Русалочка с Черешневой улицы
- Автор: Кейт Андерсенн
- Жанр: Попаданцы / Любовное фэнтези
- Дата выхода: 2024
Читать книгу "Русалочка с Черешневой улицы"
Часть 1. Глава 3. Невероятная регенерация
Нас всех преследует прошлое, Ватсон.
Шерлок.
* * *
— Говорю тебе, — буркнула Анька и впихнула Решку в двери больницы с парадного входа.
Даша прижимала к груди цветы — желтые мелкие розочки из супермаркета. Нюрка не хотела слышать возражений — “больным надо дарить цветы, это вежливо в концов!”.
Берестова жутко злилась, что Даша упорно не хотела влюбляться в “принца”.
— Ты что ж, все еще из-за стервятника убиваешься?
“Стервятник” — это было кодовое имя Павлика, парня с параллельной группы, который был похож на принца из “Трех орешков для Золушки”. Всего из-за этого факта на первом курсе у Даши замирало сердце где-то в горле. Павлик Воронов даже носил такие же кудри по уши, будто специально. Даша глотала грезы стопками и старательно обходила “принца” стороной, чтобы “не вляпаться”. Наконец “принц” подстригся, Дашу чуть отпустило, и… она случайно налетела на него на лестнице между вторым и третьим этажом. В итоге с его лёгкой руки они стали “не разлей-вода”, и весь поток лопался сплетнями. А через четыре месяца Павлик вдруг громогласно объявил, что дружить с девчонками — смешно, и перешел в режим строгого игнора Дашки Стрельцовой. С тех пор Дашка начала писать опусы и мечтать издать книгу.
А Павлик… перевелся и испарился с горизонта. На потоке текучка, время прошло, к тому же… Четыре года? Люди точно забыли эту историю. Но Решка по-прежнему очень ее стыдилась.
— Дело не в Вороновом!
— Да в нем, родимом… Решк, ну не все мужчины такие, не все мужчины бросают и предают. Нельзя кредит доверия на всех один выписывать!
— Да я… — о личном не кричат на просторах Ашана. — Просто парню дарят цветы… Или на свадьбу, или на похороны… Не очень это как-то.
Так говорил их историк на первом курсе, и была в этом своя логика.
— Ну, ему вряд ли можно есть конфеты. А что-то подарить надо — правило хорошего тона. Он же от наркоза отошел, понимаешь?
И кто их пишет, эти правила хорошего тона…
Потому Решка и приперлась к регистратуре с этими желтыми жуткими розочками. Надо же — дежурила вчерашняя медсестра с неотложки, какое совпадение!
— Добрый день, — подняла она глаза и их тронуло узнавание.
— Здравствуйте, — широко улыбнулась Решка. — Это я, Дарья Стрельцова. Как там мой… гм… подопечный?
Медсестра усмехнулась — видимо, вспомнила ее явление в Микки Маусах и вонючем пальто, но удержала маску вежливости (правила хорошего тона, таки, имеют право на жизнь):
— Мы его перевели на стационар.
— Как! Уже?! — охнула Анька.
— Да, поправляется ускоренными темпами, — улыбнулась медсестра. — А вам, Дарья Сергеевна, стоит заглянуть в перевязочную.
Даша с облегчением повернулась к подруге и сгрузила ей розы.
— Вот ты и подари.
Нюрка покачала головой, разъезжаясь насмешливой улыбкой. Ничегошечки она не подарит.
* * *
Даша прижалась лбом к холодной стене и ждала очереди. Нюрка заладила с этой романтикой, тошно уже. Может, подыграть ей, как Ильичу, и дело с концом? Не убудет ведь с нее подарить парню розы, поблагодарить и все такое?
Это ни к чему не обязывает и будет честно.
Нечего артачиться.
— Дарья Стрельцова, — позвала ее другая медсестра — высокая и щепкообразная, с лицом, будто только что лимон проглотила.
Ковыляя, Даша вошла внутрь. На высокой койке сидел парень… босой и в черных бриджах, а на всю правую ногу гипс… Врач снимал бинты с его головы, обильно заросшей рыжими волосами.
— Невероятно, — проговорил Самсон Данилович (у местного хирурга было выдающееся имя, как и он сам). — Томография показывает, что все в порядке. Юноша, у вас поразительная регенерация!
Хирург цокнул языком. Даша так и застыла. Без повязки принц выглядел… действительно, как принц. В смысле… было что-то благородное у него во взгляде. Но не это главное. Главное — он ходил, сидел, двигался, регенерировал — жил!
И почку продавать точно не придется!
— Вы бы его на опыты, Самсон Данилович, — пошутила сестра с после-лимонным лицом.
— На опыты? — эхом повторил принц, будто бы интересуясь темой.
— Ну, зачем вы так кровожадно, Лидочка, — весело расхохотался Самсон Данилович и заметил Дашу, застывшую у входа. — О, вот и ваш опекун пожаловал, — широким жестом представил он девушку.
Парень медленно перевел на нее взгляд и хлопнул длинными ресницами. Решке хотелось стряхнуть с себя наваждение.
— Опекун? — уточнил спаситель осторожно, словно смакуя слово.
Голос у принца был хорошо поставлен. Глубокий, но с шелковыми акцентами. Цепляющийся за душу. Растерянный немного. Хотя это объяснимо — парень едва отошел от наркоза.
— Эта девушка оплатила ваше лечение, — пояснил Самсон Данилович. — У него амнезия, — пояснил он Даше.
Она кивнула.
— Садитесь, — дернула ее “Лидочка” к другой койке и даже пошутила: — Посмотрим, такая же ли у вас регенерация, как у парня.
— Спасибо, — невпопад сказал принц, внимательно изучая лицо “опекуна”.
— Решка, — зачем-то представилась Даша выдуманной Нюркой кличкой.
Вообще-то, это насмешливая производная Нюрки от “Дарьюшка” — так величал Дашку их преподаватель языкознания, Борис Сигизмундович — но подобные курьёзы забавляют только филологов вроде Стрельцовой и Берестовой.
У принца вдруг прояснилось лицо. Словно солнышко расцвело. Будто он что-то вспомнил. Он вновь хлопнул ресницами и расплылся в улыбке:
— А я Эрик.
Настала очередь Даши заморгать.
— Не вертитесь, — пожурила ее Лидочка, не меняя выражения лица.
Бинт больно пристал к открывшейся ране.
— Эрик — ваше имя? — спросил Самсон Данилович.
Решка перестала замечать пытку коленок пинцетом, лекарствами и бинтами.
Принц кивнул.
— А фамилия?
Эрик пожал плечами неопределенно.
— Да быть такого не может! — вырвалось у Даши.
— Почему? — с интересом уточнил принц.
Потому что Эрик — так звали принца русалочки.
— Очень редкое имя, — отвела Решка взгляд.
— Спасибо, Решка, — очень тепло сказал Эрик.
Спасибо?.. И это все, что он может сказать?.. Даша разозлилась.
— Что ж, Эрик… Поговорим с анестезиологом еще. А пока прорентгеним-ка твою ногу — вдруг и гипс тебе уже не нужен? — подмигнул Самсон Данилович и усадил принца в кресло-каталку. — Дарья Сергеевна, можете потом навестить Эрика в палате. Он в триста восьмой.
— Ага… — кивнула Даша, чувствуя себя последней идиоткой.
Что за везение?..
* * *
— Решка, я точно тебя где-то видел, — наморщил лоб Эрик.
Гипс ему не сняли. К счастью. Сейчас Даша была готова продаться вместе с почкой, только чтоб он подольше не вставал. И вообще… под наркозом мог бы поваляться из милосердия. Недельку хотя бы.
Нюрка многозначительно подняла брови.
— А еще, знаешь, я так люблю розы… — нежно дотронулся пальцами до желтых лепестков Эрик. — Спасибо тебе большое.
Нюрка хмыкнула. Эрик перевел взгляд на вторую посетительницу. Это она держала розы, но вручила их ему Решка. Пусть и с неохотой. У второй девушки очки, задиристо вздернутый нос, широко поставленные глаза.
— Я не представлен твоей подруге, — поднял Эрик брови выжидающе.
Даша так и сидела на стуле, сложив руки на коленях чинно и уставившись в стену. А Нюрка стояла рядом, нутром чуя интригу и лирику. Сосед Эрика по палате — пожилой мужчина — на костылях отправился в столовую, а третья койка пустовала — сегодня с утра кого-то выписали. В грязноватое окно лился веселый свет. Легко припорошенная ночным снежком ветка дерева поблескивала со всем возможным озорством.
— Это… Нюрка. Аня Берестова.
— Я тебе дам “Нюрка”! — пригрозила Аня подруге. — Крестьянская форма имени, мы с Решкой… на филфаке трудимся, понимаете? Приятно познакомиться, — протянула руку церемонно. — Наслышана. А теперь, наконец, так сказать, лицезрею.
— Наслышана? — свел на переносице брови Эрик.
Но спохватился:
— А я Эрик.
И произнес он это с таким достоинством, как если бы сказал “а я президент”. И легко коснулся губами кончиков пальцев протянутой руки. У Дашки отвисла челюсть. В который раз уже, кажется.
Реакция Нюрки была бурной — она посмотрела на свои пальцы как в первый раз и воскликнула:
— Да ладно!
Эрик снова поднял брови. Он, похоже, любил так делать.
— А, — вспомнил он комментарий Решки, — мое имя редкое?
Нюрка расплылась улыбкой во все тридцать два.
— Ты “Русалочку” не смотрел, что ли? Ариэль? Там принца так зовут. Ну, а Решка у нас… давно русалочка. Так что…
— Нюрка!!!
— А что? Не от мира сего, сама говорила! Проект жизни — стать частью мира людей!
Эрик резко дернулся — словно что-то внутри в нем щелкнуло. Смена настроений, гримас заскользила по его лицу между веснушек, и он застыл, выпрямившись, глядя в никуда.
— Эй, ты в порядке? — напряглась Даша.
— Алло… — помахала Нюрка перед лицом рыжего парня рукой.
Тщетно. Он выглядел так, словно увидел призрака. Побледнел, только веснушки с серыми глазами и остались, на лбу выступил пот.
Решка подскочила к нему, забыв про больные ноги. Приложила ладонь ко лбу.
— Эрик?.. Эх! Это все… Самсон Данилович со своей “регенерацией”. Не бывает ведь так — позавчера скатало в трубочку, а сегодня уже нет сотрясения… Нюрка, беги за врачом! Поторопились…
Но Эрик вдруг взял ее за руку и отнял от своего лба.
— Не надо, Решка, Нюрка. Все хорошо… Я просто…
— Вспомнил что-то? — догадалась Нюрка.
* * *
Эрик облизал пересохшие губы. Получается, что он… как говорила Клер… провалился в Заречье.
Это, выходит, и вправду возможно.
Все как он мечтал. И даже Решка здесь. Переживает. Розы принесла. Живая. И почти здоровая. Гм. Почти — вот уж верно! Она же ранена.
— Болит сильно? — кивнул он на бинты девушки.
— Что? — не поняла она, вглядываясь в его лицо. — Ты точно в порядке?.. Бред какой-то несешь…
Эрик рассмеялся. Терезия хоть раз так бы о нем поволновалась, когда они с Дереком возвращались побитые после уроков Оуэна… Ссадины заживали к ужину, а мать только выливала поток упрёков, лепила из него то, что хотела, за что заплатила в тот злосчастный день восстания.
Сердце стиснуло тупой болью. Терра Инкогнита. Дерек ом”Брэ. Мама. Бывает так разве?.. Опомнился.
Сжал чуть шершавую ладонь Решки. Она застыла истуканом наверху.
— Да, Решка, со мной все будет хорошо. Но ты, — и он свел брови опять — на сей раз с нотками недовольства, — ты хромаешь, почему не в постели?
С такими темпами Даша вообще лишится нижней челюсти..! И что он держит её руку, как… как сам-знает-кто!
— Какой такой постели?! — выдернула она руку и потерла — бинты от движения сдвинулись, и ссадины пронзила терпимая, но острая боль.
— Такой же, как я, — спокойно обвел Эрик взглядом палату, койку и самое себя. — Ты ранена, и тебе нужно отдыхать, а не работать.
— Ты сейчас… меня отчитываешь, что ли?..
— А что, я должен похвалить девушку, которая пренебрегает здоровьем? Покажи, — властным жестом отобрал Эрик ее ладонь обратно и осторожно размотал бинты.
Аня кашлянула.