Бабушки на выданье, или История о потерянном времени

Оставалось ещё большое окно в зале. «Вот это будет сейчас настоящий пипец, мне крышка!» Его Галина Алексеевна боялась больше всего. У неё даже выступили на глаза слёзы. А окно будто смотрело на неё, нагло поблёскивая стёклами, и выпячивало напоказ облупленный подоконник и рамы. Но она заставила представить себе, как красиво и приятно будут на нём смотреться её любимые цветы, а ещё Васька приедет…

– Нет, врёшь, не возьмёшь! Как не стыдно, взрослая тетка, ещё и бабушка боится красить такое прекрасное, замечательное окно?! – разговаривая сама с собой, она убирала цветы, подметала пол, – Но почему, чтобы был порядок дома, сначала надо сделать в квартире такой хаос, срач?!

Наконец все подготовительные работы были сделаны, она решительно окунула кисть в банку с краской…

Послышалось противное пиликанье домофона. Галина Алексеевна никогда не спрашивала «кто?», так как в её подъезде было очень много пенсионеров, которые часто вызывали к себе участкового врача, сантехника. Но не у всех служб хватало терпения дожидаться пока бабуся или дедуся доковыляет до кнопки домофона, и начинали звонить соседям.

Галина Алексеевна быстро нажала на домофон и вернулась к своему такому увлекательному занятию. Но теперь настойчиво звонили в её дверь. Причём, видимо, у звонившего залип палец на кнопке звонка. Сигнал был долгим и нудным.

– Кого это чёрт принёс в такое неподходящее время?! – она не на шутку разозлилась, она просто мечтала побыстрей закончить этот кошмар с окном, или оконный кошмар, или кошмарить окно. Наверное, кошмарить окно, потому что оно вряд ли станет краше после её усилий, если только шторкой закрыть и цветочки поставить.

Она ногой настежь распахнула дверь, так как руки у неё были заняты, кисточка в одной, и тряпка в другой.

На пороге стоял высокий, широкоплечий тип, в просторной футболке зелёного цвета, потёртых серых джинсах. В руках он держал толстый пакет, перевязанный бечёвкой.

– Добрый день. Служба доставки.

– Добрый, наверное. Я никого не заказывала, – резко ответила Галина Алексеевна, слегка одуревшая от запаха краски.

– Доставили не меня, а я пакет. Галина Алексеевна Павловская? Распишитесь вот здесь. Это сигнальный экземпляр вашей книги. Издательство должно было скинуть всю информацию по электронной почте, но, видно, вы её не открывали.

Она внимательно посмотрела на него, а он уже давно рассматривал её.

Георгий Борисович сперва подумал, что это кто-то из членов её семьи открыл ему двери. Но это только пока он не услышал её голос. Его королева стояла перед ним во всей своей «девичей» красе: в коротких, дранных шортах, чёрном топике, надетом на голое тело, который держался только на одной бретельке, другая была спущена с плеча. На голове красовался дикого ярко красного цвета платок, завязанный вокруг и надвинутый на самые сверкающие злостью ярко зелёного цвета глаза. В дополнении к этому вся красота была забрызгана вонючей белой краской.

– Это вы? – одновременно произнесли они. Комизм ситуации был на лицо.

– Здравствуйте! Так это вы, мой спаситель? А скажите на милость, уважаемый господин, ваша зарплата курьера позволяет гулять по элитным тусовкам? – глаза её хитро щурились.

– Иногда, после крутых чаевых. – полушутя ответил Георгий Борисович, и бесцеремонно отодвинув её своим могучим плечом, войдя в комнату, спросил, – Чем это у вас так ужасно пахнет?

– Краской. Я крашу окна, – со вздохом ответила Галина Алексеевна.

– Здесь нельзя находиться! Вы угорите! Скорей на улицу!

– Нет, сначала я докрашу окно, а потом видно будет.

– Давайте я вам помогу, – он двинулся к ней и буквально вырвал почти прилипшую кисть к её ладони.

– Я сама, это не удобно, вы испачкаетесь.

Он усмехнулся, если бы она знала сколько стоят его вещи, сама бы кинула их на тряпки.

– У вас есть ацетон или ещё что-то вроде того?

– Я специально не купила. От них ещё следы на теле остаются, да ещё хуже самочувствие. Я по-старинке, растительным маслом.

– Вы культуристка?

В смысле? Я что, похожа на этих кукол накаченных?

– Нет. Они тоже любят маслом мазаться, – пока они разговаривали, он точными движениями начал покраску окна.

Она невольно им залюбовалась. Или краска на неё стала действовать. Из этого состояния её вывел голос Георгия:

– Чего стоим? Ступайте в ванную, смывайте эту краску чем хотите и через двадцать минут мы отсюда уедем. Кстати, а как вы собираетесь выветривать эту дрянь?

– Естественным путём. Сквозняком.

– Понятненько, значит дня на три-четыре. У вас есть у кого можно перекантоваться, простите побыть на это время?

– Нет, – она вдруг чётко поняла, что у неё здесь сейчас никого нет, кроме соседей. Хороших, добрых старушек, которых ей совершенно не хотелось стеснять. К кому можно было пойти, те уехали отдыхать. Она растерялась.

– Не теряться. Меня послали сюда по делу. Сняли для меня апартаменты, двухкомнатный домишко. Вы можете перебраться туда на время, а я бы здесь пока побыл. Я же крепче вас, мне ничего не будет, а вот вам…

– Нет, это будет не по-товарищески, – совсем по-комсомольски ответила Галина Алексеевна. Если там две комнаты, то в одной вы, а я в другой.

Хорошо!

Он докрасил одну боковую оконную раму, теперь надо было покрасить раму со стороны улицы, то есть свешиваться со второго этажа.

– Давайте я вас подстрахую, что ли, – растерянно произнесла Галина Алексеевна.

– Не надо, я не упаду.

– Мне будет так спокойнее, – настаивала Галина Алексеевна.

– Хорошо, если вам так будет угодно, сударыня, – милостиво согласился Георгий Борисович. «Интересно, как она меня собирается «подстраховать»?»

А сударыня стояла и прикидывала, как же ей это сделать? Она подошла к нему ближе, он уже свесился и красил окно. Она обеими руками обхватила его за талию. Он ещё сильнее вытянулся, стараясь дотянуться до другого края рамы, и она увидела большой рванный шрам на поясе… Она чуть не вскрикнула от неожиданности и от жалости.

– Шрам увидели? По заборам лазил мальчишкой, яблоки воровал. Вот и поплатился, – почувствовав, как она вздрогнула, стал наговаривать на себя Георгий.

«Ну, да. Ври больше, что я шрамы не видела, что ли?» Этот шрам явно был получен уже во взрослом состоянии.

– Вы ещё маслом не намазались? Мне уже немного осталось докрасить. И если не трудно, город мне сегодня вечером покажете?

– Хорошо, – ответила она и бросилась быстрее в ванную где увидела своё отражение в большом зеркале. «Кошмар! И в таком расхристанном, как сказала бы моя бабушка, виде я разговаривала с чужим человеком, мужчиной. Кстати, а чем мужчина от человека отличается? Ничем. Точно, мне пора на воздух, интоксикация в мозг пошла.»

Захватив все необходимые вещи, которые могли бы ей пригодиться в чужом месте, ещё ноутбук в придачу, она была готова. Галина Алексеевна предложила Георгию Борисовичу тоже принять душ, но он вежливо отказался:

– Отсюда надо быстрее сваливать. Простите, убегать.

Они вышли вдвоём из подъезда, возле которого на скамейках уже несли свою вахту соседки-пенсионерки.

– Это же ты куда, Галочка? – спросили они после того, как они вдвоём поздоровались с ними.

– Это похищение! Запомните номер моего автомобиля, он стоит за углом, – шутливо ответил Георгий Борисович.

– Не слушайте его, мои дорогие. Окна покрасила. К знакомым на квартиру еду. Побуду пока там.

– Правильно… Чё, ты опять свои окна красила?! Делать нечего! Вот тебе наш наказ, чтоб поменяла к следующему лету! Поняла?

– Обязательно поменяю.

– Помнишь, как тебе мы скорую вызывали в прошлом году? Вы уж за ней там присмотрите. Очень плохо эту краску переносит.

– Хорошо, присмотрю, не волнуйтесь. Всего вам доброго.

Когда они отошли от них на расстояние, он у неё тихо спросил:

– Это вы к каким таким знакомым едете, Галина Алексеевна?

– Георгий Борисович, не тупите. Вы хотели бы, чтобы я сказала: «Иду ночевать с чужим мужиком, которого вижу второй раз в жизни и ничего о нём не знаю». Так что ли?

Его это развеселило.

– Садитесь. Поехали на новое место жительства.

***

Они ехали по жаркому городу. Вдруг пошёл мелкий дождик, потом сильнее, но прохожие не хотели открывать свои зонты, а, наоборот, подставляли свои лица такому долгожданному дождю.

– Как у вас тут хорошо. Такие люди забавные и соседки вас любят и, наверное, опекают.

– О да! Даже больше, чем мне хотелось бы.

– Ну а теперь расскажите мне, ради кого такие дикие подвиги?

– В смысле?

– Покраска окон. Вам же всегда после покраски плохо, даже скорую вызывали. Вы же всё равно, всем врагам назло, опять решили заняться малярными работами и покрасили эти дурацкие окна.

– Может они и дурацкие, но такие сейчас красивые. Красивые, белые как лебеди. Спасибо вам огромное за помощь.

– Не переводите разговор на другую тему. Так кто виновник таких подвигов? Вам же до определённого времени было просто наплевать какие у вас окна. Так?

– Вы действительно курьер? – она пристально уставилась на него своими зелёными, теперь потемневшими глазами.

Он чуть не врезался в обогнавший его «Москвич».

– Что такое?

– Вопросы задаёте как следователь.

– Вы общались со следователем? – он обратил внимание как изменилось выражение её лица.

– Пришлось однажды. Не скажу, что это было приятно. А покраска из-за Васьки.

«Неужели в самом деле отравилась?» – мелькнула у него мысль.

– Из-за кота?!

Галина Алексеевна рассмеялась и долго не могла успокоится, представляя, что он о ней сейчас думает.

– Вы думаете, что я сумасшедшая. Ой, не могу! Простите. Это внучка моя, Васька в семье. Её зовут Василисой. Я – бабушка. Пять раз бабушка. А вы?

– Я нет. Не бабушка, даже не дедушка, ни одного раза, – и они вдвоём рассмеялись. – Кто же у вас такой рекорд поставил? Шутка ли, пять внуков?!

– Сначала рекорд поставила я, у меня пятеро детей, у детей по одному ребёнку, но это пока.

Георгий Борисович подумал, что он ничего не знает о своей королеве. Может она мужей коллекционировала, и у каждого чада свой папа? Так сказать, определённый жизненный этап?

– Здорово! – не было понятно, нравится ему эта дополнительная информация или нет. Да не всё ли ей равно?

А Галина Алексеевна продолжала:

– Родители должны Василису прислать на время.

– Посылкой?

– Ну вы даёте! – она стала злиться на него, а его это стало забавлять. – Со своими друзьями. Им в командировку лететь в Египет, девочку не хотят с собой брать. Пол месяца будет со мной жить.

Георгий Борисович внимательно вёл машину по незнакомым дорогам города и они, наконец, прибыли к небольшому домику, укрытому в густой зелени деревьев.

Оставив в комнате свои вещи, стали осматриваться. Во дворе была ещё летняя кухонька, больше похожая на сарайчик.

– Галина Алексеевна, если вы переживаете за свою честь и репутацию, я могу переночевать здесь.

– Сударь, вы меня действительно сейчас просто позабавили! В моём возрасте смешно думать о какой-то там чести, а свою репутацию иногда очень хочется немножко подпортить, – в её глазах забегали этакие бесенята.