Русалочка с Черешневой улицы

— Я, это… пойду, пожалуй… До встречи, Эрик.

— Нюрка, подожди, пожалуйста, — попросил Эрик таким тоном, что не послушаться было нельзя.

Вот вроде и не приказывает, и мягко говорит, а… металла в голосе… Юльке Демидовой тягаться нечего.

— Пообещай мне, что заставишь Решку лечиться, пожалуйста, — попросил Эрик, выглядывая из-за Стрельцовой.

Даша все пыталась выдернуть ладошку, но Эрик держал мертво, и она так и не придумала, что и сказать. Берестова решительно подвинула Дашин стул, повернула спинкой вперед и уселась верхом.

— Ты знаешь, она ведь ни минутки не полежала после этого всего. Ну, кроме сна, — наябедничала злорадно.

Эрик перевел осуждающий взгляд с ладони на Дашу. Девушка смешалась и вспыхнула:

— Думаете, мне не хотелось?! Но когда тут расклеиваться?! Вон — экзамены на носу, за квартиру платить надо, и твое лечение, принц, стоило тоже по-королевски! А ты, Нюрка, ябеда-корябеда — знаешь ведь все прекрасно!

Решке больше всего сейчас хотелось позорно всхлипнуть. Конечно, всем хочется “на ручки”, но… не бывает так в жизни, чтобы кто-то решал твои проблемы за тебя. Единственный, кто тебя поддерживает — позвоночник, так что сопли подобрать и вперёд…

Эрик потянул ее за ладонь вниз, заставляя опуститься на краешек койки. И погладил по волосам легко:

— Прости, Решка. Я верну тебе долг, обещаю.

Даша даже выпрямилась — так ей сделалось стыдно до кончиков волос, даже сильнее, чем смутил сей нежный жест.

— Да нет… какое прости, ты что… Это ты меня прости! Ты мне жизнь спас… А я и не поблагодарила… Ничего возвращать не надо, честно.

Сказала и сразу пожалела. Но не забрала бы слов назад. Ни за что. Есть нужда, а есть честь.

Эрик покачал головой с улыбкой, продолжая глядеть в ее смятенное лицо.

— У меня… регенерация, — повторил он слово Самсона Даниловича. — А у тебя — нет.

И вернулся к осмотру ее ладоней. Потом попросил Нюрку:

— Вытащи, пожалуйста, из шкафчика мазь. Там есть, от ссадин. Календуловая.

— У тебя есть мазь от ссадин?!

— Ты же заплатила за мое лечение, — пожал плечами Эрик. — Вот мне и дали. А за себя ты заплатила?

Даша покраснела. Хорошо, что Ильич вообще ей страховку сделал — а не был должен, она ж не на полную ставку… Вообще, удивительно, что ей коленки перевязали сегодня. К чему бы это. Разве что… на романтическую историю клюнули. Вот вам и краудфандинг.

Эрик снова покачал головой, на сей раз с мягким укором.

— Решка, Решка.

И, приняв из рук Нюрки мазь, самолично смазал все порезы на руках Даши.

А она не знала — накричать на него и стукнуть по голове за такие вольности или просто не заморачиваться и сразу влюбиться.

— Я вам еще буду нужна? — поинтересовалась Нюрка, нарушая затянувшуюся тишину и наблюдая за “принцем” и “русалочкой” с любопытством.

— Спасибо, Нюрка, это все, — улыбнулся Эрик лучезарно.

— Тогда чао, — вскочила Аня, едва не опрокинув стул. — Решк, я заскочу к Ильичу, скажу, что тебе пришлось остаться в больнице сегодня.

— Но…

— Никаких “но”! Ты слышала, что тебе сказали? Никакой работы! Наконец тебя кто-то в оборот взял! Катька нормально выйдет, я ей звякну.

Даша поджала губы, но ничего не сказала. Аня стрижом выпорхнула из палаты.

— Возьми новый бинт, — попросил Эрик. — Они тут же, в ящике. Я не дотянусь.

— Почему ты мной командуешь?

— Потому что переживаю за тебя.

— С какой тебе стати переживать за меня? Ты меня первый раз в жизни видишь!

— Неправда.

Решка умолкла, подавившись. Час от часу не легче!

— Возьми бинты, — повторил Эрик упрямо.

Он был каким-то… ненастоящим, далеким. Не отсюда. Целует дамам пальцы в знак приветствия, ходит в бриджах, рубашке и босиком (зимой!), спасает незнакомых девушек, регенирируется в сутки, смотрит на нее влажно-серыми, как дождь, глазами, дышит неслышно и заботится о разбитых ладонях. Словно так и надо, а сам… не здесь, будто задачку Эйнштейна в уме решает.

Посверлив его взглядом и ничего не добившись, Даша демонстративно наклонилась к шкафчику и вытащила сверток.

— Теперь протяни руку.

Девушка насупилась, но позволила “принцу” делать, что хочет.

— А подробнее не хочешь рассказать? — уточнила, нарушая воцарившуюся тишину.

— О чём? — поднял отсутствующий светлый взгляд Эрик.

— О нашем с тобой знакомстве.

— Я не говорил о знакомстве. Просто сказал, что видел тебя раньше.

— Но… кто ты такой?..

Эрик печально усмехнулся и промолчал. Даша смотрела, как ловко он накладывает повязки и подумала — перевязку ему делать не впервой.

Затянул последний узелок.

Липким мороком навалилось сладостное чувство, засосало в сказку, в которой Эрик — правда принц, что пришел за ней, и больше уже не нужно драться с реальностью за свою жизнь. Даже если это — ненадолго, она уже влипла, как муха в мед, уже слишком поздно…

Стук костылей прозвучал гулко, как удары сердца.

— Здравствуйте, — весело поздоровался сосед Эрика, отставляя костыли и осторожно забираясь на кровать.

У него тоже была вся нога в гипсе. Только левая. И седые жесткие волосы торчком вокруг лысины.

— Добрый день, — отвечал Эрик вежливо.

— Здравствуйте, — откликнулась Решка.

Не сводила глаз с парня — ждала. Даже губы приоткрылись невольно.

У Эрика защемило в груди. Решка теперь — не девчонка из реки времени: вот она, живая, настоящая, теплая… Так и тянет дотронуться ее плеча и попросить спеть песню про черный пруд.

Но может ли он? Как перечеркнуть те бессчетные годы в садах Вечности?..

— Что-то болит? — вытаращила она глаза с тревогой. — Что у тебя с лицом?

— Решка… — пробормотал он. — Можешь… пока не спрашивать?.. Кто я такой. Не хочу думать об этом, хочу ещё немного пожить в сказке…

Сосед покосился на ребят со своей койки. Даша почувствовала его взгляд, покраснела и встала.

— Я… приду потом ещё. Да… это было у тебя в кармане… Я не нашла подходящей зарядки, чтоб его зарядить, но батарейка еще держит…

— Спасибо, — устало прикрыл ресницы Эрик, — её хватает на трое суток. Обещай, что отдохнешь сегодня.

— Хорошо… И ты… береги себя.

Не ответил. Что за невежа… Сказочным принцам так не положено, между прочим.

* * *

Соседа Эрика по палате звали дядя Вася. Он любил больничные обеды, судоку и мудрствовать лукаво.

Дядя Вася умел приседать на одной ноге, держа гипс на весу и принимать душ, не проливая ни капли на оный.

— Пока гипс снимут, ласточкой стану, — пошутил он, с кряхтением заползая на койку.

Эрик не был уверен, что так сможет, но очень хотел бы попробовать.

— Дядя Вася, — спросил он ночью в темноте. — Если бы вы могли выбирать: по-настоящему или навечно, что бы вы выбрали?

— Я? — дядя Вася не думал ни секундой больше. — Конечно же, по-настоящему и навечно!

В полночь Эрик попробовал вызвать Терезию I.

“Набранный вами номер не существует” — прохрипел помехами динамик; экран дрогнул и умер.

Не существует. В душе Эрика пронеслась метель. Для него теперь Вечности не существует. А для Вечности — он теперь всего картинка в заводи.

Вот и она — свобода. Только в ней теперь придется считать года — раньше ему это и в голову не приходило.

Эрик сел на койке. За окном в свете луны блестела все та же ветка, посеребренная снегом. Держась за поручень, кривобоко допрыгал до подоконника, стараясь не разбудить сладко храпящего дядю Васю.

— По-настоящему и навечно?.. — пробормотал Эрик. — А почему бы и нет, в конце концов?.. Открыли же этот переход в четырехмерное пространство, должна быть возможность…

“И будешь хилячком”, - ехидно проговорило сознание голосом принцессы Клермоны. "Королева оставила меня при дворе именно чтобы я был твоим телохранителем в Терре Инкогнита" — а он так наивно верил в бескорыстную дружбу Дерека..! Материнские неоправдывающиеся раз за разом ожидания — "позже поговорим, мой маленький". Им не о чем разговаривать. Решено: ему некуда возвращаться.

"Ты слишком похож на отца". Это… не потому, что он похож на отца. Он честно исполнял свой долг и, вероятно, даже бы отправился в эту проклятую Терру Инкогнита, глотая слёзы и комья растоптанной мечты, но теперь… сама судьба или тот бог, о котором говорила Клермона, дали ему шанс жить так, как он хотел. Только идиот не ухватился бы за него.

— А вопрос с вечностью мы как-нибудь решим позже. Терра Инкогнита… бывают разные, мама.

И принцу Третьей Вечности даже захотелось потереть ладошки от счастливого предвкушения. Теперь они ничего не смогут ему сделать. Матери не нужен хилый претендент на трон. Пусть возьмет Дерека — он только о том и мечтает, и, к тому же, влюбился в Клермону. А той главное — выйти замуж за того, кто отправится в Терру Инкогнита.

А у Эрика Лучезарного теперь в жизни другая Инкогнита и другие звезды. Решка, например.

Вспомнились её глаза, и на душе сделалось неожиданно легко. На темном дворе в уютном окошке света двинулась тень — это Самсон Данилович на дежурстве заполняет истории болезни.

Мир Заречья полон возможностей, и здесь он никому ничего не должен. Кроме денег и сердца — Решке Стрельцовой. Как в этом мире зарабатывают на жизнь?..

* * *

— Страна, подъем! — забарабанила Нюрка по двери.

Дашка натянула одеяло на голову. Выходной. Оставьте в покое. В кровати — тепло и хорошо, солнышко лучом скользит по подушке, хочется свернуться клубочком и думать только о нем, и ни о чем из того, что за пределами комнаты.

— К принцу пора! — прокричала Анька настырно в дверную щель.

Проходу не даст теперь. Принц… в душе сделалось до мороза тепло. Страшное чувство — безопаснее от него сбежать, никогда не видеть, никогда не потерять, никогда не найти. Одиночество даёт заветную силу, которую годы по сусекам соскребают в более или менее внятный колобок.

— Я не пойду… — простонала Даша из-под одеяла.

Ручка щёлкнула, дверь отворилась. Одеяло с сони безжалостно сдернули: в качестве защиты остались только выставленные наружу ладони и зажмурившиеся веки.

— Не пойду, — повторила Дашка жалобно.

— Ну вот, приехали! — всплеснула Анька руками. — Какое "не пойду"? Вчера между вами только слепой искорки бы не заметил! Мадемуазель будет отрицать?

— Ну… сегодня хотя бы не пойду.. — Решка спрятала лицо в подушку.

Как такое отрицать, а? От одной такой искры сгореть можно. А она еще жить хочет!

— Завтра схожу, не пропадет, не сахарный. Сегодня буду есть конфеты из коробки и читать Агату Кристи, вот!

Дашка натянула одеяло обратно, отгораживаясь от разговора.

— Знаю я этот холод, — протянула Нюрка задумчиво. — Последний фронт защиты. Не сахарный, говоришь?.. О спасителе своем? О принце Эрике? Русалочка, ты с дуба свалилась? А ну, подъем!

— Ну, признаю — боюсь, — сердито буркнула Решка, садясь в кровати. — Довольна? Даже Даша Стрельцова не со всем справиться может.

— Ты и с химией была на ножах. А завтра справишься, значит?

Решка мотнула головой. Лучик блуждал по комнате, цепляясь за листву базилика. Полить бы. Завял.

Она вздохнула и опустила босые ноги на потертый паркет. Прошлепала в ванную за бутылкой с водой и вернулась к подоконнику.