Этот мир не выдержит меня. Том 2

Снаружи меня встретила толпа голодных, потных и слегка подвыпивших мужиков.

— Наконец-то! — произнёс кто-то. — Мы уж и не надеялись...

Несколько человек засмеялись, но я остановил весельчаков, подняв над головой кулак. Над площадью повисла тишина.

— Рад, что вы откликнулись на мой призыв, — я говорил громко — так, чтобы слышали все. — И благодарю за ожидание. Вы страдали под палящим солнцем и поэтому каждый, даже тот, кто не попадёт в отряд, получит порцию похлёбки и кувшин пива за мой счёт. Так будет справедливо.

Мне требовалось сразу заручиться поддержкой большинства, продемонстрировав заботу о личном составе. Бойцы должны знать, что их судьба волнует будущего командира.

Наёмники встретили известие одобрительным гулом.

— Погоди-ка, — вперёд вышел холёный Альтиф. Парочка в тужурках следовала за ним по пятам. — Ты хочешь сказать, что кто-то из нас не попадёт в отряд? Ты хочешь сказать, что кто-то из нас ждал зря?

Я даже не посмотрел на вопрошающего. Стоило вступить в диалог или тем более начать оправдываться, и моё негласное место в иерархии опустилось бы на самое дно. А приказы того, кто обитает на дне, выполнять не станут.

Нельзя отвечать на вопросы, заданные таким тоном. Правильная реакция на подобные заходы ровно одна — это применение силы. Однако время для активных действий ещё не пришло — пока что Альтиф был частью толпы, а толпа не любит, когда её обижают.

— Наместник самого Императора, граф Свейн вил Кьер, — я продолжал говорить, не обращая на Альтифа никакого внимания, — дал мне важное поручение — я должен уничтожить разбойников, которые мешают жить всей округе.

Это известие вызвало целую бурю, состоящую из радостных криков и слов поддержки. И не удивительно — сейчас меня слушали не только наёмники, но и простые горожане, которые присоединялись к стихийному «митингу».

— И для меня будет большой честью, если вы разделите эту благородную обязанность вместе со мной.

Я специально «разогревал» народ.

Толпа любит пафос и высокопарные изречения, поэтому воздух снова сотряс одобрительный вопль. Впрочем, радость людей можно было понять — уверен, многие из них от души настрадались из-за банды Ворона.

Только один человек «выпадал» из коллектива. Альтиф не разделял всеобщего восторга — он закипал, наливаясь нехорошей краснотой. Полный игнор с моей стороны и царящая вокруг атмосфера неимоверно бесили напыщенного мужика.

Я не смотрел на него напрямую, но не забывал контролировать движения оппонента периферийным зрением. Мало ли, вдруг он решит выкинуть какую-нибудь глупость раньше времени.

Правда, громкие имена, пафосные речи и реакция толпы надёжно удерживали Альтифа от необдуманных поступков.

— Однако, — продолжил я, когда шум утих, — мы не сможем принять в свои ряды всех желающих. Кто-то должен остаться здесь, чтобы защитить людей, если беда придёт в город.

Я сказал это специально, чтобы не плодить обиду среди тех, кто не попадёт в отряд. Пусть лучше они считают себя «запасными игроками», а не неудачниками, оказавшимися за бортом.

— Но те, кто выйдет со мной на поле битвы, честно выполнят свой воинский долг, и вернутся домой, овеянные славой!

Градус напряжения дошёл до максимума. Я буквально кожей ощущал поддержку толпы — думаю, сейчас даже самые мирные горожане с радостью пошли бы за мной, чтобы поскорее избавить планету от Ворона. Жаль только, что от них было бы мало толка.

Наёмники загудели. Похоже, многие из них уже и сами поверили, что их привёл сюда благородный порыв, а не банальная жажда золота. Правда, долго эффект от моей зажигательной речи не продержится — скоро они вспомнят о деньгах.

А жаль. Вот была бы экономия.

— Ты, ты и ты, — я указал пальцем на обоих «пассажиров» в тужурках и на самого Альтифа, впервые посмотрев ему в глаза. — Свободны. В ваших услугах я не нуждаюсь.

Теперь, когда мои слова воодушевили окружающих, а я сам стал частью этой человеческой массы, пришло время избавиться от лишних людей. Не думаю, что хоть кто-то из присутствующих захочет их защитить.

Столь неожиданный переход от возвышенных изречений к нормальному разговору стал сюрпризом и для Альтифа, и для его «подельников».

— Почему? — жалко выдавил мужчина. Он так растерялся, что утратил весь свой лоск и надменность.

— В отряде нет места для дураков, предателей и неудачников, — спокойно ответил я. — И особенно нет места для того, кто успел отыграть все эти роли.

Наёмники взревели. Стоявшие за их спинами горожане подались в сторону, напуганные этим рёвом. Они ничего не понимали, но чувствовали — происходящее не могло закончиться миром.

Разумеется, мои слова не были случайностью. Я знал, куда бить и не постеснялся нанести удар побольнее.

Краснота Альтифа сменилась мертвенной бледностью. Его зрачки расширились, глаза вылезли из орбит, а губы превратились в две тоненькие ниточки. Он даже слегка пошатнулся — так сильно его накрыло.

Неудивительно. Мало кто способен спокойно вынести унижение на глазах толпы.

Трактирщик рассказал мне о том, что в ходе гражданской войны Альтиф предал курфюрста и перешёл на сторону императорских войск.

Как говорил один широко известный в узких кругах деятель: «Вовремя предать — это значит предвидеть», но Альтиф, похоже, даром предвидения не обладал. Он решился на измену только тогда, когда судьба курфюрста, в общем-то, уже была предрешена.

Тем не менее, за сданную без боя третьестепенную крепость Альтифа, как водится, наградили бочкой варенья да корзиной печенья. Ну и золотишка на бедность подкинули, как же без этого. Правда, балбес не сумел сохранить богатство, по дурости проигравшись в кости в пух и прах.

Собственно, дорогие шмотки, гонор и холёная внешность — это всё, что осталось от былого великолепия. Дурак, предатель и неудачник как он есть.

Отовсюду слышались хохот, свист и улюлюканье. Наёмники не хуже меня знали о пикантных фактах из «славной» биографии Альтифа.

На мужчину было жалко смотреть. Он не знал, как поступить, и выбрал худший вариант из возможных. Вместо того чтобы просто уйти, сохранив остатки достоинства, Альтиф решил заткнуть наглого юнца кулаками.

Ещё сидя в трактире, я заметил, что мужчина двигался очень хорошо — плавно, будто бы вязко, но при этом быстро. Будучи не самым приятным человеком, он являлся умелым бойцом и находился в прекрасной физической форме.

И раз в словесном поединке у него не осталось шансов на победу, Альтиф собирался по полной реализовать свои сильные стороны.

Оскалившись, он наклонил корпус вперёд и молча попёр на меня.

Время разговоров закончилось.