Драконья ферма

Для проведения первого эксперимента Корпорация купила в тайге несколько сот гектаров земли и развернула тут свою временную экспериментальную базу, — Эд на секунду замялся, но почти сразу же продолжил вновь: — Здесь мы с тобой и познакомились. Ты стала научным руководителем этой базы, а я привёз сюда «Стикс».

Мара вдруг поняла, что помнит «СВ-1» — они дали ему название «Соединитель Времени», но среди обслуживающего персонала аббревиатура так и не прижилась, и все называли его просто «Стикс» — адова река, ведущая в прошлое. «Стикс» был размером с сарай, его установили на специально отлитой для него бетонной подушке в самой дальней части исследовательского комплекса.

— Это ведь было там? — спросила Мара, глядя на запад. В той стороне деревья редели, и дорога, по колено заросшая травой, разделила лес на две неравные части. И идти туда совсем не хотелось.

— Да, это было там, — подтвердил Эд. Он ждал, что Мара скажет что-то ещё, но она молчала, по-прежнему глядя на просвет между деревьями, и он заговорил вновь: — Эксперимент оказался успешным. «Стикс» пробил временную петлю в девятом веке и открыл в неё проход. Вот только вы не учли одного — петля, в которую вы попали, оказалась отнюдь не природной аномалией. Её создали драконы.

Мара закрыла и вновь открыла глаза и увидела, как в темнеющем предзакатном небе парит огромный дракон. Драконы должны летать, сказала она Эду, когда увидела Турия в клетке. Она помнила, как это красиво.

— Умение создавать временные петли — это защитный механизм драконов, давший им шанс на выживание. Когда драконы оказались на грани вымирания, те из них, кто умели создавать временные петли, ушли в них со своими стаями, чтобы спастись от истребления людьми. Когда дракон замыкает петлю, всё, что находится внутри неё, словно исчезает для внешнего мира: никто не может увидеть, что спрятано в петле, никто не может войти в неё или выйти. Это их особая природная магия.

Услышав слово «магия» Мара машинально нахмурилась, и Эд усмехнулся.

— Ты всегда сердилась, когда я так говорил. Ученая до мозга костей, ты считала, что магии не существует, просто есть физический процесс, смысла которого мы пока не понимаем…Ты всегда пыталась понять... — он замялся, словно испытывая неловкость за это сентиментальное воспоминание, взял у Мары из рук бутылку воды и в несколько больших глотков осушил её до дна.

И Мара вдруг поняла, что знает, о чём он собирается рассказать ей дальше. Страх! Первобытный затаённый ужас! Теперь она вспомнила, почему боится драконов.

— Стоило вам вскрыть первую временную петлю, — сказал Эд, — как тут же случился конфликт. Никто и представить не мог, что там окажутся четыре дракона. Один из драконов, Гром… в общем, он напал первым, потому что не ждал ничего хорошего от людей. Погибло несколько человек. Гром просто испепелил их заживо. А потом он попытался создать ещё одну временную петлю и уйти в неё… но его ранили, и ему это не удалось.

Эд продолжал говорить, сидя на скамейке возле неё, а Мара слышала, как пламя с треском пожирает сухую траву, как горит человеческая плоть, как, тяжело припадая к земле, яростно ревёт огромный дракон.

Она видела это в своих снах, каждую ночь, снова и снова, пока не потеряла память.

— Всех четырёх драконов удалось усыпить, — сказал Эд, — а чтобы такого больше не случалось, Эйден колет им «Т-12», препарат, нарушающий состав газов в их организме. И теперь их дыхание больше не воспламеняется.

Он смял в руке пустую бутылку и зло швырнул её в стоящее у ангара ведро. Эд не видел, как горят люди, но Мара знала, что ему было не всё равно.

— Созданный «Стиксом» канал соединил это место в девятом веке и в нашем времени. Мы построили здесь ангары для содержания драконов и оборудовали временную исследовательскую лабораторию. Ты проводила в лаборатории много времени, надеясь узнать, как драконы создают свои петли. Пыталась расшифровать суть их магии, — Эд порылся в карманах, достал пачку сигарет и закурил. — Чтобы приручить драконов и облегчить вашу работу, Корпорация наняла видного британского учёного, лучшего специалиста по рептилиям — профессора Эйдена Уилисса, — Эд затянулся, и серое облачко дыма потянулось куда-то вверх. — Знаешь, Эйден говорил мне, что разум драконов по уровню своего развития сопоставим с разумом обезьян. Бедняга Эйден был классным спецом, пока всё это не случилось. Со временем он неплохо поладил с драконами, со всеми, кроме Грома. Эйден смог выходить его, но из-за постоянной агрессии Грома всё время приходилось держать на успокоительных препаратах.

Вы с Эйденом выяснили, что не все драконы способны создавать временные петли. Что орган, который отвечает за их создание, находится у дракона в гортани и полностью сформирован только у взрослых половозрелых самцов. У Турия он тоже есть, но у него он пока ещё не развит, так что временные петли мог создавать только Гром. Ты долго исследовала эти камеры, похожие на мешок, но в создании петли так и не преуспела. А потом ты подарила мне это.

Эд снял с шеи кулон и протянул его Маре.

Выпуклый диск с отверстием посередине. Мара на секунду замерла, не сразу решаясь взять его в руку.

Такая знакомая вещь. Кулон, который Эд носил не снимая, всегда прятал под рубашкой, никому не позволяя прикасаться к нему… Подарок… от очень близкого человека…

— Знаешь… — Эд замялся лишь на секунду, а затем с невольной горечью сказал: — Когда мы только познакомились, я влюбился в тебя, как мальчишка, а тебе и дела до меня не было. Ты лишь позволяла себя любить… тебя всегда интересовала только наука.

Кулон был тёплым, нагретым телом Эда. Мара сжала его в кулак и поняла, что Эд ошибается. Он всегда очень много для неё значил, просто эта, другая Мара, почему-то об этом забыла.

— Ты сказала мне, что это прерыватель, и что если тебя украдёт сказочный дракон и спрячет в свою временную петлю, прерыватель поможет мне тебя спасти. Это звучало так странно... Ты никогда не верила в сказки...

«Так оно и случилось, — подумала Мара. — Сказка о принце и принцессе, могучем драконе и магии. Сказка с несчастливым концом.»

— После того, как Гром на твоих глазах попытался создать вторую временную петлю, мысль о том, что вы можете случайно оказаться заперты в подобной петле без «Стикса» не давала тебе покоя. И ты создала ручной прерыватель, позволяющий проходить сквозь границу петли. Было два опытных образца — один ты сделала для меня, второй всегда, не снимая, носила сама. Он-то тебя той ночью и спас.

Мара потянулась рукой к цепочке, привычно висевшей у неё на шее, и вытащила из-под ворота свитера небольшой кулон. Элегантная замкнутая спираль — то ли знак бесконечности, то ли песочные часы. Этот кулон она носила с детства, так, по крайней мере, она считала. В том мире, что она себе выдумала, этот кулон подарил ей отец. В больнице Эд говорил, что их кулоны парные. Теперь она знала, что это правда.

— А потом что-то произошло... Авария, взрыв. И вся исследовательская станция в одно мгновение пропала со всех радаров. Из первых же отчётов стало понятно, что случилось нечто пугающее и неординарное. Казалось, что кто-то набросил на станцию купол, так что теперь её нельзя было увидеть не только на приборах, но даже глазами. Дорога, ведущая к КПП, казалось, обрывалась посередине, не доходя нескольких метров до того места, где был забор, а дальше простирался девственный лес. Попытки пройти по дороге заканчивались ничем, люди теряли сознание, от рвоты их выворачивало наизнанку, из носа и ушей шла кровь. Дрон, направленный технарями к станции, взорвался, как только достиг «границы» купола.

Мне сообщили об этом только через сутки. Я примчался сюда и увидел распахнутые ворота, пустое КПП и брошенный пикап со спущенным колесом. Никто не мог понять, почему я это вижу, а другие — нет. А потом я смог пройти внутрь.

— Я хочу увидеть это место, — внезапно сказала Мара.

— Какое место? — не понял Эд.

— Место, где была наша лаборатория, — ответила Мара. — Я помню, что случилось.

Она протянула Эду его кулон и решительно поднялась со скамейки.

— Мне нужно туда вернуться, — сказала она.

Эд затушил сигарету и поднялся за ней следом.

— В тот вечер Гром вырвался, — сказала Мара, глядя куда-то в сторону. — Мы держали его в отдельном ангаре, исследовали его мешки. Не знаю, что пошло не так. То ли Эйден забыл вколоть ему необходимые седативные препараты, то ли пожалел его и уменьшил дозу… Я помню, как он всё время жаловался, что Гром от лекарств словно пьяный, ничего не соображает и поэтому плохо идёт на контакт… Гром попытался пробиться к своим. Он почти добрался до ангара, когда охрана открыла огонь, но…

Мара вновь увидела, как стрекочут автоматы, как из шкуры дракона брызжет кровь, как Гром ревёт, поднимаясь на дыбы. А затем мощные крылья расходятся в сторону, и на шее дракона вздувается мешок.

— Он всё же успел создать петлю, — сказала она, — а потом, когда петля замкнулась, взорвался «Стикс». Это был странный взрыв. Ангар, в котором он стоял, сложился внутрь, и из него словно вырвалась волна. А людей… людей… — Мара заплакала, и голос её сорвался. — Я не хочу об этом вспоминать!

— Из всех, кто был рядом с эпицентром взрыва, выжила только ты одна, тебя спас прерыватель, — сказал Эд. — Часть людей буквально располовинило…

Мара взяла Эда за руку, требовательно сжимая его ладонь, и Эд, подчиняясь её воле, послушно замолчал.

— Я не хочу это вспоминать, — повторила она.

Они пошли вдоль заросшей дороги, на запад, туда, где в просвете деревьев виднелись тёмные скалы. Лес светлел, постепенно расступаясь, а затем стал тихонько накрапывать дождь. Эд снял с себя куртку и набросил Маре на плечи.

— Я пытался вынести раненых, — сказал он. — И не смог. Позже, когда в Корпорации исследовали мой прерыватель, выяснилось, что он настроен только на меня. Больше никто не смог воспользоваться прибором, чтобы войти или выйти из петли.

— Значит, никто так и не выжил? — глухо спросила Мара.

— Только Анна и Эйден, — ответил Эд. — Анна была в доме, когда всё это случилось, накрывала на стол к ужину, и волна до неё просто не дошла. Эйден находился в ангаре с драконами, ему сильно досталось, но он выкарабкался. Остальные погибли. Кто-то сразу, кто-то позднее от полученных травм. Севернее ангара теперь есть кладбище. Там мы устроили могилы для всех… даже для тех, кого так и не нашли.

Лес наконец расступился, и они оказались у широкой, заросшей травой поляны. Дождь усилился, мелкие капли шуршали в листве, словно десятки разрозненных голосов говорили ей что-то, укоряя и стыдя, спрашивая, почему она не возвращалась за ними так долго. В траве валялись смятые алюминиевые ограждения, в кузове покорёженного пикапа скопилась вода. Мара шла по осколкам битого стекла, чувствуя, как внутри неё, под слоем болезненных воспоминаний, вновь начинает пробуждаться страх. Здесь погибло пятнадцать человек, осталось пятнадцать душ, так и не нашедших по её вине дорогу к дому.

От их научной станции мало что осталось. Несколько металлических балок одиноко торчало вверх, пронзая пасмурное небо, словно зубы голодного чудовища. Раздавленную крышу повалил ветер, а там, где раньше была основная часть здания, теперь высилась огромная базальтовая скала. С одной стороны в скалу впечатывался забор, с другой стороны, уходя вдаль, сплошной стеной тянулся незнакомый и совершенно чуждый им девственный лес.