Мастер...

Глава 2

Еще двадцать лет назад Аллея Паломников была Аншарой забытым местом. Однако Конструкт рос, распухая новыми кварталами, вгрызаясь в землю глубокими каналами, змеясь множеством булыжных мостовых и мелких дорожек. И вскоре оказалось, что путь к храму святой от Северо-восточных, Озерных врат, усеянный жалкими домишками с не менее жалкими и бедными горожанами, оказался вполне лакомым куском.

На Аллее Паломников стали появляться странные люди, которые чертили пальцами невидимые линии, ладонью закрывали утлые хибары и говорили о каких-то «перспективах строительства». Кто посообразительнее успел продать жилье и переехать подальше, оставив вдоволь храмовок на черный день. Другие стали ждать, когда странные люди придут к ним с более щедрым предложением. И прогорели.

А если быть совсем точным, в одну из ночей заполыхала вся Аллея Паломников. Позже говорили, что зарево у горизонта видели из самого Висерина. За одну ночь огню удалось то, что не удавалось многим правителям Конструкта — очистить праведную дорогу к храму Аншары от нищих и бедняков, смущающих благородных паломников из Семиречья и восточных земель.

Погорельцев переместили во временные убежища за Озерными вратами, явно еще не определившись с их дальнейшей судьбой. Император издал указ о «компенсации», которую должны были выплатить в «скором времени». Впрочем, дни сменялись днями, за одной неделей наступала другая, но никаких существенных подвижек в разрешении вопроса бывших жителей Аллеи Праведников не появлялось.

Двое мужчин, на мягких лапах ночи шествующих за подростком посреди истлевших черных руин, явно недоумевали. Если днем здесь можно было еще кого-то встретить, рыщущих среди пепелища в поисках чего-то ценного, то к ночи Аллея Праведников окончательно вымирала. Делать здесь было решительно нечего, ни от ветра не укрыться, ни от дождя не спрятаться, к тому же, по новому указу Императора, во дворах домов запрещалось разводить огонь. Под исключения попадали лишь харчевни и редкие постоялые дворы. Что забыл здесь этот Одаренный?

Вдалеке, подсвеченные факелами, высились стальные ноги автоматона, причудливого создания, походившего на паука. Чудо конструкторской мысли столицы, работающий на угле и управляемый закашливающимся от гари инженером, сейчас разбирал своими конечностями остовы сгоревших зданий. Работа, на которую у обычной бригады разнорабочих уходило пять дней, автоматон выполнял за ночь. Вместе с тем все понимали, чтобы очистить полностью квартал и ему понадобится не одна неделя.

Однако подросток дернул плечами, будто сбрасывая с себя накопившуюся за день усталость, и повернул прочь от огней. Подобно черной пантере он растворился во тьме, точно его никогда и не существовало.

— Биржо, видел, куда он пошел? — толкнул один из преследующих своего напарника.

— Нет, Ваша Непогрешимость.

Его Непогрешимость или попросту Проповедник Дома Правды, вытащил меч и кивнул своему помощнику. Драманти Чат не боялся. Его рука была по-прежнему крепка, движения быстры, а тело натренированно. Не каждого служителя через несколько месяцев работы назначают Проповедником, откуда и до десятого Инквизитора его милости Архилектора Ферна рукой подать. Стоит лишь дождаться, когда умрет (своей или насильственной смертью) один из ныне здравствующих Инквизиторов, а после достойно преподнести себя. А уж это Драманти Чат умел.

Проповедник Дома Правды хорошо сходился с людьми, был красив лицом и ладен телосложением, а после повышения мог позволить себе даже сорить деньгами. Однако недавние новости, дошедшие до Драманти Чата, весьма обеспокоили рьяного карьериста. Если смерти тупицы Роя Кина Проповедник он почти не предал значения, то хладнокровное убийство близкого приятеля, Гелт Вирха, заставило насторожиться.

Запертый в одном из самых безопасных мест, неприступнее была разве что Твердыня-на-семи-холмах, окруженный верными хускарлами, судьба которых напрямую зависела от жизни господина, Гелт Вирх оказался убит. Зарезан, как паршивая собака, мешающаяся под ногами благородному вельможе.

Первым делом Драманти Чат усилил охрану в Доме Правды, а потом и в собственном жилище. Хотя в последнем Проповедник бывал редко. Драманти Чат понимал, коли уж убийца добрался до его приятеля в Теоле, то пробраться в комнаты доходного дома на улице Брама Пятого, ему не составит особого труда.

Ко всему прочему Драманти Чат выставил наблюдателей, которые в один прекрасный день и заметили подростка, чересчур пристально наблюдающего за Домом Правды. К несчастью для Проповедника, именно в этот момент большую часть людей забрал его милость Архилектор Ферн для важных дел Дома. Скорее всего, стремительно дряхлеющий старик, который с каждым годом становился все хуже и почти не показывающийся на публике, купил мебель для новой резиденции и обставлял ее. К главе Дома Драманти Чат не испытывал ни малейшего уважения, что старательно скрывал даже во время буйных попоек. Уж что-что, а держать язык за зубами Проповедник умел. Любое неосторожно оброненное слово могло стоить ему карьеры.

Обескровленный весьма некстати свалившимся приказом Архилектора, Драманти Чат не отказался от своей идеи пройти по следу молодого шпиона. Который, в свою очередь, и должен был вывести Проповедника на истинных заказчиков. Не мог же мальчишка, у которого еще даже усы расти не начали, провернуть все это сам?

Ко всем явным перечисленным достоинствам, у Драманти Чата имелся один крохотный недостаток — чрезмерная самонадеянность. Проповедник считал себя самым умным не только в окружении служителей, но и некоторых придворных вельмож. К своим годам, несколько раз кардинально сменив сферу деятельности, Драманти Чат всегда добивался выдающихся результатов. Меч Проповедника, как и язык, разили без всякой жалости. Шутка ли, за последние пять лет Драманти Чат трижды становился лучших фехтовальщиком Конструкта.

Поэтому взвесив все за и против, Проповедник Дома Правды вполне закономерно решил, что его собственных сил хватит, чтобы справиться с одним маленьким пройдохой. Червячок сомнения, который появлялся у каждого разумного человека, был компромиссно уничтожен адептом средней руки Бильжо, неплохим бойцом, пусть и не Одаренным, который смерть как хотел выслужиться перед целым Проповедником. Так, по крайней мере, показалось самому Драманти Чату.

Именно все эти обстоятельства сейчас завели двух немолодых, но полных сил и желания разобраться во всем людей на Аллею Паломников. Могучий Драманти Чат и приятный в своей полноте Бильжо, уступающий Проповеднику в стати и ловкости, продолжали углубляться в выжженный квартал. Под ногами скрипело и рассыпалось прогоревшее дерево, в затянутом дымкой от тысячи чадевших над городом труб изредка мелькали падающие звезды, а нос свербил от едкой гари. Драманти Чат с горечью думал, что сейчас провоняет вся одежда, и ему придется отдать ее прачке на стирку.

Неожиданно крохотная вспышка, похожая то ли на отблеск фонаря, то ли на пугливый язык костра, мелькнула через несколько домов. Драманти Чат остановился, и жестами дал понять Бильжо, чтобы тот пошел напрямую. А сам стремглав бросился в обход.

По разумению Проповедника, даже если адепта заметят и завяжется бой, то Бильжо отвлечет собой преступников, и тогда Драманти Чат нанесет удар с тыла.

Между тем Бильжо пробирался засыпанной золой дорожке, сжимая рукоять меча вспотевшими от волнения пальцами. Застывшие в немом укоре остовы сгоревших и еще не разобранных домов, мрачно взирали на неожиданного вторженца. Будто адепт пробудил их от долгого сладкого сна. И теперь приходилось терпеть его, чтобы вновь погрузиться в нескончаемую дрему.

А Бильжо подходил все ближе к мерцающему огоньку. Теперь стало окончательно понятно, что он пляшет на руинах большого сгоревшего дома. По злой иронии судьбы, тот даже казался целым. Стояли, подпирая подпаленные, но не полностью прогоревшие стены. Зияли мрачными зевами проемы окон, лишь куда-то делась дверь. Но в целом дом, несмотря на черную раскраску от пожарища, удивительным образом сохранился.

Именно внутри него и горел свет. Адепт, как человек пусть и небольшого ума, но довольно опытный, сходу определил его источник — свеча. Фонарь защищен от ветра стеклом, и его пламя мерно покачивается, как голос храмовника в заутреннюю. Огонь же свечи пляшет, как напившаяся вдова, то почти погасает, то разгорается с новой силой.

Бильжо бесшумно, как ему казалось, приблизился к проему окна и заглянул внутрь. У грубо сложенного из камней очага стояла свеча, тревожно озаряя остатки жилища. Внимание адепта сразу привлекла склонившаяся рядом крохотная фигура. Бильжо безошибочно определил в нем того самого мальчишку, которого они с господином не так давно преследовали.

Выдержка отказала адепту. Привыкший к спокойной, немного даже скучной жизни, он не мог унять бешено стучащее сердце. С самого начала Бильжо не хотел участвовать в этой прескверной акции. Однако поди да откажи самому Проповеднику. И тебя выгонят из Дома Правды взашей, как нашкодившего щенка. А служба Бильжо нравилась. Хлебная, сытая, не хлопотная. Пришлось расстараться, проявляя до тошноты активную инициативность. В конце концов Его Непогрешимость действительно поверил в неуемное желание Бильжо служить.

Еще никогда прежде адепт не действовал так решительно и быстро. Он ворвался в хижину, сходу уверенно нанося удар по парнишке. В его голове даже возникла отговорка для Проповедника, по которой этот мальчишка сам бросился на него. А Бильжо показалось, что у него в руках кинжал. Нет, лучше нож. Откуда у этого оборванца взяться кинжалу? Решено, нож! Проповедник же пусть сам ищет потом ветра в поле, а Бильжо вновь будет посапывать в резиденции, а не бегать ночью сломя голову непонятно где.

Однако именно в тот момент, когда меч адепта должен был распороть плоть незнакомца, обрекая его на довольно быструю смерть, клинок провалился. Будто не нашел конечной цели своего путешествия. А после сам Бильжо понял, что вместо худого, но все-таки твердого тела мальчишки, меч коснулся чего-то мягкого, похожего на обернутый в одежду мешок с соломой.

И в ту же самую секунду слева возник подросток. Он появился будто из ниоткуда, словно призрак хозяина, прежде жившего в этом доме и умерший при пожаре. Вместе с тем о реальности того самого мальчишки не приходилось размышлять. Потому что одним быстрым и четким ударом парнишка свалил Бильжо на землю и надвинувшись сверху, грозно произнес: «Кричи, если хочешь жить».

По роду своей деятельности, адепту приходилось прислуживать разного рода людям, оттого в нем выработалось безотказное послушание. Бильжо искоса глянул на клинок возле своей головы и в ту же секунду завопил, как величественная матрона, которую ограбили на рынке, да вдобавок издевательски ущипнули за толстый зад.

Призыв о помощи пойманного в ловушку адепта, казалось, разнесся над всей Аллей Праведников. Правда, звучал он недолго, всего несколько ударов сердца. После чего ночь снова стала угрюмо-молчаливой. Однако тот, для кого этот вопль и предназначался, встрепенулся и огромными шагами помчался к цели.