Мёд с корицей

в каталожный включить состав.

Почему же тропой кривой?

В каталоге же есть статья.

…Не о мёртвом речь — о живой,

ведь светило дневнóe — я!

ГАННА ШЕВЧЕНКО

*

Как неуместен, слеп и зыбок

несется снег по пустырю —

я с высоты своих ошибок

на поле белое смотрю.

Сейчас, как в северном Китае,

дождям бы слиться в хоровод,

но снег идет, идет, не тает,

не тает, тает, но идет.

В кругу такого водевиля,

в сезон инфекций и простуд,

тебя как бабочку пришпилят,

и выбор сделать не дадут;

и будешь дергаться, беспечно,

свое ругая острие —

жизнь коротка, а значит вечна,

и нет прекраснее ее.

ВЛАДИМИР БУЕВ

*

Вот то ли дело как в Китае —

там дождь не то, что снег у нас.

Наш снег то тает, то не тает —

у них же пляшет дождь сейчас.

Дожди в Китае хороводят —

любого это вдохновит.

У нас же водевиль устроят

снега — глядеть на них стошнит.

У нас снег слеп и неуместен.

В Китае грациозен дождь,

изящен, лёгок и прелестен,

под ним вкус к жизни обретёшь.

Наш снег природе не сдаётся:

то тает, то не тает он.

Дождям в Китае удаётся

не лезть природе на рожон.

Наш снег — инфекция с простудой.

Китайский дождь — здоровья воз.

Дожди в Китае — это чудо.

Снега у нас — сплошной курьёз.

Какой же вывод безупречный

Из этих фраз фонтаном бьёт?

Жизнь коротка, а значит вечна,

(а бабочка за день помрёт).

ГАННА ШЕВЧЕНКО

*

По мягким полозьям вельвета

плывет, озаряя углы

невеста, продетая светом

в любовное ушко иглы.

Отец поцелует сердечно

в дизайнерский локон виска

и в море отпустит навечно.

Посмотрит с улыбкою, как

минуя нарядные лица,

плывет к ней ее водолаз,

с цветком в белоснежной петлице

с блестящими кошками глаз.

ВЛАДИМИР БУЕВ

*

Худющая дева, как швабра,

(аж светится вся изнутри)

в фату белоснежную храбро

оделась, дождалась зари.

И после душевного шторма

любимого видит понты:

на нём водолазная форма,

а что же в руках? Не цветы.

В руках у него облаченье —

Второй водолазный костюм.

Какое тут скрыто значенье?

Здесь свежий мейнстрим или глум?

На то ли, что вместе в пучину

Грядёт погруженье, намёк?

Иль, что под простою личиной

Крутая натура, кивок?

Смущённый папашка коснётся

губами дочуриных щёк.

На занятость тут же сошлётся:

мол, я отлучусь на часок.

Отправится следом в изгнанье,

жених (вот невесте тоска!),

оставив без тени вниманья

дизайнерский локон виска.

Куда же вы, как на молебны,

фанатики водных широт?

На дайвинг иль вызов служебный

(цейтнот водолазных работ)?

Оставим читателю место

Полёты фантазий явить.

Ответ уже знает невеста,

И ей ли об этом тужить!

ГАННА ШЕВЧЕНКО

*

Очнулись фрагменты декора:

рябина, береза, сосна.

Еще не случилось, но скоро

на головы рухнет весна.

Продумано все — корнеплоды

и каждый мечтательный лист —

деревья для теплой погоды

готовит верховный стилист.

Я тоже в вопросах фасона

ему доверяю вполне,

и стану красивой персоной

с зеленым листом наравне.

И пусть он, очки поправляя,

заметит на фоне рябом,

как я по проспектам гуляю,

то в розовом, то в голубом.

ВЛАДИМИР БУЕВ

*

Намеки люблю, экивоки.

Двусмысленность тоже в чести.

То в розовом вклинюсь в потоки,

То вдруг в голубом. Но чисты,

чисты мои мысли и думы.

Я вся в предвкушеньи весны:

вся в образах (это без глума)

рябины, берёзы, сосны.

Верховный стилист пусть считает,

что розовый — это грешно,

и что голубой принижает;

зелёный, мол, только не дно.

В подручных весна у Стилиста.

И мне намекает она,

что я в балахоне из листьев

зелёных была бы модна.

Упорная я. И втупую

опять настою на своём.

Пойду на дорогу большую

и в розовом, и в голубом.

ГАННА ШЕВЧЕНКО

*

Не так уж много нужно человеку:

квартира, чайник, быстрый Интернет.

В конце зимы достроили аптеку

и сдвинули к палаткам турникет.

Хандра, простуды, авитаминозы —

нам обещали наморозь. Когда

явился март, исполнились прогнозы,

на город опустились холода.

Мы той весной на доли раздробили

привычный быт — внезапно разошлись.

Ругались, ненавидели, грубили,

винили, ненавидели, дрались.

Обида нас на части разрывала,

качала на невидимых весах,

мы были отраженьем коленвала,

вращавшегося где-то в небесах.

А в остальном привычная картина:

месил уборщик снежное желе,

стояла у обочины машина,

бежал сосед домой навеселе,

закат сливался с крышами у кромки,

мгновенно дочка выросла из брюк,

и самолет, медлительный и громкий,

летел из Домодедова на юг.

ВЛАДИМИР БУЕВ

*

Всё было замечательно по-женски:

уютно в доме, был смиренным муж,

всю зиму вёл себя по-джентльменски.

Мы ждали марта и весенних луж.

Зимой я наслаждалась женским счастьем.

Но грянул март — морозец подкосил.

И слава богу, не кулак — запястье

он мне к глазам и к носу подносил.

Однако не сдержалась я. Схлестнулась.

Квартира — в хлам. Любимый чайник — вдрызг.

И скорость интернета разом сдулась.

Сосед грозит подать судебный иск.

В глазах всё помутилось и поплыло.

Волнение в груди — ну, просто жесть.

Тут торкнуло и память обновило:

аптека-новостройка ж рядом есть.

Я наяву увидела, как лихо

уборщик месит снежное желе,

подъезды отмывает дворничиха.

Я не пила, но как навеселе.

И вот уж в небесах весы повисли.

Никто не видит. Вижу только я.

И коленвал ракетой небо выстлал

(ракета — отражение меня).

Аптека рядом, в этом нет секрета.

Там есть валокордин или фрактал —

и снова самолёт, а не ракета,

и уж тем паче… нет, не коленвал.

ГАННА ШЕВЧЕНКО

*

У меня внутри поют сверчки,

и блуждает леший с бородою,

беленая хата у реки,

вербы над прохладною водою.

Через реку переброшен мост,

за рекою — ивовая чаща,

где волшебный, одинокий дрозд

исполняет гимн животворящий.

Что ещё об этом рассказать?

Кукуруза зреет в огороде,

голосит соседская коза,

да перины сохнут на природе.

В переулке солнце пролилось

и детишки в лужицах играют,

дед Иван вколачивает гвоздь

в лестницу, приросшую к сараю.

Золотая внутренность моя,

космос, оплетённый виноградом —

без тебя я фантик, чешуя,

бабочка, разорванная «Градом».

ВЛАДИМИР БУЕВ

*

Чем, скажи, тот гимн животворящ,

что дрозды за речкою поют?

Соглашусь, что этот гимн блестящ,

но у лифта должен быть дебют.

Помнишь ли, как грозный царь Иван

крёстное знамение на лоб

наложил себе (самообман),

лифт открылся поскорее чтоб?

Вот что в жизни бытовой мирской

крест животворящий вытворял

Что сверчки да леший с бородой!

Это чёрт поэта обуял!

В огороде ль, в хате, у реки,

бес попутал. Может, там коза?

Нахлобучь-ка на нос ты очки,

Чтобы сделать зрячими глаза.

Борода есть у козлов и коз.

Мекал кто ж, разбрасывая яд?

Громыхнуло, затрещал мороз.

…Чёрт наслал сюда и град, и «Град».

ГАННА ШЕВЧЕНКО

*

Ползёт, рубинов и неровен,

туманов мантию влача,

как лепесток, как выплеск крови

из-под удара палача.

Многоэтажные детали,

навстречу окна оголив,

во всю длину горизонтали

смиряют солнечный прилив,

и бьются, словно волноломы

в проем заоблачный, косой,

в травы изящные наклоны,

овеществленные росой.

Пион. Сочащаяся язва.

Неон. Нечаянность. Не сон.

Он кем-то был рассветом назван

и поутру произнесен.

ВЛАДИМИР БУЕВ

*

Ползёт… куда ползёт, не знает,

а кто — узнаем лишь в конце:

хотя бы это утешает.

Вся суть стиха — в одном словце.

Метафоры танцуют енькой,

но все прижались к городам.

Однако и по деревенькам

он тоже ползает, мадам.

Многоэтажные детали

смиряют солнечный прилив,

но избы тоже в бой вставали,

своих задов не оголив.

Не только зад не оголяя,

но не щадя его ничуть,

встречали избы блики рая.

…Рассвет вползёт в любую муть.

ГАННА ШЕВЧЕНКО

*

Как-то огонь разжёг

опытный стекловар,

дунул в стеклянный шелк —

и получился шар.

Катимся, колобки,

прыгаем на ходу,

это не по-людски,

дедушка-стеклодув.

Брызжет слюной лиса,

волк разевает пасть,

в этих глухих лесах

как бы нам не пропасть.

Мы от тебя ушли —

песни хотели петь,

но на полях Земли

нас ожидает смерть.

Сети паучьей нить,

вязкая грязь болот —

как же нам сохранить

хрупкую нашу плоть.

Видишь ли, знаешь ли

ты, наполняя нас,

как по ночам болит

твой углекислый газ?

ВЛАДИМИР БУЕВ

*

Парится стекловар,

дует в свою дуду:

в трубку вдувает пар,

а не дудит в трубу.

Дар свой за сотни лет

наш стеклодув развил

и не один секрет

в деле своём открыл.

Он ведь, и правда, — дув,

а никакой не — вар.

Сложно, в веках заснув,

нынче сбывать товар.

Тысячу лис, волков,

столько же колобков

выдаст за день завод,

как стеклодув за год.

Спрос и ушёл к другим

массовых дел спецам.

Горек такой мейнстрим

истинным мастерам.

Выдать штамповку за

вещь уникальную

может, смотря в глаза,

рожа нахальная.

А стеклодуву — боль,

если сей мастер крут.

если пацан не ноль.

…Эры дурней грядут.

ГАННА ШЕВЧЕНКО

*

Гибискус красный утомленно

стоит, склонившись к монитору,

над батареей раскаленной

сквозняк пошатывает штору.

И кажется, что в этой нише,

в житейском, удаленном шуме,

когда-нибудь родится Ницше

и сообщит, что Бог не умер.

И восстановится из пыли

посуда с ручками из стали,

дуршлаг, салфетница, бутыли,

черпак и прочие детали.

ВЛАДИМИР БУЕВ

*

Сквозняк так долго мучил штору,

что посторонний влез в квартиру.

И сразу двинул к монитору.

Мой новый комп он хочет стырить?

Глядь, не шагает, а витает:

не человек — фантом бесплотный.

Не монитор его прельщает —

цветок у компа благородный.

Гибискус утомлённый красный

стоит, склонившись к монитору.

Что делать? Крикнуть громогласно?

(да и пора бежать в контору).