Altera fabula

6. Неожиданности: лохматая и бородатая

Северус Снейп прекрасно помнил тот день, когда его патрона словно подменили — радушная улыбка старого чудака восемнадцатого июля выглядела особенно фальшивой. И поведение чересчур чудаковатым, аж до спотыкания о собственную мантию. Что было странно, так то, что это выглядело более естественно, чем раньше, когда директор пытался кого-то разыграть, апеллируя к своему возрасту. Слишком достоверные движения (каких не должно быть) и слишком недостоверная маска на лице (что странно при его-то умениях). Впору подумать, что великий светлый попросту пьян, но нереально же!

Да и взгляд — цепкий, внимательный, оценивающий и… любопытный? Будто первый раз его видит, а не знает как облупленного. Черт-те-что. Далеко идущих выводов Снейп не делал — смысла не было. Деваться ему все равно некуда — обеты не спали. Значит, все-таки Дамблдор? Хотя не все ли равно?

Еще больше удивило, что его попытку заартачиться (чисто в исследовательских целях) директор воспринял чересчур спокойно. Даже попытки надавить данными десять лет назад клятвами не сделал. Мерлин знает, что он задумал, посылая его — его! — вместо верного и преданного до мозга костей недалекого Хагрида. И фонивший темной магией портал, который должен самоактивироваться этой ночью, только добавил вопросов.

Снейп, конечно, кое-что сумел расплести и снять, прежде чем пакость активировалась, так, чтобы браться за активный портал можно было голыми руками. Правда, зачем там навешены чары дружелюбия и что-то, направленное на кровь Поттера, так и не понял. Неужели директор настолько не доверял Хагриду, что решил подстраховаться? А когда во время того, как он снимал заклятие дружелюбия и чары «защитник», ему вдруг захотелось пойти испечь торт, Снейп решил, что это точно чересчур. Зато вполне в духе директора. Он задавил идиотское желание в зародыше, но оно нет-нет да аукалось, пока он наконец не оказался на острове посреди штормящего моря — как только туда Поттера занесло-то? Зато все глупости словно смыло дождем, и больше подобного, хвала Мерлину, не появлялось.

А потом все вообще пошло наперекосяк. Потому что Поттер… Нет, определить это лохматое чудо словами или даже парой фраз слишком сложно. Он перевернул все представления о нем как о капризном герое за пару часов. А может, и за первые пять минут.

Быть не просто удивленным — шокированным! — десяток раз в течение одного только вечера Снейпу еще не приходилось. Он уснул, как камнем в воду канул — без сновидений, без раздумий и совершенно без сил. Душевных. С надеждой, что утром все как-нибудь образуется.

Утром образовался Поттер. Возле его кровати. С идеально поджаренными тостами на тарелке и вполне профессионально сваренным кофе. Кажется, именно это стало началом конца Северуса Снейпа как злобного деспотичного мерзавца, ужаса подземелий, слизеринского ублюдка и прочая, прочая.

Мальчишка смотрел на него, словно он был по меньшей мере ожившим Мерлином, говорил осторожно, вежливо и удивленно хлопал такими же колдовскими глазами, как у его матери, на все, что видел в его доме. Даже выражение было до ужаса похожим, особенно когда Снейп начал отвечать на его расспросы. Не отвечать? Да это просто невозможно было!

При самом легчайшем поверхностном чтении оказалось, что Поттер возмечтал о том, чтобы жить тут, вместе с ним, Снейпом, а для этого был готов на… Снейп едва не проклял свой талант менталиста. Вот что полез? Жил бы спокойно, ничего такого не зная…

«Глаза Лили» стали вовсе не так важны по сравнению с пониманием того, что, кажется, у него получилось завести себе ребенка Поттера в качестве личного домовика… Ребенка Лили. За которого она отдала жизнь и которого Снейп мог бы ненавидеть хотя бы по одной этой причине. Но вместо этого он, кажется, все больше ее понимал.

Завтрак в постель… И это при том, что сам мальчишка ничего не ел без его разрешения! Впору самому побиться головой о стенку. А, точно, это он еще вчера собирался. Как еще день-то пережить?

Да, он тоже давно поклялся, если что, отдать свою жизнь за «ребенка пророчества», и, хотя никогда не пожелал бы этого, но сделал бы без раздумий. Продолжая ненавидеть его всей душой.

А теперь… Мальчишка вел себя как шелковый, и при этом явно не притворялся. Ненавистный поход за покупками оказался вполне приемлемым: Поттер кивал на все подряд, шустро перебирал ногами, не проявляя ни желания зависнуть возле магазина метел, ни вообще куда-либо увильнуть. А еще свои деньги ему всучить пытался. Вот только еще поттеровских денег ему не хватало. Тьфу.

Поттер напоминал брошенного щенка, слишком похожего на того, каким когда-то был и он, Северус. Но у него хотя бы мать была. Этот же, стоило с ним заговорить, смотрел своими глазищами так по-щенячьи, что Северус, наверное, не удивился бы, если бы тот тявкнул и завилял хвостом. Ребенок…

Однако вместо хвоста у ребенка оказались клыки, так что Северусу немного полегчало, хоть и ненадолго. Он даже потрогал доверчиво подставленный зуб, чтобы убедиться, что это не иллюзия. Мальчишка легко и играючи увеличивал их, так же спокойно убирал прямой и обратной трансфигурацией и, ничтоже сумняшеся, считал, что все волшебники так могут. Уровень маленького волшебника определенно впечатлял.

А еще мальчишка мечтал о вампирах. Ну, это было уже понятно, кстати, надо будет тоже кое-что по этой теме посмотреть. Применять легилименцию Снейп опасался, но и отказаться было невозможно: надо было поскорей понять, разгадать загадку мальчишки. И он получил очередную порцию информации, на сей раз о том, что он, Снейп, его нашел, потому что они родня, а даже если и нет, то все равно он ему родной, потому что единственный нормальный из всех встреченных им волшебников?! Ну… иногда Снейпу и самому так казалось, что греха таить. Да и насчет «юного героя» он тоже задумывался, и не раз.

Некоторые чувства и мысли мальчика оказались удивительно созвучными с тем, что думал и чувствовал сам Северус. Родня, говорите? Бывает и не кровное родство…

А бывает и кровное, но такое, что лучше бы его не было. Поведение Дурслей тоже ставило Северуса в тупик, пока Гарри не шепнул ему про колдовство в письмах. Тогда картинка более-менее начала складываться. Но в нее совершенно не вписывалась та кипучая ненависть и страх, с которыми родственники встретили Гарри, когда он вернул его на Тисовую.

Снейпу впервые за много лет захотелось… похулиганить. А заодно посмотреть, как Поттер отреагирует на иллюзию его клыков. Что ж, удовольствие он получил, точнее, они оба. Правда потом пришлось раскладывать по местам тела «дорогих» родственничков.

Он обошелся с магглами мягко: тем и так досталось от волшебников, пусть просто поспят. У них достаточно поводов для ненависти, но при чем тут Гарри? Надо будет потом по возможности их на закладки проверить. Хотя не может никакое колдовство держаться столько лет без подпитки! Неужели сам Альбус или кто-то из его подручных-магов следил за этой семьей? Снейп ощутил, как в нем растет желание поискать этого мага, найти и засунуть ему его палочку в… скажем, горло.

А клятый мальчишка уже влезал под кожу, задавая умные вопросы, посверкивая скромными очочками, почти незаметными — легкая оправа, прозрачные почти до невидимости линзы, а как слушал! Ни один ученик еще не внимал его объяснениям с таким интересом и даже жадностью.

И ведь не просто слушал: мотал на ус, понимал, запоминал — об этом можно было судить по следующим вопросам, которых было бесконечное количество, но для ребенка, выросшего с магглами, ни один из них не был дурацким. Почти то же самое много лет назад спрашивала у него одна умная чудесная девочка. У этого Поттера с головой полный порядок, это точно.

Вообще порой Северусу становилось очень не по себе — в восхищенном внимании Поттера он частенько ощущал себя, как завязшая в густом сахарном сиропе муха. Пока наконец не заметил хитрого и любопытно-испытующего взгляда, который ребенок искоса бросил на него, когда они заходили к поставщику ингредиентов. Его немного отпустило, значит, для Поттера не все еще потеряно. И ему не придется проводить оперативное лечение по отсечению такого рудимента, как доверие. Мерзкая операция, даже думать об этом противно. Но если это будет необходимо, он сделает. В самом лучшем виде.

То, что мальчишка не выказывал ровно никакой брезгливости, озадачивало. А проявленный интерес вселял иррациональную надежду… на что? На будущее? Северус четко знал, что его будущее ограничено — максимум десяток лет он еще протянет, пока Поттер не станет совершеннолетним, не встанет на ноги и не займется тем самым пророчеством, пропади оно все. Тогда он сможет уйти куда глаза глядят. Если выживет, конечно. Связывать себя с мальчишкой? Верх идиотизма!

Но что, если Гарри будет не на стороне директора, а на его, Северуса, стороне? Снейп мысленно фыркнул — глупо надеяться. Он ребенок! Альбус пару раз угостит его своим чаем со сладостями, и тот побежит за ним, как на веревочке. Он такое уже не раз видел. Все таланты, все способности Поттера будут еще одним щупальцем Дамблдора, и… он неожиданно понял, что совершенно не хочет отдавать ему мальчишку.

Лучше вырастить из него оружие для себя. О, он с этим справится. В конце концов, один общий враг у них есть, хоть и развоплощенный, но раз метка до сих пор не исчезла, проблемы еще впереди. А насколько он знает Темного Лорда, их будет предостаточно. Не для этого ли Дамблдор передал мальчишку именно ему? Снейп почувствовал, что сам себе противен. Прятаться за этой вот тощей спиной? Ну уж нет.

«Я рехнулся, — решил Снейп. — Или тот портал все-таки на меня подействовал. Но Альбус! Он же не мог не понимать! Получается, это все с его подачи? Что он задумал? Какую новую игру?»

Вывести Дамблдора на чистую воду еще никому не удавалось, но как же Северус теперь об этом мечтал! Как хотелось наконец вытрясти всю правду о его задумках, головоломных комбинациях, если тот, конечно, сам это все знал. В последнее время старик производил странное впечатление. Очень странное.

* * *

Альбус встретил его на пороге словами о том, что весь изождался. Северус пожал плечами, мол, когда смог, тогда и пришел. Когда директор услышал, что Гарри находится у себя на Тисовой, то странно скривился. Как же хотелось в этот момент взять его и как следует потрясти! Вот только он не успеет — обет сработает, и останется от Северуса Снейпа одна дымящаяся неприятно пахнущая кучка. Кто-кто, а Снейп знал, как мерзко воняет паленая плоть. Все, никаких эмоций, не стоит ничего показывать бородатому интригану.

Как бы директор ни нажимал на его болевые точки, маска равнодушия сидела как приклеенная, заменив его лицо, но, кажется, тот все же что-то заподозрил, — слишком подозрительным был взгляд поверх очков-половинок. Северус решил опередить события.

— Почему вы вручили Поттера именно мне?

И мысленно улыбнулся. Судя по реакции, директор был к такому не готов.

«В конце концов, сколько можно говорить? — подумал Снейп. — Можно уже и послушать».

Он нисколько не надеялся, что старик скажет правду, но хот какой-то намек из хитросплетений его слов можно попытаться вытянуть. Собственно, этим Северус обычно и занимался.