Молчаливое море

Рассказывает Аллочка:

Правду говорят, что от судьбы не уйдешь. Я поняла это после комсомольской конференции, на которую меня избрали делегатом. Обсуждался вопрос о посылке городской молодежи в деревню. Сначала выступил секретарь нашего райкома Миша Синицкий. Он сказал о том, что в колхозах области нехватка рабочих рук, что обком комсомола принял решение направить туда на постоянную работу комсомольцев-горожан и что на райком спущена разнарядка — сорок человек.

Секретаря поддержал, правда, без особого энтузиазма, какой-то заводской парень, потом бойкая девчушка из сельскохозяйственного техникума.

И тут на трибуну шагнул Вася Портнов.

— Ерунда эти ваши разнарядки, — безо всяких обиняков выпалил он. — Ими вы любое живое дело загубите! Я понимаю, хлеб сеять кому-то надо, сам его каждый день ем...

— И с маслом! — подал кто-то реплику из зала.

— И с маслом! — подтвердил Вася. — Но хлеб должны сеять те, у кого сердце к земле тянется, а не кто попадя! И вместо того, чтобы разнарядки писать, вы лучше добейтесь, чтобы сельская молодежь по городам не разбегалась! Спортклубы им постройте, Дома культуры, чтобы театр туда иногда заглядывал! Вот тогда и разнарядок не потребуется!

Я сидела, вся обомлев, и переживала. Думала, ох и нагорит теперь рыжему! Ведь форменным образом сорвал мероприятие. Схлопочет строгий выговор, а то и вовсе из комсомола исключат. И в то же время удивлялась его смелости. Ведь один-единственный выступил против решения обкома! И кто его просил? Насильно же никому комсомольской путевки не выпишут.

Я знала, что Вася будет ждать меня на улице. Поэтому не удивилась, когда он взял меня за локоть.

— Ну, как поживают наши морские свинки? — несмело улыбнувшись, спросил он.

А я вспомнила, как он отчитывал меня в овраге, и решила отплатить той же монетой.

— Вас что, — спрашиваю, — сельские комсомольцы уполномочили за них речь держать?

— Да не так вы меня поняли? — сердито воскликнул он.

— А как изволите вас понимать? Сами-то хоть раз были в деревне?

— Каждое лето езжу. У меня в Вагайском районе полсела родственников живет!

— Ага, значит, и вы в свое время оттуда сбежали?

— Да не я, а мой отец.

— Хорошо, а вот освоение целины, по-вашему, тоже...

— То совсем другое дело, — нетерпеливо перебил меня Василий. — Там на пустом месте начинали. Люди действительно были нужны. И не только хлебопашцы — архитекторы, инженеры, строители и множество других специалистов! А вот моя Александровка сто лет как стоит, а людей в ней почти не прибавилось.

— Все равно вы неправильно поступили. Решение обкома комсомола обсуждать начали. Забыли про демократический централизм.

— Демократический централизм своего ума иметь не запрещает. Да бросьте вы меня отчитывать! — ощетинился вдруг он. — Скажите лучше, вы в кино завтра со мной пойдете? Я на «Тихий Дон» два билета взял.

Неожиданно для себя я согласилась. И вынуждена была отметить, что мне приятно разговаривать с этим самоуверенным парнем, легко идти рядом с ним по скрипящему снегу, и чем ближе мы подходили к моему дому, тем больше я замедляла шаг.

Честное слово, я никогда не была слишком высокого мнения о своей внешности! Однако до чего приятно чувствовать на себе восхищенные взгляды, особенно если так смотрит человек, который и сам тебе нравится.

Глава 3