Навсегда

Много лет назад Фиона надеялась, что Деклан женится на Роуз О'Каллахан, но из-за капризного и упрямого характера ее сын никогда не примет соседскую дочку. Юная Роуз была красивой девушкой, но теряла весь свой шарм, стоило провести в ее обществе пару минут. И хотя всем было хорошо известно, что она сохнет по Деклану Кармайклу, он обращал на нее не больше внимания, чем просто на дочь соседей, дружба с которыми всегда связывала две семьи.

И вот теперь Роуз здесь. В ее комнате, рыдает от отчаяния после того, как услышала новость о том, что ее возлюбленный выбрал горничную по имени Синди Кроуфорд в качестве будущей миссис Кармайкл.

— Эта. Эта женщина ему не подходит, Фиона. О, боже, это ужасный смертельный случай. Вы должны поговорить с ним. Я призываю вас образумить его.

Леди Фиона не знала, что сказать. Она еще не разговаривала с сыном, но вздохнула с облегчением, когда услышала стук в дверь и поняла, что это он.

Герцог, войдя и увидев свою мать с виноватым лицом и Роуз на полу в слезах, с покорностью вздохнул. Сцена представлялась безнадежной, поэтому он наклонился, чтобы заставить Роуз встать, взял ее за руку и усадил на стул рядом с матерью.

— Деклан, сынок, Роуз мне кое-что рассказала. Это правда?

Посмотрев многозначительным взглядом на мать, он улыбнулся, как не улыбался уже давно, и, взволнованный, кивнул.

— Если ты имеешь в виду Синди, то да, мама. Это правда, что ты слышала.

Театральный стон Роуз получился впечатляющим. Фионе пришлось подавить улыбку: такая реакция показалась ей самой фальшивой из всех, что она когда-либо видела. Заметив выражение лица своего сына, она решила поддержать его.

— Если ты счастлив, то и я счастлива, сынок. И мне всегда нравилась эта молодая испанка.

— Спасибо, мама, — улыбнулся он, довольный.

— Деклан, эта женщина тебе не подходит! — прокричала Роуз пронзительным голосом.

— Э. нет?

— Нет, — захныкала она.

Фиона, понимая, что снова разыгрывается драма, попыталась сказать хоть слово, но Роуз опередила ее.

— Она служанка. Твой народ потеряет к тебе уважение и. и. — как обычно, она сказала не подумав.

Раздраженный этим замечанием, герцог не сдержался.

— Прости меня, Роуз, но мой народ потерял бы уважение ко мне, если бы я женился на тебе.

— Прошу прощения? — пробормотала она, прижимая руки к груди.

— Послушай, Роуз, мне жаль, что именно я говорю тебе это, — ответил Деклан, — но если тебя не любит твой собственный народ, как ты можешь рассчитывать на любовь моего? Ты красивая женщина, на которую приятно смотреть; но при этом ты подлая, эгоистичная, жалкая, отвратительная, невыносимая, завистливая и жестокая. Ты живешь среди роскоши, беспокоясь о банальных вещах, в то время как твой бедный народ выживает среди несчастья и грязи, и ты ничего не делаешь, чтобы это исправить. Женщина, которую я всегда хотел видеть рядом с собой, должна обладать качествами, которых тебе, к сожалению, не хватает. И нравится тебе это или нет, но Синди, эта горничная, как ты ее называешь, соответствует и превосходит их. И, кстати, кажется невероятным, что у тебя хватило наглости сказать такое в присутствии моей матери и меня, когда ты знаешь, что мой отец был скромным воином моего деда и что моя мать вышла за него замуж по любви. И это, дорогая Роуз, то, что мне нужно: связь ради любви.

— Сынок, вполне достаточно, — вмешалась Фиона, видя оцепенение гостьи.

Ее сын прав во всем, что он говорил, но Роуз слишком молода и неопытна, она еще может учиться и меняться.

— Я. и или. — заикалась она.

— Роуз, ты примешь совет? — Она кивнула. — Будь милосердна и добра к своему народу, и я уверяю, твоя жизнь станет бесконечно лучше.

Сказав это, герцог посмотрел на свою мать и, улыбнувшись ей, ушел.

На кухне замка Элчо Эдель и Агнес нервно сжимали руки, слыша голоса Нормы из ее комнаты.

— Ты что, вышла замуж? Ты правда вышла замуж, сумасшедшая девчонка!

— Да.

— Боже! Клянусь, я не знаю, как тебя назвать.

— С прошлой ночи, подруга, я счастливая миссис Сазерленд.

Услышав это, Хулия недружелюбно посмотрела на Хуану, но при виде ее глупой улыбки сдалась.

— О, Господь моей жизни и моего существования, что здесь происходит? До конца года осталось не так много времени, и ты выходишь замуж, а другая обручается.

— Успокойся, Хулия, — попросила Монце, заставляя ее сесть. — Может ты перестанешь кричать, как торговка зеленью, и послушаешь, что мы хотим сказать?

— Нет. Я не хочу садиться, не хочу прекращать кричать и не хочу слушать, что ты хочешь сказать. Впрочем, что я могу услышать? Что вы потеряли голову? О, нет. В этом нет необходимости. Я и сама это вижу. Но разве ты не понимаешь, что она замужем! Эта дура вышла за Сазерленда!

— Я знаю, и нравится тебе это или нет, ее понимаю, и счастлива за нее. Теперь остается только.

— Осталось только дождаться тридцать первого декабря, и мы уберемся отсюда! Но о чем вы думаете? Совсем из ума выжили?

— Не совсем так, — улыбнулась Хуана, поддерживая Монце.

— Да, вы смеетесь сейчас. Смейтесь, потом будете плакать, помяните мое слово!

— Ох, правда, подруга, ты прилагаешь меньше усилий, чем сценарист «Телепузиков». Ты совсем не хочешь нас понять. Мы влюбились!

— Вы просто увлеклись! — отрезала Хулия.

Монце, устав от криков своей подруги, заставила ее сесть на стул и закрыла ей рот одной рукой.

— Либо ты закрываешь рот, либо, клянусь, я закрою его за тебя, — прошипела она. Когда Хулия наконец замолчала и посмотрела на нее, Монце продолжила: — Ясно, что мы влипли, и никто не знает этого лучше нас, даже если ты думаешь, что это не так. Я знаю, что мы будем плакать и будем хотеть умереть, когда придет время уезжать отсюда, но. вот оно. Это то, ради чего мы хотим жить сегодня! И Деклан, и Алистер знают правду о нашей истории, хотя, честно говоря, не собираюсь тебе лгать, я сомневаюсь, что они в это верят. А завтра, когда произойдет то, что должно произойти, они поймут, что мы говорили им правду.

— Монце., — хотела сказать Хулия, но та ее оборвала.

— Ни слова больше! Я не хочу больше слышать от тебя ворчание или что-то подобное. Я влюбилась в этого мужчину так сильно, как никогда не влюблялась за всю свою чертову жизнь, и наша подружка тоже, поэтому мы просим тебя позволить нам насладиться тем временем, которое у нас осталось. И, не волнуйся, после этого у тебя будет вся жизнь, чтобы сказать нам, что ты хочешь. Но, пожалуйста, когда мы вернемся!

— Пожалуйста, подруга, — прошептала Хуана, моргая, — позволь мне насладиться внимательным и заботливым мужем, таким как Алистером. Я знаю, что никогда больше не найду никого подобного и.

Хулия со слезами на глазах встала и, не дав им закончить, открыла дверь и ушла.

— Дюваль разоблачила нас, — грустно улыбнулась Монце.

— Бедняжка. Между тоской по своему Пепе и этим.

После не слишком напряженного молчания между ними Монце посмотрела на Хуану с улыбкой.

— Знаешь, что? Сейчас я бы убила за джин с колой и порцию браваса.

— А я бы убила за Редбулл и порцию соленой картошки. Как хочется, господи!

В этот момент дверь снова открылась, и появилась Хулия. Она быстро вытерла слезы с лица и посмотрела на своих удивленных подруг.

— Ну, миссис Сазерленд, разве по случаю твоей свадьбы не будет вечеринки?

С этими словами все трое обнялись, слушая, как уезжает свита Роуз О'Каллахан. Рапунцель возвращалась домой.

ГЛАВА 48

Как и любая уважающая себя свадьба, свадьба Алистера и Пэрис превратилась в праздник.

Алистер, счастливый от того, что взял в жены молодую Пэрис Хилтон, отпраздновал их свадьбу в тот же вечер в замке Элчо с согласия своего хорошего друга Деклана.

Звучали волынки, люди танцевали, и Деклан Кармайкл использовал этот момент, чтобы дать всем понять, что он чувствует к Синди.

Фиона и Мод, были переполнены счастьем. То, что Деклан так счастлив, танцуя с улыбающейся Синди, наполняло их радостью. В тот вечер самым любимым напитком стал виски, и, как и ожидалось, тосты следовали один за другим.

— У моего мужа появился близнец, или я слишком много выпила? — спросила Хуана у своих подруг.

— Я тоже перебрала. В глазах двоится, — призналась Монце со слабым смешком.

— О, боже мой, — воскликнула Хулия, — мы так отрываааемся!

Деклан, забавляясь, но несколько обеспокоенный тем, как три подружки пьют, подошел к своей Синди.

— Если будете продолжать в таком духе, вы закончите очень плохо.

Она же просто покрыла поцелуями все его лицо, пылко и безудержно.

— Расслабься, старик, всё ок!

— Расслабься!? Старик!? Все ок?!

Синди улыбнулась, заставив герцога громко рассмеяться, и продолжила говорить:

— Ух, дорогой, думаю, я немного перебрала, но я отрываюсь по полной!

— Давайте, давайте танцевать! — крикнула Хулия, уводя ее.

И без лишних слов испанки отправились танцевать с другими жителями деревни, которые весело приняли их в свою группу, оставив герцога с исслюнявленным лицом и не понимая, что на самом деле имела в виду его любимая.

Час спустя Хулия и две ее подруги в десятый раз подняли тост за свадьбу уроженки Канарских островов.

— Не обижайтесь, но мне кажется, что мы пьем как лошади, — сказала Хулия.

— Ух, этот виски прекра. прекрасн. — заикалась Хуана.

— Вот и прекраааасно, хотя я думаю, что Дюваль права. Мы немного хватили лишку, — подтвердила Монце. — У меня есть идея! Что если спеть для них «Макарена»?

И они запели. Сначала люди опешили от ритма странной песни, но после первых трех «аиииииииииииииииииии» все засмеялись и стали подражать им.

Уже под утро, после того как весь замок пел и танцевал под La Macarena, Viva España, Los Pajaritos, Pajarito el Chocolatero и все испанские попурри, которые только можно было придумать, празднество закончилось. Алистер забрал свою жену, которая впала в пьяный ступор; Агнес и Эдель проводили Норму в ее комнату, а Деклан, с улыбкой веселья, спас непокорную Синди, которая отказывалась покинуть вечеринку.

— Ну же, ещё одну маленькую песенку, и мы пойдём, — крикнула она на приглашающий жест своего жениха.

— Сын. — улыбнулась Фиона. — Я думаю, тебе стоит отвести Синди в постель.

— Я тоже так думаю, — кивнул он, и без дальнейших раздумий перекинул испанку через плечо и понес прочь, пока она брыкалась и отмахивалась от него в шуточном гневе воображаемым мечом.

Когда они вошли в комнату, он поставил Синди на пол. Она зашаталась.

— Ты слишком много выпила, красавица. Я же тебе говорил!

— Я?! — кричала она, комично сдувая с лица растрепавшуюся прядь. — Нет, конечно, мой милый, что за мания у тебя, ик, говорить, что я наклюкалась виски. — И, повиснув у него на шее, соблазнительным голосом спросила: — Потанцуешь со мной?

— Не время танцевать. Тебе пора отдохнуть.

— Давай, не будь занудой и станцуй со мной под еще одну песню.

На это невозможно было не улыбнуться. Веселье любимой и ее изящный солнечный жест заставили Деклана согласиться на все, о чем она просила. Но он хотел затащить ее в постель любой ценой.

— Не слышно музыки. Разве ты не видишь, что празднество закончилось?

— Празднество закончилось?

— Да, дорогая, окончено, — повторил он, забавляясь.