Ataraxia

Глава II.

Если я ангел, рисуй меня с черными крыльями.

©Энн Райс. Вампир Арман

К щемящему ощущению пустоты и добавилась горечь предательства. Нежелание отца делать что-то ради его спасения клинком вгрызалось в спину. Хотелось просто перестать существовать.

Дин просто устроился в палате, где лежало его тело, нет, оболочка.

Телом я стану в морге. Рано пока молиться за успокоение души!

Ничего не происходило: сердце билось также слабо, но пульс не пропадал — он всё ещё продолжал жить.

Впрочем, скоро его немного встряхнули, можно сказать, позабавили.

В его палату пришла та девчонка-которой-по-ошибке-выдали-диплом-о-медицинском-образовании, а если проще, то его лечащий врач. Она, озираясь, закрыла дверь на ключ и опустила жалюзи. Девчонка поспешно прошла к кровати и присела с краю.

Детка, если я тебе так нравлюсь, что ты решила добиться меня любым путем, просто вылечи меня и тебе зачтется!

Она поправила халат, видно, очень нервничала и ещё раз бросила косой взгляд на дверь. Только сейчас Дин заметил на её халате бейдж — Гермиона Грейнджер, штатный врач клиники "Джефферсен Плэйнс".

Доктор Грейнджер вытащила из кармана халата какую-то ветку и, взмахнув ей, проговорила: "Абигерус!"[1]

Дину вдруг сразу захотелось уйти, вспомнилось, что он давно не чистил оружие, но в голове вовремя щелкнуло:

Забавно будет, если Сэмми загремит в психушку, когда увидит оружие, которое само себя чистит. Я же невидим, дух без тела!

Тем временем Гермиона встала, подошла к окнам и, вновь достав ту ветку, сказала что-то, напоминающее "Оглохни!"

Дину весь этот цирк начинал надоедать: пришла, помахала палкой, что-то сказала. Ближе к делу!

Тем временем Гермиона вновь уселась на кровать и начала негромко говорить:

— Трудно подумать, но я наверное совсем разучилась колдовать — заклинания почти не вспоминаются.

Ты ведьма, крошка? Тогда я рыцарь Ада!

— Не знаю, почему я решила, что тебя, — ты же не против, если не на вы? — обязательно нужно спасти, но... мне кажется, что так правильно.

Мисс, психиатры советуют перекреститься, когда кажется!

— Просто я подумала, мы ведь с тобой одного возраста, а я уже успела разочароваться в жизни, мне уже ничего не нужно. Так может с тобой всё наоборот?

Не поверишь, крошка, та же ерунда. Зря стараешься.

— У меня никого нет, у тебя же есть семья и они любят тебя, по крайней мере, твой брат. Было бы жестоко лишить их тебя.

Скорее это было бы гуманно.

— Я конечно знаю, что ты не сможешь ответить, но пообещай мне кое-что: никому не говори, что я буду делать в этой комнате. Иначе я могу угодить в тюрьму.

Никогда не слышал, чтобы за соблазнение сажали. Что, что она творит?!

Дин ожидал что угодно, вплоть до стриптиза, но не проведения над ним какого-то ритуала. Эта докторша начала махать над ним палкой, что-то бормотать на языке, отдаленно похожем на латынь, а потом собралась влить ему что-то в горло. Этого Дин стерпеть уже не мог. Он попытался вцепиться в её запястье, когда Грейнджер уже наклонила пузырек.

Испугавшись неприятного ощущения холода, она выронила бутылек и тот рассыпался мелкими осколками, стукнувшись о пол. Золотистая жидкость разлилась по белому кафелю.

Её глаза округлились, она напряженно вглядывалась в пространство, разыскивая того, кто обдал ее холодом. Пусто. Пусто. Но должен же кто-то быть!

— Гоменум Ревелио![2] — никого! Ни одной живой души! А что если попробовать по-другому?

— Ревелио![2]

Оглянувшись, она вскрикнула: прямо за её спиной стоял её нынешний пациент и с удивлением оглядывал себя. Но в то же время он продолжал лежать в кровати в глубокой коме! Их же не может быть двое?! Или может?

— Но как?.. Как ты?..

Он оторвался от разглядывания своих рук и спросил её:

— Ты что, меня видишь?

Гермиона кивнула.

— Крошка, да ты настоящая ведьма! Спасибо тебе!

И он рванул из палаты, к отцу, к Сэму. У него за спиной будто крылья выросли. Сейчас он поговорит с отцом и...

Но на первом же повороте его едва не сбил санитар с тележкой и тут он насторожился:

— Смотри, куда прешь! — но санитар ничего не ответил, просто прошел дальше. Дин догнал его, стал махать у него перед носом руками — его всё равно не заметили. Ничего не оставалось, кроме как вернуться к своей "оболочке".

* * *

Он застал её, собирающей осколки бутылька и не придумал ничего лучше, как окликнуть:

— Эй, леди! Спасибо конечно, но оттого, что меня видишь только ты, толку мало.

Она вздрогнула и, посмотрев на него, снова опустилась на кровать:

— Я ничего не могу сделать, это заклинание отражает скрытое только для применившего его.

— Окей, но теперь объясни мне, как ты умудряешься творить какие-то ритуалы с помощью обычной палки и парочки заклинаний.

Она грустно улыбнулась ему и почему-то Дину захотелось улыбнуться в ответ.

— Я в одиннадцать лет получила письмо из Школы Чародейства и Волшебства, так что могу по праву считаться ведьмой. Можно сказать, "оживив" тебя, я нарушила кучу законов.

Дин, ухмыльнувшись, облокотился о стену и скрестил руки на груди.

— Это конечно очень интересно, но зачем ты меня решила отравить?

— Травить?! — похоже, она об этом и не думала. — Я давала клятву Гипократа и не имею права вредить пациентам, ясно?!

Дин сел прямо на пол, скрещивая ноги по-турецки и фыркнул:

— Рассказывай! Ты пыталась влить мне что-то, детка, и это что-то доверия не внушает, — он кивнул на золотистую лужицу, расплывшуюся по кафелю. — Ведьма, вампир, призрак, какая разница! — тихо добавил он, чтобы его не услышали. Но Гермиона от природы обладала хорошим слухом.

— Призраки могут быть очень даже дружелюбными, а вампиров и правда стоит опасаться, но ведьмы совершенно другое дело! И я не пыталась тебя травить! — возмущенная до глубины души, Гермиона скрестила руки на груди.

— Окей, крошка, — Гермиона зло посмотрела на него и он поправился, — хорошо, мисс Грейнджер? Гермиона? Хорошо, Гермиона, допустим есть добрые привидения и ведьмы неплохие, но тогда что ты мне пыталась влить?

— Зелье.

— Любовное? — Дин приподнял брови, обворожительно улыбнувшись ей.

— Нет,— она закатила глаза,— для сращивания костей и лечения разрыва внутренних органов. Я уже говорила, что просто решила тебя вылечить.

Дин задумался: какая-то девчонка-ведьма проявила великодушие и попыталась его вылечить. При этом она как-то умудрилась увидеть его. А этот факт уже заслуживает либо доверия, либо обратного ему. Обычно он выбирал второе, но глядя на эту девчонку, ему хотелось слушать её и верить ей.

Действительно, ведьма. К чёрту, будь что будет!

— Хорошо, я поверил в твою версию. Нет ли у тебя ещё этого подозрительного зелья, чтобы срастить мне все кости?

— Осталось немного, но придется сварить ещё, — присев на корточки, Гермиона подняла самый большой осколок флакона. — Это был очень дорогой фиал из хрусталя гоблинской работы.

— Как только вернусь обратно в тело, подарю тебе кубок сделанный ацтеками взамен.

— Ты археолог? — спросила Гермиона, переводя взгляд с осколков на него.

И перед Дином встала новая задача: рассказывать правду или придумать что-нибудь о невероятно скучных раскопках в развалинах поселений майя.

— А как ты догадалась? Недавно на раскопках мы нашли старый нож инков из чистого золота и церемониальную чашу. И когда мы ехали из аэропорта, в нас врезался грузовик и...

— Не ври, — Гермиона улыбнулась ему, как маленькому ребенку, — твой брат и отец сказали, что вы ехали из Детройта в соседний город на выставку машиностроения. Они заявили, что вы инженеры.

Дин понял, что сглупил.

Конечно, папа и Сэмми должны были что-то сказать.

— Ну, у меня немного отшибло память.

Гермиона посмотрела на него с явным разочарованием, резко встала:

— Думаю, пока достаточно. Я зайду ночью с зельем, Дин Винчестер. Увидимся.

И она ушла.

[1] Заклинание, создающее магическое поле, которое заставляет людей чувствовать себя неуютно, вспоминать о каких-то делах.

[2] Гоменум Ревелио используется для обнаружения человека. Просто Ревелио используют для обнаружения любых предметов и их проявления.