Dear Diary

2. Т.М. Реддл

На следующем занятии по заклинаниям у Джинни получилось заставить перо подняться в воздух, и мало того, что это было замечательно само по себе, так еще и Демельза скривилась, как казалось, от зависти. После этого случая, она прониклась к Т.М. Реддлу даже большей симпатией, чем раньше. Она не могла дождаться вечера, когда можно будет наконец отправиться в библиотеку и отыскать его имя в списке выпускников.

«Дорогой дневник, спасибо за помощь с заклинаниями! Демельза просто плакала от злости! А научи меня еще чему-нибудь?»

Т.М. Реддл был, конечно, невыносимо заносчив, но зато очень умен, и он очень хорошо знал, о чем говорил.

“А когда ты еще не был призраком, ты учился в Хогвартсе?” — спрашивала Джинни. Но Т.М. Реддл не любил отвечать на личные вопросы. Он вообще, наверное, был как Перси — зануда и староста.

Когда Джинни размышляла об этом, глядя на пустой лист, вдруг проявились слова:

“Ты все еще хочешь помочь?”

Джинни, конечно, хотелось помочь. А когда оказалось, что нужно было пробраться в Запретную Секцию и стащить там книгу под названием “Магнум Опус”, ей и вовсе показалось, что интереснее и придумать было нельзя.

Кроме этого, даже от одной мысли, какие заклятия могли быть в книжке со словом “Магнум” в названии, уже захватывало дух.

“Там очень сложные заклинания, да?” — допытывалась Джинни.

“Это трактат по трансфигурации. Я сам не могу его прочитать. Но если ты поможешь мне и перепишешь сюда несколько абзацев, мне это очень поможет”.

Джинни, конечно, показалось, что магическая книга, в которой не было ни одного заклинания, мало на что годилась. Зачем книга, где даже не понятно, что и что делает?

Об этом Джинни и рассуждала, пока шла по одному из коридоров. Впереди слышался какой-то шум, показалось даже, что вспыхивали какие-то заклятия, и она остановилась, думая, стоит ли идти дальше.

— Что, Малфой, испугался? — захихикал кто-то. Заглянув за угол, Джинни увидела того светловолосого мальчика, который разговаривал с Гермионой в Большом Зале, и еще троих слизеринцев, смеявшихся над ним.

— Тебе, Уоррингтон, захотелось вылететь из школы? — нарочито-равнодушно произнес он. Ответом был новый взрыв хохота. Джинни вдруг поняла, что у Малфоя не было больше волшебной палочки, зато у Уоррингтона было две.

— Побежишь жаловаться?

Тот молчал, собравшись, ждал, что будет дальше.

— Остолбеней! — закричал Уоррингтон. Малфой бросился на него, схватил за руку, пытаясь отобрать волшебную палочку. Красные искры окатили стену.

— Не стойте столбом!

Двое приятелей Уоррингтона накинулись на Малфоя сзади, схватив под руки, с трудом оттащили. Сам Уоррингтон запустил в него оглушающим заклятием и противно засмеялся, когда тот согнулся от боли.

— Так, — с довольным видом сказал он, — теперь давайте его куда-нибудь, чтобы он тут глаза не мозолил.

Они втолкнули Малфоя в кладовку для швабр, закрыли дверь и, смеясь и улюлюкая, отправились восвояси. Волшебную палочку они бросили на полу в коридоре.

Джинни подождала, пока они уйдут, потом подбежала к двери, подергала ручку, но та не поддавалась. Но она-то теперь знала, что делать! Изнутри донесся глухой удар.

— Сейчас! — крикнула Джинни и, достав свою волшебную палочку, произнесла: — Алохомора!

На удивление, заклятие сработало с первого раза. Послышался щелчок замка, а в следующую секунду дверь распахнулась, больно заехав ей по руке. Малфой выскочил из кладовки, едва не сбив ее с ног, и, тяжело дыша, прислонился к стене.

— Больно же, — пробурчала Джинни, потирая ушибленную руку.

Малфой посмотрел на нее, как будто только что заметил.

— Ну извини, это вышло случайно, — бросил он.

— Как же! — Джинни недоверчиво скривилась.

— Говорю же, случайно, — огрызнулся тот, поднимая с пола свою волшебную палочку. — Спасибо за помощь. Тебя как зовут?

Прежде чем она успела ответить, Малфой оценивающе посмотрел на нее и пренебрежительно хмыкнул.

— Рыжие волосы, потрепанная одежда… Ты что, из семейства Уизли?

Ну уж тут было на что разозлиться. Джинни и разозлилась. Ему помогают, а он мало того что стукнул дверью, так еще и разбирает.

— Поэтому тебя и бьют, — бессердечно заметила она. И вроде бы разговор на этом должен был закончиться, но, как оказалось, Малфой тоже шел в библиотеку.

— Не поэтому, — сказал он.

— А почему тогда?

— Потому что идиоты.

Не сдержавшись, Джинни фыркнула, остаток пути они шли молча.

— Ладно, приятно было познакомиться, Уизли, — сказал Малфой уже перед дверями в библиотеку. После этого он быстро метнулся в сторону, как будто не хотел, чтобы она увидела, к кому он пришел, но, конечно, было и так понятно, что он хотел повидать Гермиону.

Джинни поспешила в секцию, где хранились старые выпускные альбомы и списки выпускников. Вытащив огромную потрепанную книгу, она начала читать имена, пока наконец спустя примерно минут двадцать не уперлась в «Том Марволо Реддл». Не сдержавшись, Джинни достала черный дневник и едва не написала, что нашла имя Т.М. Реддла в списке старост. Но потом ей показалось, что лучше было сначала выяснить все до конца.

Весь оставшийся день ушел на исполнение этого намерения, и в конце она, кажется, прочитала про Тома Реддла все, что можно было найти в библиотеке.

Его цитату в выпускном альбоме («Знания — сила»), комментарий его друзей, неких Эйвери и Нотта («И Его Лордство снова в ярости»), что он был награжден медалью за заслуги перед школой, что после школы он учился у самого Альбуса Дамблдора, что он занимался исследованиями противоядий…

А еще через несколько часов выяснилось, что этот самый Том Реддл до сих пор был жив.

Джинни влетела в общую гостиную за несколько секунд до того, как начался отбой, и, чтобы привести мысли в порядок, в течении пятнадцати минут рисовала в черном дневнике розовые сердечки.

Потом посреди листа появились слова:

«Пожалуйста, перестань».

Тут, хотя Джинни и решила ничего Т.М. Реддлу не говорить, но теперь сдержаться было совершенно невозможно.

«Я уже все знаю, — написала она. — Ты не призрак. Ты все еще жив».

«И что же я делаю?»

«Ты занимаешься исследованиями. Ты открыл общую теорию противоядий… — Джинни потратила некоторое время, переписывая в дневник все, что ей удалось узнать. — Кто-то говорит, что Том Реддл гений».

«И, конечно же, не ошибается».

Джинни фыркнула.

«А что ты тогда делаешь в дневнике?» — написала она.

«Это сложно объяснить. Расскажи лучше еще про Тома Реддла».

«Мне кажется, что ты — говорящий дневник, что-то вроде портрета, а Том Реддл создал тебя, учась в школе, — из вредности написала Джинни. — Чтобы помогать ему в исследованиях. Поэтому ты стремишься заставить меня учиться».

«Какая глупость».

«Все точно! Ты не помогаешь мне подружиться с Гарри, потому что Том Реддл тебя создавал для другого».

«Очень запутанная теория».

Джинни снова фыркнула и вернулась к рисованию сердечек. В этот момент в гостиную вломились Гарри, Рон и Невилл, запыхавшиеся от быстрого бега.

— Чертов Снейп. — Вся троица начала смеяться.

— Да, Гарри, он явно тебя ненавидит, — усмехнулся Невилл.

— О, Джинни, а ты что здесь? — спросил Рон. — Рисуешь?

Она кивнула, и, бросив беглый взгляд на Гарри, почувствовала, что заливается краской.

— Мы были у Хагрида! — восклицал Рон. — Представляешь, у него есть трехголовая собака! И он спросил, кто хочет ее погладить, и мы все…

— Да вы боялись! — хмыкнул Гарри. — Я к ней первый подошел.

— Сам ты боялся! — отозвался Невилл.

— Гарри не боялся, — вставила Джинни. Все трое посмотрели на нее, и она почувствовала, что ее лицо горит.

— Спокойной ночи, — выпалила она и, вскочив на ноги, бросилась к спальне для девочек.

Улегшись в своей постели, Джинни долго не могла заснуть, все думала о том, что случилось.

— Теперь ты точно все испортила, — пробормотала она, спрятав голову под подушку и безуспешно пытаясь отвлечься. Некоторое время она ворочалась с боку на бок, а потом наконец усталость взяла свое и Джинни уснула. Ей казалось, будто она на каком-то лугу. Впереди была ветхая лачуга, очень грязная, напоминавшая хлев для скота. Джинни почему-то пошла к этому домику. Она не боялась: все-таки у нее в руках была волшебная палочка.

Дверь со скрипом открылась, и стало можно разглядеть неряшливого человека со спутанными темными сальными волосами, как будто даже засыпанными землей. Человек сидел за столом, а его бегающие черные глазки рассматривали маленькую блестящую змею, обвивавшуюся вокруг его мясистой ладони. Он провел по чешуе обломанным ногтем, а потом заговорил. В его голосе слышалось странное шипение.

— Ну как ты, моя красавица?

Вдруг что-то больно стукнуло Джинни по коленке, в бок вонзилось что-то острое, а потом она открыла глаза и поняла, что лежит у подножия лестницы. Кажется, она оступилась на обманной ступеньке.

Джинни вскочила на ноги и огляделась. В руках она почему-то сжимала черный дневник.

Как она здесь оказалась?

В восточном коридоре послышалось недовольное мяуканье, и, словно опомнившись, Джинни поспешила обратно в общую гостиную.

Сердце бешено колотилось. Ну конечно, сейчас она попадется Филчу, с нее снимут баллы, а потом весь факультет узнает, что она бродит по ночам как лунатик.

— Только этого не хватало, — пробормотала Джинни, взбегая вверх по ступенькам.

Добравшись наконец до коридора с Полной Дамой, Джинни вздохнула было с облегчением, как вдруг до нее донесся строгий голос профессора МакГонагалл.

— Идите спать, мистер Уизли, сделайте себе одолжение. И к вам, мистер Уизли, это тоже относится.

Послышался скрип закрывающегося портретного проема. Джинни шмыгнула за ближайший гобелен и, пытаясь сдержать частое дыхание, дождалась, пока шаги профессора МакГонагалл стихнут.

Близнецы Фред и Джордж все еще были в гостиной, она услышала, как кто-то из них сказал:

— Думаю, она называет нас мистерами Уизли, просто чтобы не запутаться…

Поняв, что разговора не избежать, Джинни постаралась принять как можно более небрежный вид, как будто в том, что она разгуливала по школе в три часа ночи, не было совершенно ничего необычного.

— Добрый вечер, Фред, Джордж, — чинно сказала она, проходя через гостиную. А потом, решив, что лучшая защита — это нападение, спросила:

— Почему вы не спите?

— Джинни? — они с удивлением переглянулись. — Ты где была?

Где она была? Где?!

— Гуляла, — невозмутимо произнесла Джинни, направляясь к ведущей в спальню лестнице.

— В три часа ночи?

— Я делала заметки по астрономии, — поднимаясь по ступенькам, произнесла она и, уже заходя в спальню, услышала, как Фред и Джордж давятся от смеха.