Огненная буря

Пенелопа пристально смотрела на меня. Я ухмыльнулась ей, провоцируя сказать хоть слово. У меня уже много лет чесались руки дать пощечину этой злобной маленькой пи*де. К сожалению, она была слишком озабочена своим имиджем, чтобы наброситься на меня в присутствии стольких «состоятельных» персон. Она скорее насыплет мышьяк мне в «мартини», когда я отвернусь. Я взглянула на брата, чья маленькая ухоженная ручонка все еще утопала в огромной ладони Йена.

Глаза Триппа слегка выпучились от, без сомнения, твердой хватки Йена, и я ухмыльнулась в бокал.

— Вы нас извините, мне необходимо кое с кем поговорить. — Я неопределенно махнула рукой в другой конец комнаты и схватила Йена за руку.

— Уже веселишься? — сухо спросила я.

Йен усмехнулся.

— Я знаю некоторых закаленных в боях солдат, которые предпочли бы оказаться в перестрелке, чем в этой ситуации, — поддразнил он.

— Ты еще ничего не видел, солдатик.

***

Два часа, четыре «мартини» и несколько несущественных канапе спустя я чувствовала приятное опьянение. А также довольно сильное возбуждение. Как будто почти хотела наброситься на Йена и умолять его взять меня на глазах у взбудораженной публики.

Мы с Йеном веселились весь вечер, пытаясь рискованными разговорами стянуть маски с присутствующих. Я с трудом могла сосредоточиться на беседе, которую в настоящий момент вела с каким-то инвестиционным банкиром. Нет, подождите. Даже если бы я не боролась с грязными мыслишками о сексуальном, но запретном мужчине, я бы умирала со скуки от этого разговора.

— При нынешнем состоянии экономики большинство изо всех сил пытается получить прибыль. Только не я. Все сводится к инстинкту.

Я сдержала фырканье. Скорее, все сводилось к папиной чековой книжке.

— К слову об инстинкте, уверен, я должен пригласить тебя на ужин завтра вечером. В один очень милый итальянский ресторанчик, к тому же, мы могли бы улететь на моем самолете в страну вин. — Его ладонь скользнула вниз по моей руке, и я с безразличием посмотрела на его наманикюренные ногти. Он — словно клон любого здешнего парня. Деньги, приятная внешность, высокомерие и уверенность в том, что женская раса должна пасть к их ногам.

Фу.

— А я прислушаюсь к своему инстинкту и отвечу решительным «нет», — сообщила я.

Банкир остался невозмутим, высокомерие мешало ему понять тот факт, что кто-то ему отказал.

— Никто не может сказать «нет» Италии, — настаивал он.

— Поверь мне, я говорю «нет» не Италии.

— Ой, да брось, — настаивал он, и я начала серьезно раздражаться.

— Полагаю, леди сказала «нет», приятель, — раздался глубокий голос позади меня.

Мозолистые ладони нежно коснулись моих рук и меня оттащили подальше от банкира.

Он взглянул на Йена и, быстро сделав неверный вывод, уже открыл рот, чтобы, без сомнения, выплюнуть что-нибудь высокомерное, прежде чем попытаться заманить меня описанием своего портфеля акций.

К счастью, те же мозолистые ладони, переместившись на мою обнаженную спину, направили меня прочь. Я пыталась игнорировать учащенное сердцебиение, его обжигающее прикосновение, лужу желания, разливающуюся между моих ног, но не смогла.

— Как бы я ни веселился сегодня, наблюдая, как ты сияешь среди этих идиотов, как гребаная сверхновая, мне кажется, пришла пора отвезти тебя домой. — Губы Йена коснулись моего уха, когда он направил нас к выходу.

От этого предложения у меня перехватило дыхание. Он имел в виду то, что я думаю? Было ли «отвезти тебя домой» кодом для секса, или он просто имел в виду сопроводить меня обратно в квартиру, которую я делила с его сестрой? Ох, мои способности заклинательницы мужчин покинули здание, и я, казалось, превратилась в неуклюжую девочку-подростка, неспособную говорить.

— Боец! Только не говори, что ты так скоро сбегаешь! В баре еще полно выпивки, и пожара нет — это на тебя не похоже, — донесся до меня гулкий голос, на который светские львицы с отвращением оглянулись через плечо.

Я широко улыбнулась.

— Дядя Гаррет! Я думала, ты в Индии. — Я неохотно отстранилась от Йена, чтобы оказаться в объятиях дяди.

— Хрена с два. Я выбрался из этой дыры, как только смог. Не мое представление о хорошем времяпровождении — грязная, мерзкая страна, — заявил он мне в волосы.

— Рада слышать, что ты, как всегда, политнекорректен, дядя Джи, — сухо ответила я.

Я любила дядю Гаррета всем сердцем, он был единственной причиной, по которой я не считала себя удочеренной. И единственной причиной, по которой у меня возникали сомнения, что моя мать — эмоционально отсталый киборг.

Гаррет отстранился, удерживая меня на расстоянии вытянутой руки и разглядывая.

— Выглядишь сногсшибательно, как всегда. Чудовища пластической хирургии не идут тебе ни в какое сравнение, боец. Кстати, о моей сестре, где она? — спросил Гаррет, оглядывая комнату с блеском в глазах.

Сказать, что они не ладили, было бы все равно, что сказать, что Титаник лишь слегка задел айсберг. Но, как и я, Гаррет наслаждался тем, что выводил мою мать из себя, особенно своим решительно неотесанным поведением на подобных мероприятиях. Обычно мы были соучастниками преступления, напиваясь в бесплатном баре. И, возможно, тот инцидент с крошечным пожаром, был совсем незначительным. Уверена, у той женщины брови вновь отросли.

— О, зачем мне это знать. Я внесла обязательные взносы и получила свою долю завуалированных оскорблений за вечер, так что, думаю, она со мной покончила, — ответила я, чувствуя за спиной жар, исходящий от Йена.

Взгляд Гаррета переместился с окружающих на Йена. Он ухмыльнулся.

— То, что ты не в чертовом обезьяньем костюме, уже заставляет меня полюбить тебя, кем бы ты ни был. Эми ведь не приволокла тебя с улицы, правда? — нахально спросил он, протягивая руку. — Гаррет Лукас, самое близкое, что есть у Эми, к кровному родственнику, потому что остальные — вампиры-кровососы.

Йен крепко пожал ему руку, видимо, такая у мужчин фишка. Я отвлеклась на пульсацию мышц его рук, когда они сжались. Мои мысли блуждали по другим частям тела для сжимания, типа его задницы, когда он входил в меня.

— Йен Александра, рад познакомиться, сэр. Эми не приволокла меня с улицы, хотя вы не первый, кто спрашивает меня об этом сегодня вечером. — Йен посмотрел на меня, приподняв бровь.

Я изо всех сил старалась выглядеть невинной. Я боялась, что это не сработает, учитывая, что я только что мечтала о том, как меня трахнет стоящий рядом мужчина. Да еще и в присутствии родного дяди. Пора обратиться к психиатру.

— Такое случилось всего один раз, — возразила я, пытаясь сосредоточиться на разговоре и отвлечься от мыслей о пенисе Йена.

Гаррет поднял бровь.

— Ладно, может, два раза, — уступила я, чувствуя, как румянец ползет по щекам.

Я никогда не краснела. И уже начала беспокоиться, что Йен стал катализатором какого-то заболевания. Можно ли отравиться феромонами?

— Дело непростое, дружище, но она того стоит. — Гаррет подмигнул мне, и я съежилась.

По какой-то причине мой любимый дядя, полагающий, что я связана с этим сексуальным образцом мужского совершенства, нанес неожиданный удар. Может, потому, что он на самом деле волновался о моей личной жизни, в отличие от остальных членов семьи, и при следующем нашем разговоре спросил бы о Йене. Тогда мне пришлось бы его поправить, сказав, кто такой Йен, и что он под запретом. Как углеводы или рафинированный сахар.

Я открыла рот, чтобы его поправить, но меня опередили.

— Я знаю, — заявил Йен, пристально глядя на меня и совсем не платонически.

Так что, может, сегодня у меня будет ночь обмана. С диетами такое прокатывало, почему бы не попробовать с мужчиной под запретом?

— Как бы мне ни хотелось остаться с вами и посплетничать, я должен пойти и опозорить свою сестру. Спокойной ночи. — Гаррет снова подмигнул мне, чмокнул в щеку, а затем с важным видом направился в сторону моей матери.

Мне почти хотелось задержаться и посмотреть, как развернется драма.

— Пора домой, — хриплый голос пощекотал затылок, посылая дрожь прямо в мое заветное местечко.

Я подняла глаза, вновь встретившись взглядом с Йеном, и уже собиралась что-нибудь сказать, когда голод в его взгляде остановил меня. Мне удалось только тупо кивнуть и позволить ему вывести меня за дверь.

Обещание в его глазах, в его тоне, рука на моей спине — все это говорило на языке, которым я свободно владела. Секс. Я хотела Йена больше, чем когда-либо хотела другого мужчину. Никогда раньше я не испытывала такого влечения ни к кому. И это о чем-то говорило, так как я встречалась с парой очень аппетитных моделей Calvin Klein.

Йен был таким мужественным. Не только в том, как он выглядел, но и в том, как себя вел, насколько отличался от всех мужчин в моем сексуальном прошлом. Может, потому, что он из Новой Зеландии — экзотический, другой тип мужчин, к которому я привыкла. Мужественность, казалось, исходила от него. Если в Новой Зеландии таких полно, то я всерьез подумывала о переезде туда.

Я должна была бороться с этим, независимо от того, насколько причудливо сильна наша связь. С моей стороны было бы очень нехорошо поступить так с лучшей подругой. У нас с Йеном был бы потрясающий умопомрачительный секс, потом что-нибудь случилось бы, мы бы расстались, и до конца времен чувствовали бы себя в высшей степени неловко. Такого нам не нужно.

— Голоден? — спросила я Йена, когда он открыл мне дверь.

— Зверски, — ответил он хриплым голосом, сверкая глазами.

Я сглотнула и попыталась не представлять того, что его взгляд говорил не о еде. Увы. Я потерпела неудачу. Образ его головы между моих ног, использующего этот прекрасный рот, чтобы довести меня до оргазма, заставил колени подогнуться.

Я покачала головой.

— Я тоже. Я про еду. Да, надо бы поесть, — заикаясь, пробормотала я, пытаясь успокоиться.

Йен наблюдал за мной с ухмылкой.

— В Бруклине есть потрясающая пиццерия, которая может похвастаться лучшей пиццей в городе. Самое меньшее, что я могу сделать, это угостить тебя ужином после того, как подвергла такому ужасу. Держу пари, ты бы хотел сейчас вернуться в зону боевых действий, — пошутила я.

Йен остановил нас у обочины, положив руку на дверцу машины.

— Ты даже не представляешь, как я счастлив быть здесь. Все это, — он указал на отель, — стоило каждой гребаной секунды, потому что означало, что я был с самой красивой женщиной в комнате. Каждый парень там хотел бы оказаться на моем месте.

Я уставилась на него, не готовая к такому ответу или к эмоциям, которые он во мне вызвал.

К счастью, Йен не стал дожидаться моего ответа, за что я была ему благодарна. Он открыл дверцу.

— И будь я проклят, если ты заплатишь за пиццу хотя бы цент.

Я не могла поспорить, потому что дверца за мной закрылась. Вздохнув, я откинулась на спинку сиденья. Я задавалась вопросом, как бы мне не наброситься на этого парня.

***

— Итак, расскажи, каково это — быть большим, крутым солдатом-альфой, — спросила я, наслаждаясь вторым куском высококалорийной вкуснятины.

Я надеялась, что, раз я налегала на нечто запретное в отделе продуктов, у меня останется немного силы воли, чтобы противостоять Йену.