Один шаг до вечности

Тестировщики негромко зароптали, но быстро утихли.

– Желаю вам удачи, коллеги. Дорогу ко мне в отсек вы знаете, но надеюсь, что мы будем встречаться только во время ваших плановых обследований.

Все дружно сказали «спасибо» и брифинг завершился на презентации общей схемы комплекса. Большая толпа после брифинга пошла на ужин, где нас уже ждала привычная земная еда. Как будто и не улетал с родной планеты.

На следующее утро после раннего завтрака я поспешил в медпункт. Один из мониторов показывал, как команда садится в большую капсулу с надписью «Заслон» вдоль всего корпуса: этот аппарат будет погружать ребят вглубь Марса.

Двадцать пять мониторов транслировали одни и те же показатели: давление, насыщение кислородом крови, пульс, сердечный ритм. Я внимательно считывал параметры: ребят должны были опустить на полтора километра. Почти два часа я анализировал датчики, давал комментарии в микрофон, команда непринужденно болтала и шутила, парни обсуждали план сбора образцов, только вот Дарья сидела одна, и я заметил, что частота пульса растет. Я переключился на ее наушник.

– Дарья, сделайте десять глубоких вдохов!

Она вздрогнула от моего голоса, но послушалась и я заметил на видео, что даже выпрямилась слегка, чтобы набирать больше воздуха.

– Как вы?

– Сижу и думаю, зачем я на это подписалась.

– Если что, это закрытый канал. Вас слышу только я. – бросив взгляд на монитор, я обратил внимание, что сердце частит уже не так сильно.

– Док, Я вот думаю, а так ли нам надо населять эти планеты? Может, стоит со своей разобраться? – голос Дарьи стал задумчивый.

– Наша планета начинает разрушать сама себя. Мы не можем этот процесс остановить. Дети не рождаются, лекарства от болезней не помогают.

– Я знаю, но все же, мы изучаем Марс, чтобы заселить другие планеты, а потом также разрушить?

Я помолчал, а потом сменил тему.

– Дарья, а что вы здесь делаете? Как вы прошли психологический тест?

– Надеюсь, это вопрос для поддержания беседы и в отчет он не попадет.

– Мне просто интересно! – Я внимательно следил за общей обстановкой. Глубина была уже километр – кроме общего снижения давления у команды, все шло отлично.

– У меня есть задача на эту миссию. Мне нужны образцы для исследования сверхпрочных материй. С учетом того, какая передо мной поставлена задача, никто эту работу выполнить не может!

«Интересно, хоть у кого-то в этой миссии нет секретов?» – успел подумать я. Хорошо вслух не ляпнул. В этот момент раздался сигнал о приближении к назначенному рубежу. Я сказал Дарье прежде, чем отключить микрофон.

– Желаю удачи, что бы вы ни искали. Если будет тревожно, дышите. Если я почувствую, что вам плохо, подключусь снова.

Ответа ее я так и не услышал.

Команда была внутри планеты больше трех часов. Несколько раз я общался с разными участниками, чтобы помочь в состоянии тревоги, но это была действительно подготовленная команда. Они вернулись на поверхность спустя восемь часов с начала погружения. Уставшие, но я не заметил признаков перегрузки.

На ближайшую неделю было назначено еще пять погружений. А потом мы возвращались на базу на три недели. Мысль о своей подпольной лаборатории гнала меня вперед: хотелось скорее вернуться к мышам, чтобы узнать, какого эффекта мне удалось добиться от препарата.

Мы поужинали в общей столовой, на брифинге команда обсудила погружение, я определил этапы обследования тестировщиков.

– Первая группа, с кем я сегодня общался в микрофон во время погружения, – обратился я к участникам миссии, – пожалуйста, подойдите ко мне к семи утра. Хочется провести с вами еще несколько тестов.

Но кто же знал, что завтра ребята будут ждать меня перед закрытой дверью, а я впервые за все годы работы просплю!

Спустя час после возвращения в медицинское крыло я услышал стук в дверь кабинета. Обычно она открывалась автоматически, но сейчас была закрыта – мой рабочий день подошел к концу. Я подошел к замку и отпер его с помощью отпечатка.

Каково было мое удивление, когда на пороге я увидел Дарью. Без скафандра она казалась такой беззащитной. Я сделал шаг в сторону, она переступила через порог и остановилась передо мной.

Не успел я задать вопрос, девушка бросилась мне на шею и впилась губами в мои губы. Не буду врать – я даже не собирался сопротивляться и ответил на поцелуй, а дальше… Пол был усыпан нашей одеждой по пути в мою спальню. Если бы кто-то сказал мне, что у меня сорвет крышу от прикосновений этой девушки, я бы посмеялся в лицо.

Мы не могли насытиться друг другом до утра. Закаты и рассветы на Марсе были условны, но часы на прикроватном столике говорили о том, что мы занимались любовью несколько часов, пока изможденные, не уснули в обнимку.

Когда я проснулся и понял, что проспал обследование, завтрак и начало работы, то до конца не мог поверить, что произошло ночью. Все мои вещи лежали аккуратно сложенными, дверь была закрыта. Только распухшие губы напоминали о поцелуях, которыми я никак не мог насытиться.

День прошел как в тумане: я брал анализы, заполнял отчеты, фиксировал состояние в медкартах команды. А мыслями возвращался в тому, что происходило в моей постели.

Вечером я снова услышал стук в дверь и, как и прошлой ночью, мы провели восхитительное время вместе с Дашей. Она попросила называть ее так. После секса мы разговаривали, она рассказала о своей семье, которая осталась на Земле. Я поделился беспокойством за бабулю. Она уснула на моем плече, а утром я опять проснулся в пустой постели.

Эти правила игры я принял безоговорочно.

Спустя неделю первая часть миссии закончилась. Мы вернулись на базу и первый, кто встретился мне по возвращении, был генерал.

– Смотрю, Костя, командировка пошла тебе на пользу! – он улыбнулся во весь рот, а я так и не мог понять, знает что-то Аркадий Львович про нас с Дашей или нет.

– В общем-то, у меня нет к тебе никаких претензий. Ты парень молодой…

Тут я понял, что знает. И, может, даже больше, чем надо было, но решил забить – мы тут все в одной лодке.

– Твои подопечные пришли в себя. Зайди через пару дней за результатами по остальным, – сказал он тихим голосом. – Я тебе покажу все необходимые анализы, а ты мне свой рабочий график.

Я кивнул и заторопился в лабораторию. Мне не терпелось позвонить бабуле и узнать, как там мои мыши.

– Привет, ба! – я сидел перед монитором и ел ужин, который пронес в лабораторию из столовой. Хотел много успеть, а время на еду было тратить жалко.

Лидия Петровна улыбнулась мне с экрана.

– Привет милый! Как все прошло?

Я видел, что она улыбается через силу. Анализы показали анемию, дыхание сбивалось чаще, но бабуля держала лицо.

– Очень любопытно, надо сказать! – я рассказал ей о том, чем мы занимались всю неделю. Но умолчал об одном, точнее, об одной, кто теперь занимал мои мысли.

– Как твои мыши? – спросила Лидия Петровна.

– Очень любопытно. – я разложил результаты анализов десяти мышей. – Прошла неделя после введения препарата, а анализы показывают, что в крови остались только обломки вируса. Как будто я ввел им в кровь вакцину.

– Милый, это же прекрасно!

– Посмотрим, что будет дальше. На Земле такой период длился несколько часов, тут – неделю, но я не знаю, насколько сильная структура у лекарства. У меня есть идея, как сцепить атомы сильнее, чтобы эффект был более продолжительный. Но для начала надо изучить, что будет с этой группой.

– Костя, надеюсь, у тебя все получится, и ты вернешься поскорее.

– Бабуль, если у меня все получится, меня сразу же заменят, а я поеду тестировать препарат в земных условиях.

– Я тобой очень горжусь, родной!

После этого разговора я сидел и заполнял документы по мышиным результатам. Удивительно, но идея сработала – марсианская атмосфера дала возможность лекарству выработать новые свойства. Прогнозы я строить не хотел, но это был значительный прогресс. Я дописал отчет, отправил его начальнику в НИИ и уже собирался ложиться спать, когда услышал знакомый стук в дверь.

– Еле нашла тебя в этом кампусе! – тихо сказала Даша и бросилась мне на шею.

Дни побежали один за другим. Тестировщики готовились ко второму старту, я лечил людей генерала, Даша оставалась у меня до утра почти каждую ночь. Мы приближались к старту второй отправки на полигон, когда однажды утром я обнаружил, что все мои тестовые мыши мертвы. Анализы показали, что лекарство распалось и вирус, который был в крови, сожрал живые клетки за несколько часов. Подопытные умерли в агонии, а я должен был заново начать исследование.

Я очень расстроился, записал результаты, отправил в НИИ отчет и пошел на завтрак. Как будто дожидаясь меня, из-за продуктовой стойки появился генерал.

– Ты чего такой кислый, Костя?

– Да, возникла проблема небольшая.

– Если что нужно, скажи.

– Нет, Аркадий Львович, тут вы вряд ли сможете помочь.

– Ну ладно. Ты обращайся. Я всей душой болею за здоровье нации!

Я кивнул. Отпил кофе из стаканчика – сегодня даже этот напиток оказался редкостной гадостью.

– Кстати, ты будешь первым, кто это увидит. – Генерал достал из своей папки документ. – Это ваше новое расписание.

Он показал на залитые желтым клетки.

– Это твое! Обследование группы перед отправкой на тестовый полигон начинается с завтрашнего дня. Команда отбывает на неделю через четыре дня.

– Понял! Принял! – отрапортовал я.

Итак, у меня было всего четыре дня, чтобы разработать новую формулу лекарства, подготовить новую партию мышей и дать себе шанс на открытие.

Когда до отправления команды на полигон оставалось всего 12 часов, я отклонился от микроскопа. Эту идею подсказала мне Даша, когда рассказывала об особых магнитных свойствах местной породы. Я особым образом воздействовал на атомы лекарства, чтобы магнитное поле Марса и Земли делало более устойчивым его молекулы.

Я никому не говорил об этой идее, поэтому оставалось только рассчитывать на успех, в противном случае даже марсианская среда была бессильна против «Смерча» в нашем стремлении создать универсальное лекарство.

Я ввел препарат новым десяти мышам, закрыл лабораторию и отправился с командой на полигон: меня ждала увлекательная неделя анализов, мониторинга и секса в далекой марсианской пустыне.

Надо ли говорить, что возвращался спустя неделю я как на иголках. Несмотря на вал работы, фантастические ночи в объятьях красотки-геолога, мне казалось, что время тянется бесконечно. Буквально сразу же после брифинга и звонка бабуле, которая теперь даже не приподнималась к монитору, а лежала, когда говорила со мной, я сразу бросился в лабораторию.

Встретили меня 20 пар глаз, которые внимательно следили из своих клеток. Я взял кровь каждой и не обнаружил в них «Смерча» вовсе. Я записал все показатели. Отправил отчет в НИИ, что новый этап тестирования лекарства прошел хорошо. Я сознательно не стал упоминать в отчете новую формулу – уж очень переживал за результат.