Как с гуся вода, или Фамильяр для ведьмы

Глава 5

Ведьмин круг, огороженный яркими шляпками мухоморов, выраставшими из земли то там, то тут, сыщика, кажется, не слишком впечатлил.

– Маленький он какой-то, – разочарованно пробормотал Ирвинг Шоуэлл.

– Не переживайте, еще вырастет, – пообещала я, с трудом удержавшись от заверений, что один назойливый тип в круг точно войдет. А вот выйдет ли, это уже другой вопрос. Сыщик меня раздражал. Сама не понимаю, чем именно, но было в Ирвинге Шоуэлле что-то такое, что вызывало во мне глубокий протест и желание действовать наперекор каждому его слову. Одним своим присутствием он пробуждал какую-то полузабытую детскую часть меня.

Сказывалось еще и то, что у меня был трудный день. С самого утра я бегала по округе, разбираясь с делами, и вечером, когда надеялась провести время сама с собой (и с Капризом, которого давно пора расчесать хорошенько) из ниоткуда вынырнула какая-то столичная шишка и требует, чтобы я помогла отыскать какого-то пропавшего мага. Да что у них там за университет такой, если маги пропадают?

– Да я и не переживаю из-за него. Я больше волнуюсь за тебя, Гертруда. Ты так старательно хмуришься, что могут появиться ранние морщины. Уверена, что хочешь этого?

Сыщика я проигнорировала. Очень демонстративно проигнорировала: шагнула мимо него к кругу, не забыв совершенно случайно отдавить ему ногу. Око за око. Вот не зря же он в этом своем департаменте правопорядка работает, знает, на что надавить. У меня ведь действительно на лбу появилась морщинка. Все же постоянные заботы меня старят. То дети из деревни пропадают, то гуси сваливаются на голову.

Бросить бы все и запереться от всех. Вот нет меня. Исчезла ведьма. Так ведь отыщут. Тогда дом запереть, Каприза забрать и махнуть в Сладководск. Только небо, только солнце и река. Вот это счастье.

Вместо этого я начала изучать мухоморные шляпки, осторожно обходя круг вдоль линии.

– Кажется, ничего нового. Даже если ваш великий маг и колдун появился возле круга, внутрь он не попал. Все метки на своих местах, никто не входил и не выходил.

– Это радует. Полагаю, руководство университета сильно расстроилось бы, узнав, что профессор Шерман свалился в другой мир.

Сунув руки в карманы, Ирвинг Шоуэлл вольготно стоял в густой траве, слегка покачиваясь с пятки на носок. Ни малейшего следа переживаний о судьбе профессора как-его-там. Сыщик выглядел довольным собой и жизнью. Каприз, предатель, восторженно вилял хвостом, устроившись у ног Шоуэлла. Устал, наверное, за день, бедняжка. Каприз, конечно, а не Шоуэлл. На этом-то пахать можно, а вот мой пес сегодня маленькими лапками исходил всю округу.

– Осталось только выяснить, куда же именно запропастился Шерман, – продолжил сыщик.

Пристально вглядываясь в землю, он прошелся вдоль круга. Потом вдруг уселся прямо на траву, чуть ли не вынюхивая что-то.

Недолго думая, я плюхнулась на траву. Отдохну немножко, пока господин сыщик изображает тут охотничью ищейку. Каприз прижался ко мне покрепче, жизнерадостно виляя хвостом.

– На первого встречного меня променял, – буркнула я ему. Он лишь расплылся в обаятельной улыбке. Хвостик заходил ходуном. Ну как на такого сердиться? Прелесть моя маленькая. Рука тут же потянулась погладить друга.

Пока я отдыхала, валяясь в траве, сыщик пришел к каким-то выводам. Какими путями-дорогами он до них дошел я не знаю, но результаты мне сообщили:

– Здесь вообще никого не было. Абсолютно никаких следов, кроме наших. Шермана выбросило не сюда.

– А, может, не было никакого мальчика?

– Как, не было? – недоумевающее заморгал Шоуэлл. Недолго думая, он присел рядом со мной и теперь готов был внимать всему, что я скажу.

– А так, – пожала я плечами, смущенная столь пристальным вниманием. – Не было и все тут. Вот вы видели этого профессора хоть раз? Не видели, – тут же ответила я. – Где доказательства, что он вообще существовал?

– Какая любопытная теория, боюсь только, что искать несуществующего Шермана все равно придется. Если его выбросило не здесь, в месте с нестабильным магическим фоном, значит, он мог оказаться где угодно в Келларни? Шансы примерно одинаковые, да?

– Ну, я бы так не сказала, – задумчиво протянула я. – Все же здесь есть еще места… Напомни, а что именно тестировал этот Шервуд?

– Шерман, – поправил сыщик. – Зелье перемещения. Пытался создать что-то более удобное и безопасное, чем семимильные сапоги и ковры-самолеты.

– Давно говорила, этим коврам не хватает каких-нибудь ограждений, чтобы люди не сваливались, – рассеянно бросила я, лихорадочно размышляя и прикидывая вероятность. Возможно ли это?

– Именно. Когда отправимся в путешествие, непременно выберем что-нибудь лучше, чем ковер-самолет, – кивнул сыщик. – Я бы не хотел рисковать твоей безопасностью, дорогая.

Сквозь белый шум его слов в мои мысли прорвалось нечто дикое.

– Что? – взвизгнула я.

– Твой комфорт очень важен для меня, – сказал он с таким видом, словно речь шла о чем-то очевидном. – Наши путешествия должны быть источником радости, а не переживаний.

– Никаких наших путешествий нет.

Он преспокойно кивнул:

– Разумеется. Работа прежде всего. Вот закончим дело, и тогда уже будем строить дальнейшие планы.

– Не собираюсь я с тобой никуда ехать. Не мешай думать лучше.

Слетел с катушек сыщик. Несите нового. Этот перегрелся на солнце.

Бросив взгляд на темное небо, я отбросила эту версию. Значит, просто сошел с ума. Такое сплошь и рядом происходит.

Все зависит от того, что именно использовал в своем зелье Шерман. Экспериментальная магия не совсем мой конек, но если подумать, можно предположить, что зелье перемещения должно включать в себя белену и падуб, он же остролист. Белена одновременно убивает и воскрешает. Ею можно отравить человека и она же используется некромантами для воскрешения. Самый простой способ переместить объект это разобрать его и собрать заново, но уже в другой точке. Если Шерман действовал так, значит, брал белену и падуб. Что же еще? Мог ли он использовать птичьи перья в качестве катализатора? Процесс перемещения должен быть быстрым, даже моментальным, значит, птичье перо подходит. Мог ли он использовать гусиные перья? Наверное, мог. Означает ли это, что…

– Кажется, я знаю, где ваш колдун!

– И опять «вы», – мимоходом пожурил меня сыщик. – И где же? Знаешь, поиск психов-экспериментаторов это не совсем мой профиль, так что я плохо представляю ход его мыслей.

– Кажется, он у меня во дворе.

К чести Шоуэлла стоит признать, что соображал он быстро. Ему понадобилось не более пяти секунд, чтобы приподнять темную бровь и недоверчиво поинтересоваться:

– Гусь?

– Гусь, – со вздохом констатировала я. – Впрочем, это еще нужно проверить. Может, просто совпадение: у вас пропал колдун, у меня появился гусь. Всегда остается вероятность того, что это дядя Юлиус балуется с магией. Он считает, что собака это несерьезно и мне нужен солидный фамильяр.

– На мой взгляд, Каприз необычайное солидное создание, – сыщик поднялся на ноги и протянул мне руку. Проигнорировав ее, я встала самостоятельно. – Значит, идем обратно и смотрим, что там с гусем. У меня есть зелье-идентификатор с частичкой Шермана.

– Ты предполагал, что не найдешь его живым? Иначе, зачем еще нужен идентификатор? – полюбопытствовала я, выбираясь на дорогу.

– Это стандартная процедура, когда речь идет о поисках живого существа, – естественным движением, будто всегда это делал, Шоуэлл взял на руки уставшего Каприза. – В прошлом году мы таким образом нашли бедро одного оперативника в орле.

– Фу… Гадость какая, – скривилась я просто потому что твердо решила не выказывать интереса ко всему, что говорит сыщик. Он и так, кажется, вообразил то, чего нет. Видимо, думает, что раз он столичная важная птица, провинциальная ведьма будет рада пасть к его ногам. Не на ту напал. – Между прочим, тебе не обязательно его нести, – хотя будь я одна, непременно бы поступила так же. Каприз сегодня обошел со мной три деревни, а потом еще и к ведьминому кругу пошел. Я бы на его месте уже свалилась без сил.

– Ты посмотри, какие у него маленькие лапки и усталый вид. Думаю, с Каприза на сегодня хватит пеших прогулок, – отмел все мои возражения Шоуэлл. – Так вот, оперативник летел на орле, потому что ему нужно было добраться из точки Б в точку А. Извини, детали операции засекречены, так что только так могу рассказать. Орлы это всегда последнее средство, к которому прибегают только когда иного выхода нет. Слишком много трудностей связано с ними. Гонора столько, что приходится месяцами уговаривать птицу посадить на себя человека. Итак, оперативник садится на орла, пролетает полпути и тут орел говорит, что голоден и дальше лететь не может. Ну, наш оперативник не растерялся: не моргнув глазом, отхватил себе полбедра и скормил птице.

– Какая мерзость, – сообщила я из чистейшей вредности. Ведьмы не слишком чувствительны, когда речь заходит о подобных вещах. Если можешь потрошить лягушек, собирать голубиный помет и вываривать змей, значит, такие вот рассказы не вызывают никакого отвращения.