Любовь на уме

Я качаю головой. Я не собираюсь объяснять Фелисетт этому придурку. — Ты сумасшедший.

— Да. — Он закрывает глаза. — Может быть.

Я оглядываюсь вокруг в поисках… я не уверена чего. Сирены? Бейсбольной биты? Одного из тех портативных транспортеров из «Звездного пути»? — Отпусти меня, — говорю я.

— Би. — Он открывает глаза. — Не нужно быть злым волшебником, чтобы понять, что я не могу тебя отпустить.

— Ты вроде как должен. Ты не можешь ничего со мной сделать. Есть камеры…

— Чьи записи, как мы установили, я могу обработать — спасибо твоей ассистентке, кстати. Я получил доступ к схеме наблюдения только после того, как поймал ее на месте преступления.

— Ты все еще использовал свой пропуск, чтобы войти…

— Вообще-то, нет. Довольно легко клонировать анонимный значок.

Мои пальцы дрожат, когда я хватаюсь за стол. — И каков же твой план?

Он достает что-то из кармана. Нет. Нет.

Нет, нет, нет.

— Это пистолет? — Я задыхаюсь.

— Да. — Он говорит почти извиняющимся голосом. Весь мой мир останавливается.

Я привыкла бояться. Я живу в страхе — в страхе быть брошенной, в страхе потерпеть неудачу, в страхе потерять все. Но это совсем другое. Это ужас? Настоящий, заднемозговой ужас? Так ли чувствует себя леди в «Крике» и «Крике 2», 3 и 4, когда понимает, что звонивший находится в доме? Они когда-нибудь делали 5? Боже, неужели я умру до того, как «Крик 5» выйдет на экраны?

— Что… Откуда ты вообще… Это реально?

— Да. Его очень легко достать. — Он держит пистолет так, будто ненавидит его почти так же сильно, как и я. — NRA здесь сумасшедшие.

— Похоже, у меня полный техасский опыт, — бормочу я, онемев. Этого не может быть. Я хорошо знакома с пренебрежительным отношением стемлордов к женщинам, но чтобы один хотел убить меня? Слишком долбаный шаг. — Ты хоть знаешь, как этим пользоваться?

— Они учат. Во время подготовки астронавтов. Вставь шутку про космические силы. — Он смеется один раз, без юмора. — Но мне не понадобится его использовать. Потому что мы поднимемся на крышу. Бедная маленькая Би. За несколько коротких дней она потеряла все. Не выдержала стресса. Решила прыгнуть.

— Я не буду делать ничего подобного…

Парень направляет на меня пистолет.

О, черт. Я собираюсь умереть. В своем дурацком офисе. Я умру, так и не заведя кошку. Я умру, так и не признавшись Леви, что люблю его больше, чем думала. Без шанса показать ему — и себе — что я могу быть храброй.

По крайней мере, у Мари некоторое время был Пьер. По крайней мере, она рискнула. По крайней мере, она пыталась не вести себя как глупая трусиха, которой я была, и о Боже, может быть, если я умолю Гая, он позволит мне написать Леви, и я смогу сказать ему, я просто хочу сказать ему, это кажется таким расточительством — не сказать ему, и…

Мяукающий звук. Мы оба поворачиваемся. Фелисетт сидит на шкафу с документами возле двери и рычит на Гая. Он бросает на нее растерянный взгляд. — Какого черта…

Фелисетт набрасывается на него с воплем, хватая его за голову и царапая когтями. Тот мечется вокруг, оставляя дверь пустой. Я выбегаю из комнаты, бегу так быстро, как только могу — но не достаточно быстро. Я слышу шаги прямо позади себя.

— Стой! Би, стой, или я, блядь, собираюсь…

Я в конце коридора. Мои ноги подкашиваются, легкие горят. Он собирается убить меня. О Боже, он убьет меня.

Я поворачиваю за угол и бросаюсь на лестничную площадку. Парень кричит что-то, что я не могу разобрать. Я достаю телефон, чтобы позвонить в 911, но позади меня раздается череда громких звуков. Черт, он что, выстрелил в меня? Нет, не выстрелил.

Я оборачиваюсь, ожидая увидеть его, идущего на меня, но…

Леви.

Леви?

Леви.

Они с Гаем бьются на полу, хрюкают, борются и катаются по полу в злобных, жестоких объятиях. Я смотрю на них несколько секунд, с открытым ртом, парализованная. Леви больше, но у Гая есть гребаный пистолет, и когда он перестраивает свою рукоятку, чтобы прицелиться в Леви, я…

Леви!

Я даже не думаю об этом — я бегу туда, где происходит драка, и бью Гая по ребрам с такой силой, что чувствую, как боль проносится от пальцев ног вверх по спинному мозгу.

Я моргаю, и к тому времени, как мои глаза снова открываются, Леви прижимает Гая к полу, держа его руки за спиной. Пистолет проскочил в нескольких футах от меня. На самом деле, он очень близко ко мне.

Я смотрю на него. Подумываю поднять. Решаю не делать этого.

Леви.

— Ты в порядке, Би? — У него измученный голос.

Я киваю. — Он… он… — Парень борется. Требует, чтобы его отпустили. Ругается. Оскорбляет Леви, меня, весь мир. Мои ноги похожи на желе — некачественное, которое не очень хорошо отскакивает. Мне бы пригодилось ведро для рвоты.

— Би? — говорит Леви.

— …Да?

— Ты можешь сделать кое-что для меня, милая?

Вряд ли. — Да?

— Я хочу, чтобы ты сделала шаг вправо. Еще один. Еще один. — Мое колено ударяется о край одного из диванов в холле. Леви улыбается, как будто он невероятно гордится мной. — Отлично. Теперь садись.

Я делаю это, смущаясь. На моей руке что-то мокрое. Я смотрю вниз: Фелисетт облизывает мои пальцы. — Я… Почему?

— Потому что мне нужно будет удерживать Гая, пока не приедет охрана. И я не смогу поймать тебя, когда ты потеряешь сознание.

— Но я… — Мои веки сомкнулись, и…

Ну. Теперь ты знаешь, как это делается.