Долг и верность. Книга 2

Глава 17. Победа или смерть

Эвели

Едва смотря по сторонам, я уныло перемешивала ложкой жидкое содержимое миски. Голова кипела. Это глупо и совершенно по-детски, но я завидовала и Киану, и Ариэну. Им было о чем поговорить с людьми из своего прошлого. А я? Неужели от семи долгих лет ломки и адаптации мне осталась только ненависть?

Я глянула на затихшего Эрда. В его взгляде тоже не было ни безмятежности, ни спокойствия. Но говорить об этом ощущении бесполезности вслух, когда не так далеко сидят слушатели, не хотелось совершенно. Я мысленно дала себе пощечину и, помотав головой, принялась за горячий и в общем-то вкусный завтрак. В конце концов, думать надо было, как разруливать ситуацию, кто нам здесь друг, и о какой помощи на самом деле могла идти речь. Беспокойство о Киане тоже сильно нервировало, хотя я прекрасно понимала, что это сейчас никак ему не поможет: все самое необходимое я рассказала Келле. И хотя она за весь мой монолог ни слова не ответила, я знала: сжимает кулаки от злости, но слушает.

Во всех этих мыслях я и варилась, пытаясь сопоставить услышанное и придумать план побега, если что-то пойдет не так, или варианты возможной помощи, если мы наконец-то вернемся к главной своей цели. Кому сказать, как сильно я устала от вечной дороги, по обе стороны которой правит смерть…

Ариэн показался очень нескоро и выглядел при этом каким-то помятым, но счастливым. Взбудораженным. Даже прошел пару раз мимо нашего стола — бодрой походкой выспавшегося, сытого и счастливого человека. Мы с Эрдом переглянулись, глядя на нашего общего друга со стороны. В голове как-то сразу появилась одна конкретная догадка, и уверенность в своей правоте подняла мне настроение. Значит, помочь и правда помогут. Ариэну, вот, уже помогли. Я подняла вверх обе руки, и он только сейчас нас увидел. Подошел как-то слишком резко и бросил короткое «идемте». Я едва успела встать — Ариэн уже отвернулся и направился обратно к двери — и схватить его за рукав.

— Не хочешь для начала ввести нас в курс дела? — он не понял моего выражения и помотал головой. — Сказать, чего ожидать, Ариэн. Я вижу, ты-то ее знаешь.

Ариэн с сомнением посмотрел на Эрда, но тот был со мной полностью солидарен. Чтобы не стоять в проходе и не привлекать внимание, мы подошли к двери и облокотились о стену.

— Так. Анн… ори — Светлая. Она импульсивна, с ней сложно спорить. Ее брата казнили сразу после переворота — не успел сбежать, я знал их обоих до смерти отца и… Она тоже хочет отомстить, вернуть…

— …равновесие, — подсказала я, видя, как тяжело Ариэну подбирать слова.

— Да.

— Хорошо. Этого хватит.

Мы опять вошли без стука, и в этот раз женщина сидела на длинной скамье, проводя руками по распущенным волосам. «Когда-то, — возникла мысль при взгляде на ее лицо, — она точно была необычайно красива». Ее темно-синее платье пошло свежими складками у подола, вязаная опоясывающая накидка чуть съехала вбок следом за покрывающим плечи невесомым платком, открывая шею с одной стороны больше, чем нужно. Я улыбнулась своим мыслям, сопоставляя ее и Ариэна. Надеюсь, для них это большее, чем минутный порыв.

Женщина встала, глядя на нас с интересом, и я протянула ей руку.

— Мое имя Эвели. В прошлом — ищейка, — не стала скрывать я. Доверять мне просто так в любом случае будут не скоро.

— Эрд. Разведчик, — следуя моему примеру, представился он.

— Меня зовут Аннори В’аатани, — просто улыбаясь, с достоинством произнесла она. На Ариэне ее потеплевший взгляд задержался чуть дольше. Мысленно я отметила, что ни имени, ни фамилии среди патрициев я раньше никогда не слышала. Значит, она в бегах еще с переворота.

— И с нами в городе Киан. И обо мне, и о нем вы могли слышать от Хайна и Келлы. У нас случилась небольшая стычка этой ночью из-за…

— Да, это я уже знаю. — Я с укором посмотрела на Ариэна — мог бы предупредить, чтобы я не повторялась, — но он все в той же скованной позе продолжил стоять за моим плечом. И даже не взглянул в мою сторону. — Знаю уже достаточно. Кроме того, каким образом… сделать то, к чему мы все стремимся. Среди нас нет военных, а Каррел, наш губернатор, сейчас… не в том состоянии, чтобы поднимать восстание, — я удивленно подняла бровь, побуждая уточнить: — умер от неизвестной болезни. Как и наш врачеватель. Травницы тоже оказались беспомощны. Я пыталась их вылечить, но, все же, силы у меня уже давно нет… — я с сомнением хмыкнула, но Аннори опять опередила мой вопрос: — В Сенте об этом не знают, я продолжаю уплачивать налоги, писать отчеты и списки граждан в столицу за Каррела.

Она помолчала, видимо, ожидая вопроса, и я воспользовалась возможностью:

— Несколько наметок у меня есть. Но для начала расскажите мне об Азуме, об этом собрании. Я еще не видела, чтобы ополченцы вели свою деятельность так открыто. И не ожидала, что на въезде в город не будет ни одного пограничника. Сам Роверан уже несколько лет не посылал сюда ни шпионов, ни карателей.

Аннори улыбнулась, чуть кивнув в знак своего расположения, и я даже без дара почувствовала, как она гордится достигнутым.

— У нас в провинции тихо. Видимо, император считает, что содрать с немощных больше нечего. Не удивительно: Азума всегда едва-едва могла себя обеспечить, производства здесь никогда не было, как и возделанных полей. А сейчас лето стало еще более дождливым, а зимы — холодными, но бесснежными. Оказавшись здесь, я надеялась обратиться к природе за помощью, но… не успела. Со смертью брата постепенно угасла и моя сила… — она прервалась, старательно избегая каких-то тяжелых воспоминаний, и продолжила тем же оживленным голосом, с каждым предложением говоря все быстрее. — Прокуратор забрался в какой-то мелкий городок поближе к внешней границе и не тратит время на поездки по болотам. А место умершего в то еще лето куратора до сих пор так никто и не занял. Нет желающих.

— Еще при жизни Каррела мы старались решать все совместно, стараемся и теперь. И помощь, которую предложила я, это тоже не только мое мнение. В Заррэте осталось всего девятьсот человек, мужчин не больше трети, рабов в Заррэте нет, как не осталось и аристократии — да помимо губернатора их и было-то всего три семьи. Тюрьма пустует, а десятка городских стражей полностью на нашей стороне. Дежурить в такую погоду в этих постройках — сущее самоубийство, особенно когда вместо этого ожидать весну можно у семейного очага. Бандитов в этих краях уже давно не видели, как и чужаков. — Аннори выразительно глянула на нас. — Подушные, акровые и лукрумские[1] налоги мы платим исправно с денег, заработанных за сопровождение торговых караванов от столицы почти до самых Вольных земель на юге. Конкуренции нет, а из Вольных никто в здравом уме не сунется в Тайос с нашими конскими поборами, так что платят щедро. По крайней мере, платили. В любом случае, повода у Роверана присылать сюда, в Заррэт, да и в Азуму в целом, Тайную службу для проверки верности императору нет, — деловито заключила Аннори, но я заметила в ее светлых глазах отблеск застарелой ненависти, когда она произнесла имя главы Ботфорда. Ее грудь под колким белым платком вздымалась высоко и часто. Жесткая ткань платья тихо шелестела под неспокойными женскими пальцами.

— Наш единственный кузнец совсем молод и только осваивает ремесло. Но его отец до своей смерти успел изготовить достаточно наконечников, так что луков и стрел хватит на каждого. Мечей меньше, как и тех, кто ими владеет, но есть топоры, копья, косы и молоты. Как наступит потепление, все здоровые мужчины оставят свои дома, чтобы двигаться с нами на север, да! И я точно знаю, по первому зову к нам присоединятся все остальные города. Люди давно ждали этого! — Я заметила, что ей с трудом удается не кричать. А теперь Аннори и вовсе начала мерить комнату короткими пружинистыми шагами. Подбитые железом сапожки звонко цокали по затертому дощатому полу.

Надо сказать, эта позиция идеалиста мне совсем не импонировала, но даже на эту импульсивность у меня находилась пара козырей, которыми нужно правильно воспользоваться. Главное — вовремя их показать. А, тем временем, Аннори продолжала:

— Я отчаялась ждать возможности вернуть процветание. Как будто силу не только из таких, как мы, выжали, а из каждого клочка земли. Ты ведь тоже это чувствуешь, Рэн?

Это ласковое сокращение, так напоминающее звучанием данную ареной Вакора кличку, на миг ввергло меня в ступор, но Ариэн и вовсе не ответил, завороженно слушая Аннори и загораясь ее идеей, чего делать было нельзя.

— Ариэн сказал, вы хороший стратег, — я молча кивнула, — а я неплохой руководитель. Скоро продолжится собрание, и я предложу выступить на стороне законного наследника престола. Прикажу немедленно разнести весть для всех ополченцев. Они уже готовы, верьте мне, им лишь не хватает уверенности, но, выступив публично, мы вмиг это изменим, — ее глаза заблестели в предвкушении, как два сапфира, и я поспешила ее прервать:

— Прошу с этим не торопиться. — Она застыла, нахмурив брови, и мне показалось, что я прострелила крыло летящей птице. Надо было поспешить объясниться. — Думаю, я выражу общее мнение, сказав, что Нордон многому нас научил. Не знаю, как много вам о нем известно, но именно открытое противостояние закончилось кровопролитием. А Нордон насчитывал более двух тысяч человек. — Я старалась говорить так, чтобы слова звучали убедительно. Перед глазами уже формировался план из полученной информации, обрывков своей и чужой памяти. Пока меня все-таки слушали и слышали, не стоило останавливаться. — У Ариэна больше нет силы, вы это видите. И у вас тоже. Латать раненных и ловить летящие стрелы будет некому. У Тайной Службы в резерве насчитывается более пяти тысяч обученных солдат, действующей армии в эти морозы — в пределах тысячи, а столицу помимо простой стражи по периметру дворца защищает императорская гвардия. Нам никогда не взять Сенту приступом. — Однозначно, Аннори знала это, но я была обязана напомнить, подчеркнуть, что хватит одной открытой битвы, и всему конец. Кажется, я уже видела всепоглощающие языки пламени и чувствовала запах горелой плоти, крики раненных, хруст разрубаемых костей. Будущее.

— К чему вы ведете? Война не может обойтись без жертв, — нетерпеливо бросила она, но голубой огонь в ее взгляде стал уже не таким опасным.

— Я знаю. Но для победы нужно думать на долгосрочную перспективу. — Я вспомнила, как мы проходили мимо длинного, давно построенного коровника, и улыбнулась. Как удачно, что они держат так много скотины в одном строении. — У вас найдется достаточно глиняных кувшинов или стеклянных банок, бочек на продажу? Чтобы ими можно было заполнить до потолка несколько повозок.

— Хм, да, — заторможено ответила Аннори, не понимая, к чему я клоню. Но во взгляде мелькнул отблеск интереса.

— Я сделаю взрывчатую смесь. Порох, — я вновь хищно улыбнулась, заметив, как заинтриговала ее незнакомым словом. — Этот порошок в действии напоминает молнию и действует почти так же. Я покажу. Но важно сейчас не только это. У вас есть карта?

Аннори кивнула и, зацепив челку за ухо, опустилась на корточки к ящикам. Пожелтевший и потрескавшийся от времени холст лег на гладкую поверхность стола, и мы тут же прижали его ладонями. Объединившая пять провинций Тайосская империя во всей ее красе, с разбросанными тут там точками городов, обрамленная на севере Соленым морем, зажатая белыми пятнами неизведанных Вольных земель. Сента с одноименной столицей считалась центральной провинцией, но при этом имела очень удобный для постройки порта выход к холодному морю через Имперский залив. Правее располагалось малонаселенная провинция Кита, в самой северной части которой никогда не таяли ледники. Чуть ниже на карте была отмечена обширная болотистая Азума, где мы сейчас находились. Провинция Нишши соседствовала на западе с Большим Горным хребтом и вся была иссечена притоками Рейфа. В самом низу карты примостилась засушливая степная провинция Минами, где, кажется, полжизни назад я нашла на арене Ариэна. Карта была написана точно. Почти. Разве что после переворота старые карты было велено сжечь и заменить на те, где непрорисованная территория вокруг империи именовалась дикарской и враждебной — Землями Мортэма[2], где «отчаявшиеся искатели лучшей доли сумели бы найти только свою погибель». И императорская пропаганда работала: молодое поколение боялось покидать Тайос.