Нетерпение сердца

Северус смотрит на него мрачно.

— Опять-таки виноват я.

— Мы не говорим о вине, — отец сосредоточенно наливает чай в кружки. — Мы говорим об обстоятельствах, которые приклеивают людей друг к другу, и о плохих семьях, и об отрицательных качествах людей, которые портят жизнь всем вокруг. Я так и не смог простить Эйлин за обман, за то, что она сказала мне правду только потом. Впрочем, в Боге я тоже разочаровался, так что примерно лет через пять после твоего рождения я стал атеистом. А ты — ты был и остаешься копией матери. Меня это настораживало, злило и заставляло думать, что ты среди этих — волшебников, которые обманывают. О том, что ты был просто ребенком, я не догадывался.

Северус кривит губы, подвигая к себе чашку с расколотой ручкой.

— А теперь догадался. Спустя двадцать один год. Браво!

— Мне пятьдесят. В пятьдесят вся жизнь кажется не такой, как раньше. А потом…

Северус чувствует сильное жжение Метки и от неожиданности проливает горячий чай на колени. Кожу обжигает огнем, и он резко чертыхается.

Лорд.

Что-то случилось, что-то важное. И от накатившего страха у него холодеют кончики пальцев. Неужели Лорд узнал что-то о Лили и ребенке? Нет, это невозможно. Вычислить Хранителя Тайны будет очень непросто и займет много времени. Тогда что это может быть?

— Я вернусь на неделе, — бросает он коротко, кивая отцу на прощание. — В следующий раз купи что-нибудь посущественнее печенья.

И выходя из душной комнаты, Северус отчего-то думает об этих словах про любовь. Если бы он любил Лили — обратился бы он к тьме? Если бы любил — признался бы еще тогда, в школе? И эти мысли бегут за ним по пятам.

Регулус

Марлин остается за окном, и через несколько шагов Регулус уже не видит ее фигуру, спрятавшуюся за пыльный кружевной тюль.

— Марлин не так проста, как кажется, — Сириус усмехается, проследив за его взглядом. — Вот в одно мгновение ты думаешь, что понимаешь ее, что хочешь того же, что и она сама — а потом все моментально меняется.

Регулус пожимает плечами. Конечно, если пытаться убедить человека, что ты ему жизненно необходим — тогда он и сам может начать в это верить, а потом резко осознать свою ошибку. Но он никак не понимает: Сириус злится на него за то, что Марлин открыто выразила свои чувства к другому, не к тому брату — или он уже успел смириться и думает, как завоевать ее обратно.

Они выходят с узкой улицы на широкий проспект и некоторое время идут молча, постоянно оглядываясь и смотря по сторонам. По левую руку от них течет Темза, на которой не видно кораблей, по правую руку тянутся длинные скучные здания. По плану Ордена Регулус должен встретиться с Петтигрю недалеко от Тейт Модерн — Сириусу это показалось забавным. Как-то от нечего делать Марлин читала газеты вслух, и там говорилось о выставке чудаковатого художника, который приклеивал к нарисованным крысам шерстяные хвосты.

Регулус поглядывает на брата исподлобья и пытается вспомнить, когда они последний раз ходили куда-то вместе. Пожалуй, на третьем курсе Регулуса, когда Сириус один-единственный раз проводил его до Хогсмида и показал самые интересные места. Третий курс был рубежом их отношений, а потом, как только начался четвертый, а с ним и серьезные занятия по Темным искусствам и их одобрение матерью, разговоры о чистокровных и о Лорде, Сириус мгновенно отстранился и замкнулся в своей отстраненности. Наверное, тогда они все и упустили.

— Ремус и Дингл занимаются Петтигрю, Эммелина и Дирборн прикроют, если этих тварей появится совсем много. Запасной план помнишь? — произносит Сириус сквозь зубы.

Регулус кивает, нервно облизывая губы. Опасная игра, слишком опасная. Все-таки сторонники Лорда совсем не такие идиоты, какими их вечно считает Сириус. Петтигрю может и не появиться. С другой стороны — кто знает, что на душе у человека, который предал лучшего друга?

Запасных планов два, но их суть сводится к одному слову: трансгрессия, и как можно быстрее, чтобы не успели отследить, и последующая встреча в Хогсмиде у Аберфорта.

— Давай, — шепчет Сириус, когда они проходят здание с высокими колоннами.

— Инкарцеро! — произносит Регулус торопливо и, неуверенно взяв брата за руку, трансгрессирует к назначенному месту.

Петтигрю уже здесь — расхаживает по крошечному скверу позади галереи. С их последней встречи он еще больше растолстел, а его маленькие противные глаза, кажется, еще больше напоминают крысьи. При виде связанного Сириуса он с писком подпрыгивает и потирает руки.

Регулус вдыхает слишком много холодного декабрьского воздуха и закашливается. Он знает, что позади него стоят под дезиллюминационными чарами Ремус и Дингл, а с обеих сторон — Вэнс и Дирборн, но на секунду его охватывает паника. Никаких разговоров не запланировано: Ремус и Дингл должны схватить Петтигрю и не дать ему сбежать в анимагической форме, а его собственная задача — осторожно освободить Сириуса и трансгрессировать.

Все должно произойти быстро.

Но все происходит еще быстрее, когда за спиной Петтигрю молниеносно возникает знакомая высокая фигура в темном плаще, и Регулус слышит, как яростно матерится Сириус, но не успевает ничего сделать: заклинание сбивает его с ног, швыряет о землю. Перед глазами мелькают сапоги брата, слышится визг Хвоста, а потом голова становится такой тяжелой, что перед глазами темнеет.

Мэри

Она идет рядом с Северусом, незаметно и легко в мантии-невидимке, отданной ей Дамблдором. Декабрь никак не может определиться с погодой: то сыпет дождем, то колет снегом — и на дорогах по-прежнему лежит густая грязь. Мэри задумывается о том, а не предложить ли кому-нибудь замостить эту дорогу? Например, Хагрид бы взялся. Ему все равно в своей хижине работы нет. А каждый человек по мере возможности должен приносить пользу.

— Громко, — замечает Северус недовольно, прислушиваясь к хлюпанью сапог, которые Мэри отрывает от грязи.

Она молчит, слабо улыбаясь. Говорит так, словно сам идет тише мыши. Но его настроение понятно: они оба торопятся на собрание Ордена у Аберфорта, и собрание совершенно срочное. Мэри даже пришлось уйти, не докормив лукотрусов, и она надеется, что Граббли-Дерг не заметит спрятанное позади дерева ведро с мокрицами.

«Кабанья голова» закрыта для посетителей, и Северус стучит три раза, потом один, потом два — и дверь медленно открывается внутрь, обдавая запахом лука и шерсти. Мэри проходит за Северусом, который чуть медлит в дверях, дав ей возможность проскользнуть незаметно, и оглядывает помещение.

Все, кто должен был прийти, уже здесь: Сириус с опущенной головой, Ремус, задумчиво играющий стаканом, Марлин с красными щеками, Эммелина Вэнс с привычно странной прической, Гестия Джонс и крошечный Дингл.

— Я так и знал, что этот план не сложится, — Аберфорт ставит кружку с пивом на стол и вытирает рот рукавом. — Сириус, ты дурья башка, неужели ты не понимал, что ты слишком нужная персона для Реддла?

— Он слишком осторожен последнее время, — Сириус зло скалит зубы, глядя на Северуса с ненавистью. — Ты чего так смотришь?

— Упиваюсь твоим провалом, — Северус отвечает таким же ненавидящим взглядом. — Жаль, что тебя туда же не забрали. Одной проблемой бы стало меньше.

— Заткнулись оба! — Аберфорт с силой ударяет пустой кружкой по краю стола. — Сейчас надо решить, что с парнем делать, и что он успел узнать за все это время.

Сириус с трудом поворачивается к нему, но Мэри всей кожей ощущает всю силу неприязни, которую он питает к Северусу. Их нельзя оставлять наедине, и именно это Дамблдор и пытается не допустить, разводя их всеми способами.

— Ничего особенного он не знал, — Сириус закрывает лицо руками. — Кроме того, что знают все остальные Пожиратели, и места, где живет Марлин. Но этот вопрос решаем.

— Я никуда не двинусь, — та раздраженно блестит глазами, опираясь о краешек стола. — У меня брат на руках, Сириус, я не могу себе позволить переезд — это еще большая опасность. Да и не думаю, что Пожиратели будут выпытывать у него информацию обо мне. Им нужен ты.

— Я должен вытащить его оттуда, — Сириус произносит это тихо, но отчетливо. — Они ведь могут и убить его. А потом взяться за мать и за Гриммо…

Мэри продолжает наблюдать за Северусом: каждое слово врага делает его лицо все более и более довольным. Действительно, ничто так не радует, как падения других. Больше, чем свои собственные взлеты.

Дингл сочувственно помахивает шляпой, Гестия задумчиво стучит пальцем по губам, а Ремус спокойно, с холодком в голосе заявляет:

— Ты никуда не пойдешь. Попробуй — я сам тебя прикончу. Если они тебя поймают — нам всем конец. Ситуация отвратительная, но мы знали о риске. Соваться сейчас туда крайне глупо — нас абсолютно точно ждут. Остается надеяться, что Регулус сумеет выбраться сам и не притащит за собой хвост.

— Он может и не выбраться, — Сириус смотрит на него исподлобья.

— И ты в глубине души знал, что этот вариант возможен, — Ремус продолжает разговаривать спокойно, но голос становится металлическим. — И все равно использовал его как приманку. Что же — акула ее заглотила. Скажи спасибо, что рыбака удалось спасти.

Сириус с неподдельной, бушующей яростью ударяет по столу кулаком, так что Марлин вскакивает на ноги, но Северус улыбается. Мэри видит это отчетливо — эту злую, полную сладостной мести улыбку — и ей становится стыдно за нее. Но Сириус тоже замечает это странное лицо Северуса и тут же хрипло выдает:

— Радуешься, Нюниус? Думаешь, у тебя все будет хорошо, раз двум господам сразу задницу лижешь? Спишь и видишь, когда я умру, да? Сначала Джеймс, потом я! Потом, наверное, Ремус?

Аберфорт молча вынимает палочку и, произнеся «Силенцио», насильно заставляет Сириуса умолкнуть. Тогда Мэри, коснувшись плеча Северуса, идет к дверям — и тот послушно идет следом, делая вид, что ему пора вернуться. Но выражение лица у него остается крайне довольным, а пальцы, поправляющие шарф, дрожат, и весь его взбудораженный облик выглядит несколько романтичным. Во всяком случае, живым. Мэри не сомневается, что однажды эти двое или убьют друг друга, или помирятся. И она отчего-то думает, что Лили ни в коем случае нельзя встречаться с Сириусом: они горы свернут, но погибнут. И при прощании, прежде чем вернуться к лукотрусам, она говорит это открыто, на что Северус мрачно замечает:

— Блэк — это то, к чему она сейчас стремится. Будь внимательнее, ладно?

Мэри провожает его долгим взглядом. Он хлюпает по грязи к массивным дверям замка, и полы его мантии едва колыхаются на зимнем ветру. Что-то в нем изменилось. Едва уловимо, незаметно. Но Мэри не может понять, что именно. И Граббли-Дерг, проходя мимо Северуса, ехидно выпускает дым из старой трубки.