Один шаг до вечности

– Думаю, незамедлительно! – я ответил, сверяясь с данными Организации здравоохранения по заболевшим за последний месяц.

Через день после презентации я вошел в длинное помещение с высокими потолками. Бросив взгляд на часы, отметил, что стрелка приближается к полудню. В помещении на небольшом расстоянии друг от друга стояли персональные капсулы – похожие на персональные спальные места, они в режиме реального времени считывали все доступные показатели пациента. При желании даже могли энцефалограмму записывать, но в нашем исследовании работа мозга была не так важна.

Идея была в том, чтобы на время ввода лекарства каждый пациент лежал в капсуле, подсоединенный к датчикам для контроля состояния. Мышам бы тоже такое не помешало, но в условиях полевых испытаний, спасибо, что хоть клетки дали.

Я убедился, что все лаборанты находятся на месте – за дверью заполняли документы сто человек: разных возрастов и профессий, разного пола и социального статуса, но все как один зараженные «Смерчем». Администратор кивнул мне, я открыл двери, и сто пар глаз уставились на меня.

– Добрый день, уважаемые участники исследования! – я поприветствовал пациентов и отыскал взглядом в толпе бабулю. Ее за руку придерживал мой помощник. – Вы находитесь в лаборатории АО «Заслон», где сегодня будет проведено тестирование нового лекарства против «Смерча». Все заполнили бумаги?

Из толпы послышалось несколько негромких «да». Я продолжил:

– Тогда прошу пройти каждый к своей капсуле. Номер указан у вас на документах. Кому сложно прочитать, лаборанты вас проводят.

Я отошел в сторону, и пациенты по одному стали подходить к капсулам, ожидая дальнейших указаний. Я подошел к бабушке.

– Лидия Петровна, позвольте вас сопровождать.

Лаборант передал мне старушку, и мы медленно пошли в самый дальний угол помещения, где стояла ее капсула. Я отметил, что бабушка еле передвигается на ногах – сюда ее везли в кресле-каталке, но оно бы сейчас не смогло проехать мимо установленных капсул, поэтому бабушке пришлось немного прогуляться.

Я помог ей снять обувь и удобно разместиться на кресле внутри. Ввел в руку катетер, отчего бабушка тихо охнула. К груди кардиомониторы, на руку датчик насыщения кислородом крови – бабуля была готова к испытанию. Мы подождали еще несколько минут, когда все участники будут подключены к аппаратам, а потом я подал сигнал, чтобы ввезли препарат.

Номерные ампулы закладывались в специальное отверстие капсул, после чего лекарство через катетер медленно попадало в кровь пациентам. Ассистент передал мне капсулу для бабушки, а я сделал незаметный шаг в слепую зону камер, которые специально настраивал сегодня для контроля за исследованием. Я опустил руку в карман халата и незаметно подменил ампулы.

Та, что лежала сейчас у меня на ладони, была наполнена третьей версией препарата – той, что подарила мышам вечную жизнь. Я оставил одну, всего одну ампулу лекарства, надеясь на то, что в последний момент мне удастся сделать бабушке укол. Сейчас я старался отогнать от себя мысли о том, будет ли рада бабуля такому «подарку», что скажет Даша. Мне важно было, чтобы старушка жила. Это было предельно эгоистично, но я хотел, чтобы она увидела своего внука или внучку.

В лаборатории раздался звуковой сигнал, мы положили ампулы с лекарством в отсеки капсулы, я нажал кнопку и тонкой струей препарат побежал к руке бабушки.

Пациентов погрузили на сутки в медикаментозный сон. Мы с коллегами следили за состоянием каждого в лаборатории. Бабушка мирно спала. Показатели крови были в норме, сердце выдавало стабильный ритм. Около 4 утра у двух пациентов резко остановилось сердце – мы были готовы к этому: рядом с лабораторией была развернута реанимация.

Еще несколько проснулись из-за того, что их тошнило. Больше побочных реакций замечено не было. Лаборанты фиксировали все в журнал, я пил уже третью чашку кофе, борясь со сном.

В полдень пациенты стали просыпаться. Я находился рядом с капсулой бабули, снимая показания. Она открыла глаза и внимательно посмотрела на меня.

– Как ты, бабуль?

– Хорошо. Как будто помолодела лет на 20.

Я помог ей вылезти из капсулы и обратил внимание, что ее рука стала более сильной. Всего 24 часа, а какая ярко выраженная реакция!

Проведя опрос пациентов, мы с лаборантами дали рекомендации по предстоящим тестированиям и отпустили их по домам.

Когда я сидел у себя в кабинете, обрабатывая данные лаборантов, увидел, что кто-то стоит в дверном проеме моего кабинета.

– Привет! – тихо сказала Даша.

– Привет! – я поднялся из своего кресла.

– Я пришла.

– Я очень рад.

Мы несколько мгновений смотрели друг на друга, а потом Даша бросилась мне в объятья и расплакалась.

– Мы справимся со всем… – прошептал я ей на ухо.

– Костя, пожалуйста, увези меня отсюда.

– Тебе нужна моя помощь?

– Нет, я прошу просто спрятать меня ото всех.

– Не беспокойся! Тебя не найдет ни один человек.

Я вошел на крыльцо маленького домишки, который стоял на берегу глубокого холодного озера. Солнце уже опускалось к горизонту. Блики отражались на водной глади. Пока я шел к дому по дороге, которая терялась в зарослях высокой травы, не мог не залюбоваться зрелищем.

Из глубины дома мне навстречу бросилась Лидия Петровна.

– Костя, здравствуй! Ты голодный?

– Привет, бабуль! Я перекусил на работе. – я прошел в кухню и поставил пакеты с продуктами на стол. – Как вы тут?

– Я прекрасно! Даша прилегла отдохнуть. Малыш пинается сильно – она полночи не спала. Я сейчас в огороде овощи пропалывала, только освободилась. Диву даюсь, сколько сил у меня после вашего тестирования.

Я улыбнулся и обнял бабулю. Конечно, я ей пока не рассказал про лекарство – придет еще время. Даша догадалась, но за эти месяцы ничего не сказала.

Когда Даша пришла ко мне в лабораторию, вечером мы приехали в квартиру, где жила бабуля. Я поговорил с ней и рассказал ей про ребенка. Лидия Петровна так обрадовалась, что сразу начала хлопотать про переезд. Я отвез в деревню Дашу и бабушку спустя неделю: дом расконсервировали, а бригада рабочих сделала ремонт, оборудовала комнату для малыша и спальню для нас с Дашей.

Я приезжал в деревню раз в несколько дней, привозил еды и оставался на выходные. Пришлось купить машину, но та премия, которую мне выплатил АО «Заслон» за приключения на Марсе покрыли все расходы с лихвой. Наше исследование подошло к концу: 86% испытуемых показали устойчивость к вирусу. На красной планете начали массовое производство лекарства. Я просил у руководства отпуск на полгода, мне его скрепя сердце согласовали, поэтому в ближайшую неделю я хотел перебраться в деревню окончательно.

Кроме продуктов в этот раз я привез все необходимое для родов. Конечно, сам я никогда роды не принимал, но проштудировав кучу старых книг, примерно понял процесс. Я заглянул в спальню – Даша все еще спала. Ее огромный живот лежал рядом – он опустился, тело готовилось к родам и набиралось сил. Я тихо выскользнул из комнаты и прикрыл дверь.

Бабушка сидела на крыльце в кресле и листала какую-то книгу.

– Костя, я тебе еду оставила, а сама пойду посплю. Встала рано.

– Бабуль, у тебя все точно в порядке? Никаких побочных явлений?

– Знаешь, может, с виду я и не очень, но внутри чувствую себя 20-летней девчонкой. Не знаю, что вы там за препарат придумали, но эффект у него потрясающий!

Она чмокнула меня в щеку и пошла в свою спальню. Я остался один.

В траве стрекотали сверчки. Я подумал, что год назад готовился к миссии на Марс, переживал за бабушку, боялся полета, а сейчас сижу, наблюдаю за тем, как на вечернем небе загораются звезды, ищу глазами красную планету, на которой остались следы или спасения или же гибели человечества.

Я прикрыл глаза и окунулся в какую-то сладкую дрему. Сквозь сон я почувствовал, как кто-то теребил меня за плечо. Рядом с креслом стояла Даша, ее пижама была мокрой.

– Костя, милый! По-моему, началось.

В этот момент на небе ярко вспыхнул красным заревом Марс. В этот момент я осознал, что мне оставался один шаг до вечности!