Хардкор для мажора

— Расскажи, а?

Не возражая, я взял ее обеими руками и сделал несколько глотков. Но отвечать на вопросы не хотелось. К тому же, неплохо бы их немного помучить: хотя моя злоба была направлена в основном на Унтия, к остальным караванщикам я тоже особой симпатии не питал. Ведь не кто иной, как Виссон демонстративно ушел в прошлый раз от костра, едва услышав хруст сучка под моей ногой.

— Как-нибудь потом.

Ответом был дружный вздох разочарования. Любопытно, да? Обломитесь, гады.

Я встал и пошел в шатер. Внутри стояла полутьма, освещаемая лишь отблесками костра, проникавшими через ткань. Денди и Серж уже спали, я нашел свободный мешок с соломой и лег на него.

Но сон не приходил. Мне мерещился то Черный удильщик с его жуткой пастью, то жемчужина, то злобная физиономия Унтия, смеющегося надо мной. Я ворочался с боку на бок, стараясь задремать, и вдруг услышал у входа легкий шорох. Слегка приоткрыл глаза и заметил удаляющуюся от шатра тень.

— Спят, — донесся еле слышный шепот Виссона.

Унтий что-то ответил, но слова я не смог разобрать, лишь уловил в его тоне удовлетворение.

Через полминуты до моего слуха донесся восторженный возглас. Ясно: достали мою раковину. И наверняка открыли.

Я встал, снедаемый непреодолимым желанием взглянуть на жемчужину. Нажав на иконку в интерфейсе и тут же став невидимым, осторожно вышел из шатра и сделал пару шагов к сидящим у огня торговцам. Ближе подходить опасно — опять что-нибудь хрустнет под ногой, и меня обнаружат.

Впрочем, и отсюда было хорошо видно. Унтий сидел с вытянутой вперед рукой, на его ладони лежала жемчужина размером с виноградину, светло-синяя, абсолютно круглая и невероятно красивая. Перламутровая поверхность делала ее похожей на голубую зеркальную бусину.

Да уж, настоящее сокровище, зря я его отдал. Было бы здорово спереть эту красоту у козла Унтия. Лучшей мести не придумаешь. Подойти в инвизе и забрать.

Нет, нельзя. Во-первых, невидимость через пару минут спадет, и тогда мне не жить. Во-вторых, система, подтвердившая контракт, наверняка не позволит мне украсть жемчужину. Либо сразу аннулирует договор вместе с обязательствами караванщиков. Я снова мучительно сдохну в пустыне и попаду на ферму.

— Обвели олуха вокруг пальца, — хихикнул между тем Унтий, и его рожу исказила довольная ухмылка. — Он и не подозревает, что за такой артефакт мог бы два месяца с нами кататься.

Фераам и Румоль рассмеялись.

— Вот только как он смог победить Черного удильщика? — задумчиво пробормотал Виссон.

Я бесшумно вернулся в шатер и лег на прежнее место. В душе клокотала ярость. Вот, значится, как... За месяц эти уроды делают четыре-пять рейсов, выходит, стоимость Синей жемчужины около одного золотого. А я отдал ее Унтию почти даром. Идиот! Зачем нужно было так торопиться? Мог бы остаться, заработать или украсть денег на переезд, и приехал бы в город богатым человеком. Блин...

Спустя несколько минут я заставил себя прекратить самобичевание и начать мыслить конструктивно. Безусловно, артефакт нужно забрать. Только как это сделать, не нарушая контракта? Там было написано «Передача Синей жемчужины в обмен...» Если я украду ее, то, безусловно, нарушу договор.

Мой разум напряженно работал, перебирая варианты.

Примерно через час в шатре появились караванщики. Тихо легли, никого не потревожив, и вскоре заснули.

К тому времени у меня уже было несколько идей, как завладеть жемчужиной, не разорвав контракт. Но все они требовали подходящих условий для их воплощения. Оставалось только надеяться, что обстоятельства совпадут так, чтобы одна из них могла сработать.

Я прикидывал так и эдак, когда мне на плечо легла чья-то рука.

— Гермес, ты спишь? — еле слышно прошептал лежавший неподалеку Виссон.

В ответ я сонно забормотал: пусть думает, что дрыхну.

— Проснись. Расскажи, как ты победил Черного удильщика. Пожалуйста, мне очень нужно знать.

Оп-па... Вот он, мой шанс! Из разрозненных идей в голове моментально сложился план. Я незаметно сунул руку в мешок и зажал в ладони единственную хранившуюся в нем вещь, одновременно прошипев:

— Отстань, а? Сейчас всех перебудим.

Виссон тут же заглотнул наживку.

— Пошли на улицу. Отойдем в сторонку, и никто не услышит.

Притворно вздохнув, я встал.

Снаружи было оглушительно тихо, лицо обдувал легкий ветерок. Через минуту, миновав остатки костра, мы подошли к тому месту, где отдыхали верблюды.

— Отсюда неслышно, — торопливо сказал Виссон вполголоса. — Рассказывай.

Я нахмурился и отвернулся. Помолчав немного, ответил:

— Знаешь, не хочется.

Парень понятливо кивнул. Без чалмы он выглядел совсем юным, почти ребенком.

— Обиделся, что мы тебя в прошлый раз бросили, да? Прости, Унтий приказал. К тому же, думали, ты умер.

Ага, конечно, очень правдоподобно.

— Он вообще мужик неплохой, — продолжал оправдываться Виссон, — просто не терпит, когда оскорбляют. А ты его уродом назвал, вот он и велел тебя усыпить.

Верно, назвал, и че? Подумаешь, какая неженка.

Я мрачно покачал головой, всячески демонстрируя дурное настроение.

— Не в этом дело. Просто вспомнил одну важную вещь и расстроился.

Любопытства Виссону было не занимать, на это и был расчет.

— Какую?

— Ну-у... — я сделал вид, что колеблюсь. — В общем, я мог получить за жемчужину гораздо больше.

Он испуганно взглянул на меня, очевидно, заподозрив, что я слышал их разговор у костра. Но я уверенно продолжил:

— Ходят слухи, что ее можно апгрейдить, и тогда она будет стоить намного дороже.

— Правда? — даже в темноте было видно, как загорелись глаза Виссона. — А как?

— Да какая теперь разница? Жемчужину я уже отдал.

Я очень рассчитывал, что парень захочет угодить начальнику, и не ошибся.

— Подожди, подожди. Мы можем ее улучшить прямо сейчас, Унтий проснется, обрадуется и наверняка согласится тебе доплатить.

Если бы не надобность играть роль дурачка, расхохотался бы ему в лицо. Но нет, надо было держаться. Поэтому я задумчиво почесал в затылке и нерешительно переспросил:

— Думаешь?

— Ну конечно!

— Но ведь жемчужина у него.

— Нет, — Виссон бросился к одному из верблюдов, — Унтий ее сюда спрятал. Боялся, что ты попробуешь ночью ее украсть.

— Совсем обалдел, — я постарался вложить в свой голос вселенскую обиду на столь несправедливое обвинение.

Но что-то в моей интонации, видимо, насторожило парня. Он не стал доставать жемчужину, подошел ко мне и с подозрением сказал:

— Ты так и не объяснил, как ее улучшать.

Теперь все на кон. Если он знает об этом свойстве жемчуга, то вмиг меня раскусит. Но я очень надеялся, что разрабы не стали заморачиваться и вкладывать ненужную информацию в голову глупого непися.

— Нет проблем, слушай. Надо опустить ее в вино и с часок подождать.

Его глаза удивленно расширились.

— Так просто?! Это же здорово, мы сможем сделать все прямо сейчас. Подожди минутку.

Красноречие +1. Текущее значение: 12

Он снова ринулся к верблюду, пошарил в одном из тюков и вытащил Синюю жемчужину. Впрочем, сейчас, в темноте, она казалась серой. Зажав ее в кулаке, Виссон принялся отвязывать бурдюк с вином.

— Посуду мы уже упаковали, — пояснил он, — так что придется кидать прямо сюда.

— Хорошо.

Он долго возился и, наконец, подошел ко мне, держа в одной руке за горлышко открытый бурдюк, а в другой — мое сокровище.

— Давай отойдем немного, верблюды не любят запах вина.

Кивнув, я последовал за ним. Мы прошли с полсотни шагов и оказались позади шатра.

— Теперь можно.

Виссон взволнованно вздохнул, его руки дрожали.

— А может, не стоит? — нерешительно спросил я. — Ведь это только слухи. Вдруг на самом деле ее нельзя так апгрейдить?

— Ну хуже-то не будет. Нельзя так нельзя, выловим и положим на место.

Что ж, приятель, ты сделал свой выбор. Теперь не сможешь свалить вину на меня.

— Как бы чего не случилось. Смотри, я тебя предупредил.

— Хорошо, хорошо, — торопливо пробормотал он и поднес руку к горлышку бурдюка.

Я подвинулся поближе, словно желая получше рассмотреть в темноте, что он делает, и толкнул его под локоть. Виссон выронил жемчужину, я тут же нагнулся, пробормотав:

— Прости, случайно.

И с силой наступил на нее, стараясь ступней вдавить поглубже в песок.

— С ума сошел? — зашипел он. — Вдруг потеряется?

— Да вот она, не бойся.

С этими словами я сунул ему в руку сахарный шарик и прижал к горлышку сосуда, чтобы Виссон, не глядя, бросил его в вино. Внутри бурдюка булькнуло.

Хитрость +1. Текущее значение: 13

— Закрывай.

Он старательно заткнул пробку и уставился на меня.

— Что теперь?

— Ждать. Вроде бы должно пройти не меньше часа.

— Ух, как долго. Может, потрясти, тогда будет быстрее?

Я пожал плечами.

— Расскажи пока про удильщика, а?

Сейчас мне было важно отвести Виссона подальше от этого места.

— Хорошо, но тут слишком близко к шатру, перебудим всех. Пошли к верблюдам.

Через пару минут мы устроились возле животных и прислонились спинами к их теплым бокам. Я честно рассказал Виссону про эпопею с Черным удильщиком, слегка ее приукрасив, чтобы затянуть время. Он слушал, не перебивая, а потом восхищенно прошептал:

— Надо же, так просто, а никто до тебя не додумался.

Я засмеялся и встал.

— Ладно, пойду спать.

— Погоди, как спать? А жемчужина? Еще почти полчаса.

Но я был уверен, что сахар давно растворился в вине, поэтому покачал головой.

— Надоело ждать. Оставайся, если хочешь, а я потопал. Глаза слипаются.

И пошел к шатру, злорадно прислушиваясь к разочарованным вздохам за спиной.

Заснуть я, конечно, не смог. Лежал и с волнением ждал, когда обнаружится обман. Это случилось минут через сорок: сначала ветер донес тихий, полный ужаса вскрик, а потом в шатер ввалился Виссон. Он упал рядом со мной на колени и потряс меня за плечо.

— Гермес! Гермес, вставай!

Несмотря на панику, говорил он очень тихо и умудрился никого не разбудить. Реагировать я не спешил, старательно притворяясь спящим.

— Проснись! Ну проснись же!

— Ну, что опять? — не открывая глаз, я повернулся к нему.

— Жемчужина исчезла!

— Ну и ладно. Дай поспать.

— С ума сошел?! Да Унтий меня убьет!

Я, наконец, разлепил веки и сонно посмотрел на Виссона. В его руке плясала слегка пованивающая масляная лампа времен Алладина, губы дрожали, во взгляде сквозило отчаяние.

— Предупреждал я тебя, что способ ненадежный?

— Ага, — всхлипнул он.

— Ну вот и отстань. Сам виноват.

Повернувшись на другой бок, я демонстративно прикрыл ухо ладонью. Парень намек понял и затих. Погружаясь в сон, я слышал, как он входил и выходил. Потом, наконец, улегся, но еще долгое время протяжно и горестно вздыхал.