Один шаг до вечности

До отбытия дни летели стремительно. На завтра было назначено возвращение. Я сидел в кабинете и, обложившись бумагами, дописывал последнюю структуру формулы, когда внешний коммутатор вызвал меня в штаб к генералу. Аркадий Львович не очень хорошо воспринял новости про Дашу, и не разговаривал со мной несколько дней. А вот сейчас вызвал сам, вероятно, чтобы проститься.

Начал Аркадий Львович с козырей.

– Костя, я тебя сюда звал не для того, чтобы ты на Землю летел только половину срока отработав.

– Аркадий Львович, я…

– Аркадий Львович я… – передразнил меня генерал, коверкая слова, – А Дашку ты зачем забираешь?

– У нее сильнейшая анемия. Ее надо в земной госпиталь – я ее тут один не вылечу!

– Или оставлять не хочешь одну?

– И оставлять не хочу, – я замялся, – Но здоровье тестировщика на первом месте!

– Да-да! Я помню! – генерал вздохнул. – Жаль, конечно! Но, я так понимаю, задачи ты свои решил.

– Да, в полной мере.

– Ну, иди тогда, упаковывайся!

– Есть идти упаковываться! – гаркнул я, отдал честь и, развернувшись на каблуках, зашагал к лаборатории.

Когда я зашел в лабораторию, Даша сидела за моим рабочим столом и внимательно изучала отчет, который я собирался отправить в НИИ, когда меня неожиданно вызвал генерал.

Рядом с ней сидела одна из мышей, которой я ввел последнюю версию лекарства. Девушка прижимала руку к животу и всхлипывала – в этот момент у меня сердце ушло в пятки. Я подумал, что что-то плохое случилось с малышом.

Она подняла на меня зареванные глаза и тихо спросила:

– Костя, что это? – она указала на формулу, которая была растянута на весь экран.

– Вероятно, это бессмертие! – просто ответил я и сделал несколько шагов в ее сторону. Девушка знаком показала мне остановиться и продолжила изучать мой материал.

– Даш, с тобой все в порядке?

Она проигнорировала мой вопрос.

– Ты кому-то это показывал?

– Нет! Я только планировал отправить отчет – проверял данные еще раз.

Она взяла мышь на руки, повернулась ко мне и тихо сказала:

– Уничтожь результаты!

Вот так просто, да. Уничтожь результаты! Все, над чем я работал многие недели вдали от дома, то лекарство, от которого зависела жизнь моей бабушки – она предлагала просто уничтожить. Я стоял и пытался глубоко дышать. «Она беременна. Она просто шутит. Это все гормоны» – проносилось в моей голове, Я пытался найти объяснение, но злость росла, грозя вырваться наружу.

– Даш, давай не будем пороть горячку…

– Костя, я не порю горячку. Я прошу тебя: уничтожь свою работу. Лекарство предыдущей итерации показало стабильность. Этого хватит для начала, чтобы остановить пандемию.

– Я хочу не просто пандемию остановить. Это же прорыв! Вечная жизнь!

– А ты подумал о том, что его ждет в таком мире? – Даша показала на живот.

– Я не понимаю, о чем ты.

– Костя, перестань прикидываться дураком. У тебя это плохо получается! – Даша начинала злиться.

– Я не понимаю. Это лекарство поможет миллионам.

– Ну ты подумай…

– Даш, давай без загадок.

– Представь себе мир, где все будут жить вечно? Гибель только от катастроф, которые в безопасном мире большая редкость. Ну 100 лет, тебе интересно и любопытно, ну 200 лет, ты в полной мере реализуешь талант и знания, а потом? Это будет мир уставших людей. Будут ли искать решение проблемы бесплодия? Нет, зачем? У нас и так достаточно людей, не решена проблема перенаселения, где брать рабочие места? Те дети, в том числе и твой малыш, будут жить только для того, чтобы искать эликсир вечной молодости в их клетках. Ты готов к тому, что твой ребенок будет вечным донором для молодости миллиардов.

Она выдала эту тираду на одной дыхании и обмякла в стуле. Мышь смотрела на меня своими глазами-пуговками, уютно устроившись на руках Даши.

– Я не думал… Я пытался помочь.

– Костя, мне очень жалко твою бабулю. Я понимаю, что ближе ее у тебя нет никого на свете, но это жизнь: кто-то рождается, кто-то умирает. У человечества выпало одно звено, но еще не все потеряно. А если люди перестанут умирать, то закончится это тем, что люди почувствуют свою неуязвимость – представь, во что превратится мир, если в нем не будет смерти?

У меня по спине пробежал холодок. Я осознал, что в поисках решения проблемы я и не подумал о том, какие последствия ждут нас всех.

Я опустился на ближайший стул.

– Так что мне делать?

– У тебя есть готовое лекарство?

– Часть уже сделал. Планировал ночью сегодня завершить изготовление.

– А ты успеешь изготовить предыдущую версию достаточного объема?

– Думаю да! – я ответил более резко, чем сам ожидал, но злясь в первую очередь на себя. Я опустил голову и смотрел себе под ноги, понимая, какой бы катастрофой могло обратиться мое стремление спасти Ба, если бы не этот случайный взгляд со стороны.

Даша ходила по лаборатории. Я заметил, что она собирает мышей в один контейнер, туда же кладет бумаги, жесткий диск компьютера, на котором я хранил данные исследования.

Я встал и дошел до полки, где хранились копии всех записей. Мне было больно расставаться с ними, но я понимал, что девушка права, рассказывая о том, во что превратится жизнь людей после укола.

– Пойдем! – Даша взяла меня за руку и повела в штаб.

Я не сопротивлялся – просто шел за ней. Безвольно и обреченно. По щекам у меня потекли слезы. Мне было жалко бабушку, жалко три месяца работы, жалко себя, в конце концов. Одна Нобелевская премия, ускользнувшая из пальцев. И возможность увидеть, чем закончится эта цивилизация, в перспективе, конечно!

Мы дошли до какой-то невзрачной двери в одном из боковых ответвлений штаба. Из шкафа, стоящего у выхода, Даша достала два огромных скафандра.

– Надевай! – один она отдала мне, второй натянула на себя.

– Это чье? – спросил я брезгливо.

– Мусорщиков станции – они выходят через эти двери на свалку.

– Тут есть свалка?

Даша промолчала и предельно саркастически покачала головой, но когда я надел костюм, распахнула дверь, она подтолкнула меня вперед. Перед глазами высилась огромная мусорная куча, которую не было видно из общежития. Порывы ветра разносили продукты жизни города, хороня их среди марсианского песка.

– Свою планету испортили, теперь за эту взялись?! – пробурчал я. Даша сделала вид, что не услышала – сейчас было не время для полемики.

Она пошла вдоль огромной мусорной кучи, пока не нашла свободное пространство, близкое к скале, одиноко торчащей среди красной пустыни.

Даша дала мне маленькую лопатку, которую достала из кармана скафандра.

– Копай! – сказала она и протянула инструмент.

И я начал копать. Земля была твердая, лопата пробивала слой за слоем медленно, словно не желая забирать мои научные труды. Когда яма стала больше метра глубиной, я остановился, Даша бросила все мои труды в яму, а потом опустила клетку, в которой лежали мыши. Даже в скафандре я услышал, как разбились ампулы с лекарством. Марсианская земля впитывала в себя новые возможности человечества. Даша начала руками забрасывать грунт на прежнее место, и я присоединился к ней. Спустя 10 минут мы закончили – даже холмика не осталось.

– Тебя, конечно, я заставить забыть формулу не смогу, но надеюсь, что ты не решишься воспроизвести ее: это принесет вред твоему будущему малышу! – сказала Даша.

Мне нечего было ответить – мы молча двинулись обратно к зданию, каждый погруженный в свои мысли. В ту ночь я не смог быстро уснуть, а когда провалился в сон, мне приснилась бабуля, которая тихо и с упреком сказала: «как ты мог!».

За ночь изготовил достаточное количество лекарств, немного отличавшихся от первого образца, чтобы дать ее тестовой группе на Земле. В документах описал новую, более стабильную формулу и отправил ее утром перед полетом. Руководитель НИИ написал, что с нетерпением ждет моего возвращения – ему хотелось попробовать марсианское лекарство в действии.

В утро возвращения на Землю я пошел попрощаться с генералом. Аркадия Львовича я застал в кабинете. Он читал как-то документ, который сразу закрыл при моем приближении.

– Отбываешь? – просто спросил меня генерал.

– Моя миссия завершена.

– А как же ребята-тестировщики? Они, можно сказать, полюбили тебя.

– Ой, не драматизируйте, Аркадий Львович. Уверен, что новая молоденькая доктор им понравится больше, чем я.

– Она мне уже нравится больше, чем ты! – сказал генерал и мы расхохотались.

– Я надеюсь, что еще поработаем вместе.

– Не сомневайся в этом, Док!

Мы обнялись с генералом, и уже на выходе из штаба он окликнул меня.

– Кость, ты только аппарат УЗИ верни на место – все же казенное оборудование! – сказал он и снова погрузился в чтение.

А я шел и думал, почему же генерал никому не рассказал о Даше. Я почему-то был уверен, что он знал о том, что мы активно скрывали от всех.

Когда отбывающие с Марса погрузились на корабль, Даша подошла ко мне и обняла.

– Прости меня. Я понимаю, как тебе далось вчерашнее решение, но, надеюсь, что мы все сделали правильно.

– Да, я тоже надеюсь.

Она прижалась ко мне крепче и сказала тихо:

– Костя, когда мы вернемся на Землю, мне надо будет завершить свои дела, а потом…

– А потом ты приедешь ко мне и вы с бабушкой отправитесь в ее дом.

– Ты уверен, что там нас никто не найдет?

– Я позабочусь об этом.

Она положила мне голову на плечо и сразу же уснула, когда стартовала ракета.

Первый рабочий день в НИИ начался с того, что примерно половина института подошла ко мне и задала вопрос, как прошла командировка. Всем было интересно, гулял ли я по Марсу, правда ли, что он такой красный, какая там гравитация и есть ли там настоящие марсианочки.

Спасло меня только то, что совещание по новому лекарству было назначено на полдень – у меня появился легальный способ спрятаться от всех, чтобы подготовить свой доклад.

Я перебирал списки на первое тестирование, проконтролировал, чтобы бабуля была в тестовой группе, которая будет под моим контролем.

При подготовке презентации описал этапы наблюдения за мышами, но в том месте, где мои испытуемые показали сверхживучесть, я изменил результаты: по данным наблюдений мыши не выдержали новой структуры лекарства и погибли спустя 5 часов наблюдений. Я уставился в экран, понимая, что в этот момент возврата уже не будет, но в голове звучал настоятельно голос Даши: «Подумай о своем ребенке…».

Я сохранил презентацию, выложил ее в облако и отправился в конференц-зал. Когда я вошел, почти вся аудитория была заполнена – я и не ожидал, что моя работа вызовет такой ажиотаж. Внутренне поежившись, ну не люблю я выступать перед толпой народа, я начал свой доклад: какие тесты были проведены, как менялась формула, что получилось после введения.

Председатель комиссии перебил меня один раз, задал вопрос про условия разработки лекарства, сделал себе пометки, и я продолжил.

В конце мне был задан еще один вопрос:

– Когда можно будет начать введение лекарства для тестовой группы?