Ящик с костями

Глава 50

На следующее утро Кирби пришел в помещение, которое все теперь называли ящиком с костями – название Рэймонда прижилось. Детектив был один. Он прибыл сюда первым, проспав лишь пару часов, и все еще находился под впечатлением: его поражало само существование этой комнаты, не говоря уже о ее конструкции. Детектив не сразу включил свет, позволяя естественному освещению пробиться сквозь пелену водорослей, покрывающих стеклянную куполообразную крышу. Толстый слой льда и снега на поверхности озера перекрывал большую часть поступающего света, но на стекле виднелись участки разных оттенков. Кирби не знал, живут ли в озере рыбы – он не разбирался в рыбах и местах их обитания, – и гадал, что об этом известно Лерою Симмонсу. Карпы едят водоросли? Детектив протянул руку к выключателю и зажег свет.

Полицейские прожекторы, установленные еще прошлой ночью, осветили куполообразную постройку во всем ее странном великолепии. Шестнадцать кованых железных ребер – Кирби сосчитал их лишь несколько часов назад, подстегиваемый кофеином, – выходили из центрального круга на верхушке купола и дугами опускались вниз, похожие на ноги гигантского паука. Из комнаты вели два туннеля, их входы были расположены друг напротив друга. Туннели соединяли секретный «ящик с костями» с домом Марш и психиатрической лечебницей «Блэквотер». С тех пор как Кирби впервые попал сюда, в его голове крутилась фраза из первого «Чужого»[28]: «В космосе никто не услышит твоего крика». Здесь, внизу, человека тоже никто не услышит.

Глядя на странное место, Кирби вспомнил предыдущую ночь и визит в дом Патрика Колдера. Саския Колдер спокойно восприняла новости о вероятной смерти своего мужа. Но она испытала настоящее потрясение, когда Кирби рассказал об обстоятельствах, при которых это произошло. Стало ясно, что она знала только про интрижки с мужчинами, которых за эти годы было несколько, но ничего не подозревала о других занятиях своего мужа-убийцы. Саския с готовностью показала комнату, служившую Колдеру рабочим кабинетом; там в ящике стола Кирби нашел письма и фотографию.

Письма были написаны матерью Патрика Колдера, Рути Эбботт, а адресатом была ее мать, Стелла Колдер. Это было невеселое чтиво. В том же ящике детектив нашел засунутый подальше одноразовый телефон, которым Колдер воспользовался, чтобы связаться с Эной, чей телефон так и не обнаружили. Уже собираясь уйти, он спросил Саскию Колдер, не говорит ли ей о чем-нибудь имя Ллойда Темплтона. Рэймонд сказал им, что Ллойд – сын Колдера. Кирби было трудно в это поверить, но оказалось, что это правда: Ллойд Темплтон действительно был сыном Патрика Колдера, родившимся в результате одной интрижки в начале его карьеры. Было очевидно, что Саския Колдер считает Ллойда таким же неприятным типом, каким считал его Кирби.

Детектив не знал, как долго простоял в подводной комнате, но постепенно его окружили судмедэксперты, криминалисты и полицейские фотографы. Они начали работу, приглушенно переговариваясь между собой. Кирби прошелся по круглому помещению; некоторые участки здесь были огорожены. При каждом шаге защитный костюм издавал характерный шелест. В одном месте на полу они обнаружили свежую кровь и часть человеческого зуба, который, как они считали, принадлежал Ллойду Темплтону. Тот теперь сидел в Уандсворте, шепелявя и со сломанным носом, не говоря уже о разнообразных синяках. Еще здесь находился медицинский шкаф, где они нашли лекарства, произведенные еще в 1950-х годах, в том числе «Мандракс» и другие барбитураты. Кирби собирался открыть шкаф с никому не нужным прахом, за которым присматривал Рэймонд, как вдруг услышал свое имя. Его позвал Хамер. Детектив не заметил, как начальник вошел в помещение. Учитывая все происходящее, Кирби еще не успел поговорить с боссом с глазу на глаз.

– Необычное место, – отметил Хамер, подходя к Кирби. – Как так получилось, что о нем никто не знал?

Кирби пожал плечами.

– Многое с годами забывается… С глаз долой – из сердца вон.

– И то правда.

Они на мгновение замолчали, и Кирби почувствовал между ними какую-то натянутость.

– Тело Колдера еще не нашли? – поинтересовался Хамер.

– Водная полиция все еще ищет его. Он не мог выжить, упав в реку без сознания.

– Понятно. Может, это… – он заколебался. – Может, это место проклято. Как давно больница пустует, двадцать три года?

Кирби кивнул.

– Примерно.

– Иногда существует причина, почему здание остается пустым после того, как оно выполнило свое первоначальное предназначение. По крайней мере, так говорит мне жена. Как Конни Дарк?

– Порвала связку на плече, у нее порез на ноге и несколько синяков. Ей повезло, что Рэймонд появился вовремя, иначе бы мы ездили по Темзе в поисках ее тела, а не тела Колдера.

– А Палмер?

Кирби провел с ним несколько часов, пытаясь собрать в одну картину все, что произошло в ночь, когда Палмер родился, и что впоследствии стряслось с Рути Эбботт. Письма, найденные в доме Колдера, помогли им понять случившееся, и теперь Кирби был уверен, что Палмер вообще не имеет никакого отношения к убийству Эны Мэсси и Эда Блейка. Пока что это подтверждалось: его ДНК не была обнаружена ни в отделении Китса, ни в «ящике с костями».

– Ему тяжело это далось, – произнес Кирби. – Он знал, что его мать умерла при подозрительных обстоятельствах – возможно, от руки Эны Мэсси, – но понятия не имел о смерти Рути Эбботт и о том, какое участие принимала в этом Эна.

– Ты веришь ему? – поинтересовался Хамер.

Кирби кивнул.

– Да, он был рад сблизиться с Патриком Колдером – тот собирался выкупить у него дом за очень приличную сумму. Могу добавить, что у Палмера не было причин подозревать, будто Колдер что-то затеял.

Хамер вскинул брови.

– Колдер собирался и дом перестроить?

– Дом находится в списке архитектурных памятников под защитой государства. Но они собирались подписать бумаги прошлым утром. Вот только мы увезли Палмера еще до приезда Колдера. Наверное, тогда-то и пришла Конни. Она рассказала, что при встрече с ней Колдер держал в руках какие-то документы.

– Должно быть, Палмер что-то подозревал, как думаешь? Особенно если они были… – начальник замолк на полуслове.

– Когда я впервые встретился с ним, нам ничего не было известно о личности Эны. Когда я пришел во второй раз, Палмер, как мне кажется, еще не сложил два и два. К тому же у нас нет никаких физических доказательств, что он когда-либо ступал на территорию «Блэквотер» – по крайней мере, во взрослом возрасте, – Кирби представилась картина, как Рути Эбботт уносит новорожденного Чарльза Палмера в другую часть «Блэквотер», а Эна Мэсси в это время убивает его мать. – Мне жаль его. У него в жизни и так было достаточно дерьма. А как только начало происходить что-то хорошее – он наконец-то узнал правду и унаследовал дом, – Палмер познакомился с Колдером и влюбился в него, – детектив сделал паузу. – Колдер был бы не прочь свалить все на Палмера.

Хамер уставился на что-то с противоположной стороны «ящика с костями».

– Думаешь, Патрик был влюблен в него?

– Кто его знает, возможно, – Кирби наблюдал за боссом краем глаза и мог бы поклясться, что заметил, как его губы слегка дернулись. А потом Хамер снова взял себя в руки.

– Палмер уже знает о своем отце?

Кирби кивнул. Во время их разговора прошлой ночью Кирби сообщил Палмеру об этом.

– Скорее всего, прямо сейчас он в больнице. Туда его отвез Кобрак.

– Что за встреча с отцом, – вздохнул Хамер. – Я взглянул на письма Рути Эбботт, которые она написала своей матери… – Он покачал головой. – Неудивительно, что Колдер хотел отомстить.

Судя по письмам, Рути была напуганной молодой женщиной. Она оказалась в сложной ситуации и в конце концов храбро решилась покинуть «Блэквотер» и заявить о случившемся. К несчастью, было слишком поздно, потому что она совершила одну фатальную ошибку: она вела дневник.

– Жаль, что у нас нет дневника, – сказал Кирби. – Его не оказалось среди вещей Эны, и мы не нашли его в доме Колдера.

– Должно быть, Эна его уничтожила. Ты бы так не сделал?

– Наверное. Но у нас есть показания Рэймонда Свита, рассказавшего об убийстве Рути Эбботт.

– Мы можем верить ему? – спросил Хамер.

– Ему незачем врать сейчас, последние пятьдесят лет он пытался забыть об этом происшествии.

Несколько минут мужчины стояли молча. Наконец Хамер взглянул на часы.

– Ты возвращаешься в Маунт-Плезант?

Кирби покачал головой.

– Мне предстоит приятнейшая задача – рассказать Карен МакБрайд о произошедшем.

– О боже, – вот и все, что Хамер смог выдавить в ответ. Комбинезон и коллекция фарфоровых собачек Карен МакБрайд, не говоря уже о мини-баре и зажигалке в виде пуделя, теперь были легендой в Маунт-Плезант. Андерсон позаботился об этом.

– Есть еще кое-что, – произнес Кирби, понижая голос. Он вытащил конверт из кармана и передал Хамеру. – Я нашел это в столе Колдера. Было только это. Возможно, ты захочешь взглянуть, когда будешь один.

Хамер остался стоять с конвертом в руке и непроницаемым выражением лица, а Кирби отправился по туннелю к «коробке для пилюль». Там он снял бахилы и защитный костюм. Утро стояло прекрасное, в небе ярко светило солнце, и впервые за многие месяцы детектив почувствовал на себе его тепло. По дороге он слышал звук капели: снег медленно таял на солнце. Иногда даже слышалось пение птиц. Добравшись до озера, Кирби на мгновение остановился и взглянул на его ровную белую поверхность, а потом перевел взгляд на отделение Китса, где почти пятьдесят лет назад Рэймонд стал свидетелем того, как Эна Мэсси убила Рути Эбботт и где, по словам Рэймонда, умер его друг Грегори Бут. Детектив вспомнил фотографию, найденную в столе Колдера, и подумал о жене Хамера, Андреа. Она ему очень нравилась; вряд ли ей было что-то известно о внеслужебных встречах мужа с застройщиком. Он надеялся, что так все и останется.

Кирби уже возвращался к административному корпусу и дурацкой «Корсе», когда зазвонил его телефон: Андерсон.

– Никогда не догадаешься, что нашли в доме судмедэксперты: в чашке в коридоре был «Мандракс». Похоже, Конни правильно сделала, что вылила чай в раковину. Она бы вырубилась, если бы выпила его. А парень из «Опус Крейтс» так и не объявился. Кто знает, что произошло с ним…

Кирби услышал сигнал вызова по другой линии и увидел, что звонит Ливия.

– Слушай, мне пора, Пит. Увидимся в офисе, – он сбросил звонок Андерсона и принял вызов от Ливии.

– Мам, все в порядке?

– Все хорошо, – она замялась. – Лью, мне нужно поговорить с тобой. Я должна тебе кое о чем рассказать.

«Наконец-то», – подумал он, роясь в карманах в поисках ключей от машины.

– Хорошо…

– Сможешь приехать? – спросила она.

Он нашел ключи и вытащил их из кармана.

– Прямо сейчас? Я не могу, мы сейчас занимаемся…

– Тогда вечером, хорошо? Прошу тебя, это важно, – настойчиво твердила она.

– Ладно, постараюсь. Перезвоню попозже. – Учитывая все, что случилось за последние двадцать четыре часа, у Кирби получалось не думать все время о том, что происходило с его матерью, но теперь страх вернулся, острый и неотступный. Он всерьез намеревался заехать к ней попозже, и неважно, сколько отчетов ему придется написать для Хамера.