Собор Дарвина. Как религия собирает людей вместе, помогает выжить и при чем здесь наука и животные

Адаптация и функциональное мышление

Базовое представление об адаптации и восприятие групп как единиц, обладающих таким свойством, существовали задолго до дарвиновской теории эволюции. Оксфордский словарь английского языка определяет адаптацию как «действие или процесс, суть которого составляет приспособление чего-либо к чему-либо». Творения рук человеческих часто приспособлены к назначению. Лук призван выпускать стрелы. Стрела – лететь по воздуху и пронзать цель. Так и форма организмов, и их поведение зачастую явно приспособлены к достижению определенных целей. Шкура белого медведя позволяет ему сохранять тепло и скрываться на фоне льдов. А добычу он выслеживает, подбираясь к ней как можно ближе и нападая украдкой.

Думая о предмете или организме как об имеющем цель, мы мыслим функционально. Это может многое нам дать, если эта цель и правда есть. А если ее нет? Тогда мы совершим ошибку. Спросив себя, чего хочет сосед, вы, возможно, поймете его намерения. А спросив, чего хочет Луна – разве что сочините народную сказку. А обратное верно для нефункционального мышления. Валун катится с холма без цели. У него есть лишь траектория, и если мы не хотим под него попасть, ее необходимо предсказать. Если думать о валуне как о хищнике (или о хищнике – как о валуне), мы просто погибнем. Два образа мышления, функциональный и нефункциональный, столь отличаются друг от друга и столь полезны в уместных ситуациях и вредны в неуместных, что они, вероятно, развивались как отдельные когнитивные навыки (Hauser and Carey 1998; Tomasello 1999).

Функциональное мышление давно применяли к социальным группам. Платон сравнивал разные классы общества с органами единого организма. Религиозная мысль полна таких аллюзий: например, апостол Павел говорил о Церкви как о теле, а о Христе – как о ее главе (см. 1 Кор 12). Примерно так же утверждал англиканский епископ Джозеф Батлер (Butler [1726] 1950, 21): «То, что мы созданы для общества и содействия его счастью, столь же ясно, как и то, что мы были задуманы с намерением заботиться о своих собственных жизнях, здоровье и частном благополучии». Основатели социальных наук беззастенчиво рассуждали об общественных организмах, увенчанных групповым сознанием (Wegner 1986). Однако, хотя сравнение общества с организмом порой и выглядит убедительным, в иных случаях оно ведет к ошибочным выводам. Да, организованная армия, идущая в наступление, более похожа на хищника, чем на катящийся валун. Но нищие попрошайки как класс не выполняют функции органа в обществе-организме. О них, конечно, тоже можно помыслить функционально, хоть и на более низком уровне, и сказать, что личная жадность членов общества ведет к неравному распределению его ресурсов. Как видим, к социальным группам идея адаптации не всегда применима однозначно и уместно.