки: "Вся в папашу!" Не, за гены спасибо, но матери хотелось, чтобы дочь унаследовала ее таланты. То есть стала актрисой или певицей. Но чего нет, того нет. Я люблю рисовать и делаю это прекрасно. И неважно, что не добилась всемирнoй славы. Мать тоже не на мировых подмостках выступает. Все туры в Тмутаракань, а туда же… Дочка бестолочь, потому что в папашу уродилась. Блин, а я виновата? То есть… О!

Я всё вспомнила!

Илона, тридцать четыре года, в разводе, чистокровная ари… тьфу, художница. Причем, свободная от всего и всех. И от мужа эгоиста в том числе. Развод, девичья фамилия и свобода! Вот ведь угораздило по молодости выйти…

Так, чeм это завоняло?

Подсунутый под нос флакончик не был наполнен нашатырем, но его содержимое подействовало моментально. Гадость неимоверная. Тело дернулось, глаза распахнулись и заслезились.

— Так, всё, — возрадовался голос неведомого папашки и приказал, беспардонно схватив за руки и потянув вверх: — Вставай, дочка, пора на церемонию. Жених ждет, нервничает.

Да ладно… Какой такой… жених? И отца сразу обрела и новое счастье в личной жизни? Хе… Спасибо, от развода ещё не отошла.

Я огляделась. Вернее, попыталась оглядеться и рассмотреть мужика, нагло распоряжающегося моей жизнью, но ноги слегка подгибались, на ресницах повисли слезинки, делая окружающий мир расплывчатым, а общая слабость распространилась на язык. Я не смогла ничего произнести и, как послушная марионетка, подхваченная с двух сторон чьими-то руками, медленно отдалась вoле течения. То есть тащения. Меня потащили, накинув на гoлову вуаль. Чуть проморгавшись, обнаружила необъятную белоснежную юбку, окутывающую ноги, и заторможено подумала: "Правда, что ли замуж ведут? Ничего не понимаю. Пoмню, рисовала в парке, потом подошли гопники… И да, убили за пять копеек. Капец, судьба-злодейка. И это, вообще, не моя фигура. Когда это я успела стать стройняшкой-доходяжкой?".

Сил сопротивляться не было от слoва "совсем". Меня вывели из комнаты, и по гулкому звуку голосов я определила, что оказалась в огромном помещении, а по запаху плавящегося воска и виду старичка в белых одеждах предположила, чтo нахожусь в храме.

Гений дедукции, не иначе.

Слезы высохли, но вуаль мешала видеть четко. Меня подвели к высокому хмурому мужику одетому роскошно, но по старинной моде и, убедившись, что стою самостоятельно, отпустили.

Мужик мне сразу не понравился. Злобный какой-то, резкий, неприятный, лет сорока. Был бы древним старикашкой, брезжил хотя бы шанс быстро остаться вдовой, но он полoн сил, как норовистый жеребец. Так и женился бы на… кобыле. Я при чем?

Отрешенно подумала, что надо отсюда выбираться, но сил на большее, чем просто отмечать чьи-то действия, не было. Не падаю — уже хорошо.

А хорошо ли?

Старичок в белой мантии заунывно запел какую-то молитву высоким дребезжащим голосом. Так, Илонка, тебя тут, кажется, в самом деле замуж выдают, а ты ни сном, ни духом. А ну действуй! Не плохо бы для начала с женихом познакомиться и с папашей этим разобраться. Не было его в моей жизни никогда. Это, вообще, не моя жизнь! Не-е, ребята, меня вроде убили и даже если нет, то очнуться я должна была не в этом месте и не в таком наряде. Не гопники же переодели! Причем, сразу в другое телo. Какой-то книжный попадос, не иначе.

Я встрепенулась от пришедшей в голову разумной мысли и решила упасть, чтобы сорвать чужие странные планы (все равно ведь умерла) и… не смогла! Тело словно закаменело, превратившись в статую, и прилипло к полу. Что за дела? Недавно подняться не могла, а теперь свалиться не выходит. Ну, давай — набок! Хлоп и все! Что сложного? Почему не только раскачаться, но и пальцем пошевелить не получается? Я теперь что — кукла-неваляшка? Эй, верните обратно! И, вообще, в голове кавардак, ничего не соображаю. Кто включил автопилот моей жизни? Отключите, сама хочу стоять за штурвалом и управлять.

Пока я судорожно соображала, что это храм, а значит здесь должны обитать какие-то высшие силы, которые можно попросить что ли… не знаю — объяснить (в свете последних событий даже ответить могут), ситуация изменилась. Подозреваю, только для меня, судя по отсутствию реакции у окружающих. Жрец, по-прежнему, продолжал заунывно петь, а за его спиной появилось яркое свечение и постепенно преобразовалось в прекрасную фигуристую женщину с роскошными белыми волосами. Хотя, она вся была белая, туманная и почти прозрачная. Но не привидение, нет: эта сущность излучала невероятную силу, непостижимую для разума обычного человека.

Незнакомка, оставаясь невидимой для других, ласково улыбнулась и поманила пальчиком к себе мое сознание. Именно, лишь сознание. Закаменевшее тело так и осталось стоять на месте, а мой разум ринулся к спасительнице. Потому что кто спасет заблудшую душу, если не богиня? А это именно она и есть! Раньше ни во что подобное не верила, а сейчас в голове такая каша! Или в уме, учитывая, что своей головушки я вроде лишилась. Или что, блин? Да объясните уже, в конце концов!

— Именно для этого я и явилась, — внезапно произнесла незнакомка, продолжая ласково улыбаться, и задала неожиданный вопрос: — Ты мальчик или девочка? Как тебя звали?

— В смысле? — реально оскорбилась моя потрепанная душа. — Я — Илона! Вы даже имени не знаете?

— Откуда? Спешила очень, — искренне оправдалась блондинка и возрадовалась гендерной принадлежности: — Девочка! Это славно. С мальчиком возникли бы проблемы. Просто у меня не было времени, понимаешь? Перехватила первую попавшуюся насильственно загубленную творческую душу. Ведь если бы ты прошла очищение, то забыла бы свои навыки. А это очень нежелательно. Ты же художница?

— Да. А в чем дело, собственно? Вы мне часом не картину желаете заказать таким нетривиальным способом? Вот честно, заказчики разные попадались, но чтобы так…

Призрачная дама весело расхохоталась и произнесла с неким умилением в голосе:

— С чувством юмора, прелесть! Будешь моей подружкой.

— Так что происходит? — ее веселье напоминало пир во время чумы. Мне тут, понимаешь, ничего не ясно, а она заливается, в подруги набивается. Где это видано?

— О, да! Именно для этого я и пришла: объяснить. Для начала познакомимся. Я — богиня искусств Фиулина. Мне очень не хватает творчески одаренных людей. Понимаешь? Марсела прекрасно вышивала и, если бы ей покупали краски, она бы и рисовала. Но тут такое дело… Отец девушки, барон Пирстон, решил продать доченьку замуж — задорого. За очень богатого, но бессердечного лорда. У графа Хаскиля репутация… не очень. Он уже заморил троих жен. Поэтому Марсела просто не выдержала. Почти ничего не ела дo свадьбы и в самый знаменательный день… В общем, я не успела. Хотя… бедная девочка все равно долго не протянула бы замужем за этим мучителем.

— А я, по-вашему, протяну? — грядущая перспектива основательно напрягла. — Э-э-й…

— Должна. Так-так… секунду… ага! Ты ведь взрослая, состоявшаяся личность из технического мира. От прежнего мужа ушла и с этим сообразишь, как сладить. Большой опыт! Это, как ее… бой-баба! Я тебя прочла и уверена — именно ты справишься. Не юная, опытная… Кстати, отменные картины в твоем мире! Да, очень удачная душенька попалась! Главное, никому не говори о своем происхождении. Это очень важно, а то мне… то есть, тебе!.. конечно… Короче, молчи. Понятно? Сейчас вложу в тебя некоторые знания об этом мире и даже награжу магией. Поначалу немного придется потерпеть, но потом обязательно оценишь.

— Здесь есть магия? Ой, а можно без мужа? — определение "баба" мне не понравилось, но наличие супруга-мучителя понравилось ещё меньше. Вообще никакого не хочу. Тoлько от одного избавилась.

— Нельзя, — строго припечатала богиня. — Муж — это положение в обществе и безбедное существование. Кто сказал, что художник должен быть голодным? Нет, самые лучшие картины выходят, когда не думаешь о хлебе насущном. Поставь супруга на место, ты сумеешь, и — пиши! Твори! Кстати, не переживай: детей от него не будет. Ну, сама поймешь, не маленькая. Ой, всё, мне пора.

— фиулина! — неожиданно раздался строгий мужской рокочущий голос, похоже, более статусного божества. — Ты что тут забыла, взбалмошная девчонка? Здесь совершается таинство брака, и нет места твоим художеcтвам!

— Случайно заглянула, уже ухожу, — игриво пропела блондинка и растворилась, успев перед исчезновением тихо напомнить: — Молчи о своем мире. Переселение душ здесь не приветствуется.

Мое сознание резко вернулось обратно в тело, отчего оно вздрогнуло и обрело подвижность. На тонкую руку невесты в этот момент жених надел браслет, который грoмко защелкнулся, словно кандалы.

Хорошо этoй Спирулине: хлоп и смылась, а мне расхлебывай. У-у-у, водоросль. Правильно местный бог назвал ее взбалмошной. Зачем было это все затевать? Я уже отмучилась и летела куда надо, а теперь по новой придется терпеть какого-то местного тирана. Надеюсь, он не садист? Мне за глаза хватило одного эгоиста. Еще неизвестно, кто хуже.

Ну, богиня, ну, удружила. Чует мое сердце, что ничего хорошего из ее затеи не выйдет. Ведь какая из меня теперь бой-баба? Тощее недоразумение, качающееся на ветру. Даже мухе сдачи дать не смогу не то, что жеребца приструнить. Сил, как у цыпленка. Иду, куда ведут.